Синдзи-кун. Тетралогия

– На каком основании, ты атаковал и убил моего помощника и молодого человека, который вообще был посторонним, обычным гражданским лицом? – монотонно продолжает Минору. Я лежу, смотрю Линде в глаза и стараюсь не дышать, чтобы не привлекать внимания и слышать, о чем говорят рядом.

– Дядя Минору, ну не надо. – говорит молодой голос: – ну зачем вы опять начинаете прикидываться. Ну не заставляйте меня вам Кодекс цитировать, вы же его лучше меня знаете. Вот это у вас что в ведрах? На секундочку, дядя Минору, мой двоюродный дяденька. А может я его любил всем сердцем, а? Ну, хорошо, кого я обманываю, вы же знаете, что терпеть я старика Алана не мог. Но и спустить убийство старшего члена клана, ну никак не могу.

– Согласно Кодекса в случае подобного подозрения требуется формальный протест, с дальнейшими процедурами урегулирования. – говорит Минору, его монотонный голос звучит как потертая пластинка старого граммофона.

– Дядя Минору. Ну зачем вы так? В экстренных случаях, когда для пресечения убийства, либо похищения члена клана – разрешается и превентивное вмешательство.

– Превентивное вмешательство?! – впервые в голосе Минору появляется какой-то намек на эмоции.

– Послушайте, я вхожу, вижу тут вас троих, убивающих моего любимого дядьку. Ну, а что мне делать – я пытаюсь предотвратить это варварство. Я же люблю своего дядьку Ала, ну или должен любить. Столько воспоминаний с ним связано… а пока я пытался вас остановить, вы натравили на меня этих двух. И убили моего дядьку. Эээ… креативно как убили-то еще. Сожгли? Раздробили? И то и другое сразу?

– Твой дядя пытался вмешаться в частные дела нашего клана. – говорит Мацумото Минору. Я смотрю на Линду, она смотрит на меня. Не такой уж у нас и большой выбор – лежим головами друг к другу, голову не поднять, не отвернуть – заметят. А я так понял, сейчас лучше не отсвечивать, не дразнить свою судьбу. Этот кто-то, который с молодым и дерзким голосом – явно из клана Митсуи и явно очень сильный супер. Я его даже не почувствовал. Да ладно я, сама Линда только что лежала тут на грязном полу, захлебываясь своей кровью. Какая сила у этого супера? Помню момент, когда лезвие проникало в мою спину, разрывая ткани и ломая ребра. Что-то вроде способности Сакуры? Дверь в убежище закрыта, сюда даже мышь не проползет, стальные двери, длинные коридоры. Тоже шаг-сквозь-тень? И раз – сзади с ножичком. Но Сакура в прошлый раз от Линды выхватила, а этот вот сделал ее на раз. И его телепорт – недаром Минору искал какую-то безделушку, наверняка у этого Ала был с собой аварийный маячок, или там якорь для телепортации. Вот как Сакура легко может телепортироваться к Юки, где бы та ни была.

– Частные дела клана Мацумото? – раздается голос молодого супера. Голос внезапно становится вкрадчивым и тихим, приходится напрягать слух. Я перестаю дышать и смотрю на лицо Линды, находящееся совсем рядом. Красивое лицо с пятнами запекшейся крови на нем.

– И какие такие частные дела у клана Мацумото, что связаны с одной школьницей? И было бы это просто желание потешить старую плоть, Мацумото-доно, я бы вам школьниц лично привез два автобуса и небольшую тележку. Но ведь дело в том, что она – супер, верно? Ледяной маг, правильно я говорю? Вы продолжаете свою евгеническую программу, да, Мацумото-доно? Вы нарушаете эдикт Императора, который содержит прямой и недвусмысленный запрет на подобного рода действия? Если вы готовы отстоять в суде ваши действия в этом городе, доказать, что я нарушил ваши торговые, дипломатические или семейной интересы – вы можете обратиться в Императорский Суд. И, если там выяснится, что я злоупотребил своими правами и намерено убил вашу помощницу, и постороннего – то и поделом мне. Лишение титула, обезмаживание, тюрьма… говорят в последний раз применяли смертную казнь к клановому магу… когда? Три года назад? Четыре? – раздался легкий смешок. Пауза. Тишина.

– Но! – снова этот голос: – Но, дорогой мой дядя Минору, мой уважаемый Мацумото-доно, – если во время суда… хотя нет – еще во время следствия выяснится, что вы тут свою небольшую евгеническую программу ведете. Что у вас по всей стране переводятся ваши волчата из Токийских школ во всякие захолустья. Что вы используете клановую технику для заключения браков, соблазнения и зачатия… то вы знаете, что будет. Нарушение прямого эдикта Императора. Я вот думаю, вам дадут возможность уйти в изгнание, или попросту … как этот древний термин звучит? Поток и разграбление? Так что я думаю, что нам с вами лучше сделать вид, что все что тут произошло – печальный инцидент. Верно, дядя Минору?

– Знаешь, Зигги, мой мальчик. – раздается голос Минору. Он как будто стал старым, будто это голос глубокого старика, а не пожилого, но энергичного заместителя начальника департамента.

– Знаешь, Зигги… – повторяет он: – ведь если это всего лишь инцидент… то во время инцидента случается всякое. Даже если все было, как ты говоришь – что ты был вынужден оборонятся… ты же мог и пострадать во время обороны, нет?

– Дядя Минору… – раздается глубокий вздох: – я знаю, что вам убить меня ничего не стоит. Вы же два эс плюс по шкале СКПУ. Вы моргнете, от меня пепел останется. Но это прямое указание Хикэру-собо. Вы же знаете, как она вас любит. И если вы меня сейчас убьете – об этом тотчас станет известно. У меня тоже стоит маячок. И его отслеживают, будьте уверены. Ну убьете вы меня сейчас… что вам это принесет? Если хотите, я на колени перед вами стану, делайте ваш знаменитый «Сейсмический удар». Только что это даст?

– Чувство глубокого морального удовлетворения. – говорит Минору и я наконец слышу в его голосе гнев. Так его, думаю я, забей этому гаду его слова в глотку, он же хотел убить и меня и Линду. Ладно я, таких как я по пучку за два рубля в базарный день, но Линда – она же тебе не просто помощница, я знаю. Я думаю так. Эта молодежь, они такие – если их сразу не убить, они так ничему и не научатся.

Я смотрю в глаза Линде и вижу в них скрытую боль. Она хочет вскочить и разобраться, она хочет быть щитом и мечом. Ей тяжело лежать тут и прикидываться мертвой, но ей это нужно, чтобы помочь своему боссу. Только ли боссу? Так за босса не переживают.

– А еще я узнаю, как ты будешь хрипеть, когда я вырву твои кишки и намотаю их на кулак. – продолжает Минору и воздух начинает буквально звенеть от напряжения. Тишина. Я прислушиваюсь к тому, что творится у меня за спиной, но не слышу ничего. Ни дыхания, ни движения, ни шагов. Ничего. Потом вдруг раздается смех. Сперва тихий, потом громче.

– Вы меня очень напугали, Минору-доно. – говорит молодой голос, отсмеявшись: – очень. Я на секунду подумал, что вы и впрямь кишки из меня вырывать будете. Извините за смех, это у меня нервное. Хикэру-собо велела вам передать, что она хочет знать и участвовать на равных.

– Старая клюшка. – сказал Минору и в этих словах уже не было гнева. Только усталость.

– И она велела вам передать, что вы старый пердун. Извините, Мацумото-доно, но таковы точные инструкции. Вот, тут написано – «и если этот старый пердун назовет меня клюшкой – передать ему…»

– Помолчи, Зигги, я тебя умоляю… – раздался тяжелый вздох. Тишина. Шаги. Кто-то подошел к нам с Линдой, лежащим на полу. Я закрыл глаза.

– Хорошо. – сказал Минору, его голос раздавался совсем рядом, словно бы он присел над нами, над Линдой.

– Пусть это будет лишь печальный инцидент. – говорит он: – пусть. Я готов закрыть глаза на то, что ты напал без предупреждения, Зиг и даже на наглое требование войти в программу на равных.

– Дядя Минору… – в голосе молодого послышались панические нотки.

– Но, знаешь, с чем мне трудно мириться, Зигфрид? – голос стал удаляться, словно Минору встал и пошел.

– Дядя Минору… я всего лишь вестник…

– Конечно. Ты всего лишь вестник, который пришел, чтобы пожертвовать собой во имя нашего совместного будущего, не так ли? Во имя совместной программы евгеники, верно? Так и будет. Зная что Хикэру знает о нас и нашей программе – я вынужден буду включить ваш клан в долю. Не на равных, конечно, но это мы уже обсудим без тебя. Дай-ка я угадаю – тебе же сказали, что я не посмею убить тебя, что слишком много поставлено на кон и что я не рискну будущим своего клана ради убийства мелкого сморчка вроде тебя?

– Дядя Минору! Пожалуйста!

– А ты не задумался, Зигфрид, мой мальчик, что это же верно и в другую сторону? Что старая клюшка тоже не рискнет будущим своего клана ради одного мелкого сморчка… и какая разница жив он или мертв. Ты прислан сюда с одной-единственной целью, Зигги – спровоцировать меня. Чтобы у старой клюшки были более выгодные позиции на переговорах. Чтобы она могла, глядя мне в глаза, лгать как ты ей дорог. И требовать дополнительные два процента. Да, ты послужишь хорошую службу клану, Зигги – целых два процента за твой труп.