Синдзи-кун. Тетралогия

– Подобного рода отношения можно называть полиаморными. – вставляет Акира, нежась в волнах холода, которые исходят от Юки: – наверное. В общем у нас тут никто никого не осуждает, хотя я с тобой согласна, Юки-тян – возмутительно! А видела бы ты, какая у него морда довольная была! Пусть и волосы дыбом. – стало еще холоднее, в воздухе стали образовываться кристаллики льда, Акира закрыла глаза и вздохнула, довольная.

– Эй, хватит тут пургу морозить! – возмутилась Майко: – идите в спальню и там… предавайтесь своему температурному разврату. Холодно же.

– Извините. – смущается Юки, становится теплее, Акира разочаровано вздыхает.

– Но… но разве это не измена? – спрашивает тихо Юки, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не наморозить нам тут кучу сугробов.

– Неа. Ты Снежка живешь в парадигме старого века. Но даже так. Вот смотри – измена, это если тебе в уши компот льют, что верный до гроба и даже после. А потом ты приходишь домой а у него в постели – молоденькая студентка третьего курса. Вот это измена. А если он с самого начала говорит что верным быть не собирается, а собирается … кхм… нюхать цветки юности и впитывать нектар – то какая тут измена. Тебя честно предупредили. Син у нас никогда не говорил что будет верным или что запрещает кому-то из нас с другими встречаться, верно?

– Верно! – поднимаю я чашку с птичкой и налитым джином: – кто я такой, чтобы стоять на пути любви и сексуальных связей Великой Майко, Зажигательной Акиры и Чудесной Читосе. Я ж не рабовладелец тут.

– Ну вот. И мы не против, если у него интрижка какая образуется. Конечно, тут надо признать, что вот такого поворота мы точно не ожидали, скажи, Акира?

Акира кивает. Акира говорит, что не ожидали. Акира говорит, что она лично ставила на Юки (кьяяя!), потому как неравнодушен к ней Син, видно невооруженным глазом, а он, стервец, обаятельный и своим обаянием пользоваться не стесняется. Потом она прогнозировала эту мелкую, которая со школы одно время его провожала (Ая-чан – подсказала красная Юки), да с этой Аей-чан, потом – эта его подружка, которая ногами машет, помните, она же побежала его выручать в тот раз? И, конечно – Иное-сан, продавщица магазинчика Тамагава. Ну и что, что старше его? Все мы тут старше, кроме Юки.

– А я думала у него с Нанасэ-онээсан будет – говорит Читосе: – а что за «Фу»?! Они же не родные, а живут вместе. Вот порежется она сильно, будет вынужден ее Син вылечить, а потом она упадет в его объятья, и такая «Я всегда заботилась о тебе, Синдзи, неужели настал тот момент, когда ты позаботишься обо мне?» и … все. Романтика.

– Какие-то у вас представления о романтике… Читосе-сан. Со всем моим к вам уважением. – сказал Питер и попытался отодвинуться от Читосе. Не получилось, рядом с ним сидела Майко, а ее не подвинешь.

– Да что вы понимаете! – говорит Читосе: – вы подумайте, одинокая молодая девушка растит мальчика. Все ему отдала, всю молодость, всю жизнь, можно сказать, вот кто уж любит его бескорыстно и безусловно! Она ему, извините, попу мыла еще тогда, когда эта попа никому кроме нее и нужна не была! А вот вырастает он – и фьють! Такие вот вертихвостки, молодые – забирают мальчика. Совсем. Разве не будет справедливо, чтобы и она получила немного заслуженной любви?

– Ну… с этой точки зрения я еще не смотрел. – неловко признался Питер: – эта точка зрения… слишком прогрессивна для меня, но логику я понимаю, да.

– И потом… потом она так голову ему на плечо и «позаботься и ты обо мне, Синдзи-кун»… Кьяяя!!! – Читосе покраснела и прижала ладони к лицу. Питер только головой покачал. Взглянул на меня с сочувствием. Я вздохнул и отпил немного джина из своей чашки с птичкой.

– А я вот считала, что первым Син охмурит как раз эту Иошико. – говорит Майко: – она ж тоже супер. Да еще из Братства, у них там на почве «доверять можно только другому суперу, обычники нас не поймут» – просто промыв мозгов и пропаганда. Так что ей как раз легче было бы… да и лечил ее Син как-то раз. Я, уж думала, что они там уже… или уже, а Син?!

– Эм… вот сплетни распространять я не буду. – твёрдо говорю я: – но, нет – не было ничего. Ей девочки нравятся.

– Интересно как твоя способность работает. – бормочет Акира: – взять бы тебя и разрезать… что там внутри… нам ранорасширители понадобятся, у тебя ж заживает все быстро…

– Этой больше не наливать. – говорит Читосе: – я не дам Сина на части резать. У меня на него планы, вот. Далеко идущие. Вы можете с кем угодно, а я – добровольно между прочим – только с ним. Так что не надо народную собственность – ножичками.

– Да я теоретически. – оправдывается Акира: – у меня чисто научный интерес. Вот, например – как Линду то вштырило, она даже и потерпеть не смогла. Мы то с вами, девчонки, еще молодцы – до онэсена продержались.

– Было нелегко, но я справилась. – кивает Майко: – я – монашка! Сила воли у меня – ого! Могу вообще сексом не заниматься.

– Да ну? – не верит Читосе.

– Запросто! Могу… но не буду. Скучно. – говорит Майко: – просто я ж знаю что могу.

– Ну, в случае с Линдой, скорее это не степень воздействия, а разность в темпераменте, воспитании и культурной среде. Для нее это было естественно. Вот, скажите, только мы познакомились, после первой стычки, когда я вас вылечил, и окажись кто-нибудь в такой ситуации, как она в этой комнате для брифингов – что бы вы почувствовали? Думаю, даже Майко немного смутилась бы. А Линда – ни капельки. Даже вам всем предложила присоединится. И это не воздействие на сознание, это ее обычное поведение. Просто у нее свои рамки приличия и приемлемого. Это нормально. Другое дело, что такое поведение в обществе осуждается, но она может себе позволить не обращать внимания на общественное мнение. – рассуждаю я вслух.

– Она вам всем предложила присоединиться?! – опять выпучивает глаза Питер: – Но… а вы?! Согласились?!

– Я то согласилась. – говорит Майко: – понимаешь, у нас есть традиция, когда мелкий – кивок в мою сторону: – когда он новенькую девицу пялит, то все мы должны смотреть и комментировать, помогать, а то… Ой!

– Не слушай ее, нет у нас такой традиции. – говорит красная Читосе, потирая ребро ладони, которой она только что врезала Майко по макушке.

– А следовало бы завести. – бормочет Майко: – хорошая традиция. Можно подумать тебе самой было не любопытно. А кто потом по коридору в чулочках сеточкой крался?

– Все, что происходит в онсэне – остаётся в онсэне. – говорит Акира, перебивая этих двух.

– Но мы же не в онсэне… ааа… – протягивает Майко. Читосе тоже задумывается.

– Ну, да. – кивает она: – хорошее правило.

– Вот и отлично. – хлопает в ладоши Питер-сан: – теперь – о деле. У нас по префектуре в Играх могут участвовать восемь команд. По олимпийской системе, в три тура соревнований. Но сперва нужно попасть в эту восьмерку, так что с самого начала – отборочные…

Я смотрю на свою пустую чашку с птичкой и без джина, делаю вид, что не чувствую чьи-то ловкие пальчики у меня на бедре. Пальчики продвигаются все выше. Птичку жалко.

Глава 42

POV Горо Такэда, старший инспектор СКПУ

Этот город жил своей жизнью. Жизнью вечно голодного хищника, пожирающего души и надежды людей. Город не знал жалости, не знал милосердия, не знал пощады. Он знал только вечный, грызущий изнутри голод, который заставлял людей набирать полные ванные и бросать туда включенный тостер, прикреплять веревку к креплению люстры, бросаться под поезд, или например – вставать на пути Черной Вдовы Сумераги. Ведь все равно, каким способом вы это сделаете – в любом из перечисленных случаев вы будете мертвы. Вот только если кто-то решил броситься под вечерний экспресс из Токио, или вскрыть себе вены в ванной дешевого мотеля или шагнуть с крыши отеля «Хилтон» – это все заслуживает лишь сухой строчки, которую черкнет в протоколе равнодушный полицейский. Но если вы вдруг решили убиться оригинальным способом, да так, чтобы от вас не так уж много и осталось – то вы конечно, перейдете дорогу Черной Вдове и ее молодым волчицам. Почему убиться? Да потому что каждая собака в Сейтеки уже знает о судьбе тройной эски, китайского мага по кличке Мара. И эта же собака знает, кто и как упокоил бедного Мару и два фургона наемников с автоматами. Поэтому, если эта собака все же хочет оставаться живой собакой (в отличие от мертвого льва) – то она трижды подумает, перед тем, как перейти дорогу этим сумасшедшим. И не перейдет.