Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
Акира вздыхает, будто решаясь на что-то, потом вдруг наклоняется, запускает руки под юбку и вытаскивает из под нее, перешагивая – свои трусы. Оглядывается по сторонам и метким броском забрасывает их на люстру.
– Пожалуйста, позаботься обо мне, Син. – говорит она и расстегивает блузку.
– Ееее! Акира с нами! – восторженно кричит Майко.
Глава 24
Я сижу в школе за своей партой и улыбаюсь как блаженный. Люди стараются меня обходить и по школе уже пошел слушок что «этот Синдзи» опять чего-то наелся, напился или накурился, и лучше его не трогать, потому как будешь потом тоже вот так вот улыбаться всю дорогу.
А я – улыбаюсь.
То, что произошло вчера – будет иметь свои последствия, но здесь и сейчас – я был счастлив. Странное существо человек, гормоны имеют такое огромное значение в нашей жизни. Вот не было бы вчера всего этого «тим-билдинга» – чувствовал бы себя хуже. Не очень себя чувствовал бы. Думал бы о том, как и что сделали неверно, корил себя за то, что сгоряча поступил, тут же оправдывал «а что еще я мог сделать?!», кинулся бы искать данные по Антимагии и что нам всем за это будет, сроки пребывания в тюрьме уже подсчитал бы и мысленно речь на суде подготовил из разряда «Уважаемый суд! Но как мы должны были узнать сотрудников отдела Антимагии?! Документов, удостоверяющих личность нам представлено не было, мало ли кто в громкоговоритель кричит. Я тоже могу кричать что я королева Англии, однако это ничего не означает. Таким образом указанное можно трактовать как самооборону.»
А я – не парюсь. В голове – пусто. Звенящая такая, комфортная пустота, которая позволяет мне спокойно включить кофеварку и вытащить пластиковую доску и нож. Будем завтрак готовить. Мои (надо же – мои!) девчонки устали, спят. А я пока завтраком озабочусь, может даже в постель принесу… хотя… с аппетитом Майко мне тут тележка понадобится. И куда она столько ест? Наверное – в грудь. Там уж наела так наела.
В поисках яиц и сыра открываю холодильник. Угу, ясно. Яйца, упаковка голландского сыра, ветчина, две бутылки вина и конечно же две руки. Хоть в пластик додумалась завернуть, думаю я, доставая контейнер с яйцами. А вообще, Майко – умница. Я-то про руки эти и забыл совсем, а она – нет. Фетишистка. Что на самом деле приятно. Может она еще и извращенка и скрывает от нас свои истинные намерения? Не, Майко – и скрывает? Это ж антонимы. Скрытная Майко. Незаметная Майко. Майко под прикрытием. Фыркаю от смеха. Ага, щас. Это как горячий лед ну или там холодная Акира.
Нарезаю ветчину и сыр пластинками, ставлю сковороду на плиту и добавляю масла. Масло на кухне у Майко почему-то хлопковое, здесь в магазинах я такого не видел. Подсолнечного или оливкового найти не смог. Насвистывая себе под нос, нарезал луки и помидоры. Хорошие у Майко ножи – острые. Легко режутся помидоры.
– Не спишь уже. – говорит Майко, заходя в кухню. Оценивающим взглядом окидывает мой фронт работ и понимающе кивает.
– Мне в школу идти. – говорю я: – я ж заранее сюда комплект школьной формы принес. И рубашку эту, кстати тоже – Майко как обычно накинула мою рубашку на голое тело. Как обычно она в эту рубашку не влезает своими достоинствами. Достоинства вырываются наружу и гордо покачиваются из стороны в сторону.
– Вот как знал, что домой не попаду, Нанасэ поди испереживалась. – продолжаю я, не увидев никаких угрызений совести на лице у Майко.
– Да не, сеструха у тебя клевая, она ж понимает, что ты с нами. – говорит Майко и сладко так потягивается.
– Вот это-то как раз повод для беспокойства. Она ж за мой моральный облик переживает.
– Пф. Нельзя переживать за то, чего нет. Ты – развратник, заманивший в свою сеть трех невинных девушек. Точно трех? – Майко хмурится и начинает загибать пальцы, что-то бормоча себе под нос. Я бросаю на сковороду помидоры (она начинает шипеть и брызгаться маслом),
добавляю лука. Лук сперва надо посолить и поперчить, а потом – пожамкать рукой, так будто Акиру жамкаешь, она у нас оказывается любит, когда жестко. Сок выделяется. У лука, не у Акиры. Интересно, Акира в жизни повседневной и Акира в постели – как две разные женщины вообще. Наверное это из-за постоянного самоконтроля, которая она сама себе устраивает. Нужно где-то стресс снимать. Вообще, она у нас в жизни – властная независимая и сильная, уверенная в себе, ничего удивительного, что в постели ей охота диаметрально противоположную роль занять. По моему вчера мы ее привязывали. Да, точно. Я разбил в сковородку шесть яиц. Мне два, Майко четыре. Как там Роберт Бернс писал «на сковородке шесть яиц, тебе – одно, мне два яйца, а три – для горца молодца!» Как там дальше – «в котле баранья голова, похлебка мне, мясцо ему, а рожки – мужу моему!» Да, как раз про измену … нехорошо, наверное.– Майко, а с Акирой у нас все нормально? Мы ей личную жизнь не ломаем? – уточняю я. В моральном кодексе аборигенов Японских островов я ориентируюсь с трудом, нужен гид. Лично я-то не парюсь, мне-то вполне себе, а вот не будет ли наша Мэри Поппинс потом переживать моральную травму в очередной раз?
– Ай, да не переживай ты так. – говорит Майко, наваливаясь грудью на стол. Удивительное зрелище.
– Она у нас взрослая и независимая. Ты сигареты мои не видел? И вообще, что у Акиры в голове – кто ж его знает. Она у нас загадочная женщина Востока. Сегодня хочу, завтра – не буду.
– Вон там, на столе лежат, вы вчера с ней выходили сюда курить.
– Ааа… помню, помню… ты, кстати не думаешь, что Читосе наша – супер? Уж больно хорошо у нее с огнестрелом получается…
– Бывают такие супера? – удивляюсь я: – типа скрипача, про которого я рассказывал? Это ж скорее талант. Так мы всех талантливых людей суперами назовем.
– Ну… проверить не мешает. Сегодня, как встанет, мы с ней на базу сгоняем, хочу на нее посмотреть. – Майко встает и наливает себе кофе. Она наклоняется над кофеваркой и я вижу, что моя рубашка совершенно не закрывает ее бедра, да что там бедра, видно скульптурно вылепленные ягодицы, а трусиков с утра Майко еще не надела. Я чувствую, как что-то просыпается внутри у меня, заставляя меня застыть на месте и впитывать глазами эту картину.
– Арара… – говорит Майко, повернувшись и поднося чашку с кофе к губам: – Синдзи-кун стал совсем большим… в определенном месте.
– Станешь тут. – отвожу глаза от Майкиного тела. На мне только трусы, а потому она легко может отслеживать мою реакцию.
– Думаю, что мы сможем справиться с этой неприятностью. Или приятностью. – Майко изгибает свое тело, наклоняясь вперед, рубашка распахивается и просто ничего уже не прикрывает. Она заправляет за ухо выбившийся локон и говорит с хрипотцой в голосе: – так что ты будешь с утра, дорогой? Завтрак, ванну… или все-таки меня?
* * *
Сижу и улыбаюсь, вспоминая утро. Нет, подростком быть хорошо – в плане ресурсов организма. Или все-таки это моя способность тут работает? Как говаривала моя учительница по основам государства и права – «Дети! Запомните, женщина всегда может но не всегда хочет. Мужчина всегда хочет, но не всегда может!». Замечательная была женщина, да. Кстати, вот суть этого ее послания я уловил, только став старше. В десятом классе, когда она преподавала – мне было непонятно. Как так – не всегда может?! Я всегда могу. Ночью разбуди и коленку девичью покажи – все сработает. А вот с годами… старость не радость… Так что, пока мы можем и хотим – радуемся жизни и улыбаемся как идиот. Улыбаемся и машем.
На мою парту приземляется Великолепная и Офигенная Попа Иошико. И она сама, разумеется. Они неразлучны, куда попа, туда Иошико. Сегодня вот попа в очередной раз выбрала своим плацдармом именно мою парту.
– Ты чего сегодня с утра лыбишься? – подозрительно спрашивает Иошико и в ее голове словно что-то щелкает и она немного отодвигается от меня. Места на моей парте не так много и половина шикарной попы виснет в воздухе. Сочувствую, но поделать ничего не могу. И так много чего с утра сделал.