Синдзи-кун. Тетралогия

– Защитница? – хмурится Горо. Новая волчица в стае Сумераги? Почему он не знает? Надо расспросить ее подробнее.

– Так ее народ зовет, Сумераги-тайчо нашу. Уже даже чудики есть, которые в ее честь молебны совершают и в боевые отряды собираются, да патрулировать улицы начинают. Мол на всех вас Сумераги-тайчо не напасёшься, самим тоже надо порядок поддерживать. Я, кстати, сегодня вечером дежурю, буду угол Третьей, где киоски и лавочки – патрулировать. Вместе с Аей и Вероникой. Наша зона ответственности.

– Я надеюсь, ты молебны в ее честь не служишь? – шутит Горо. Кайя сдвигает брови и речитативом произносит что-то о сетях, которые плетет Сумераги-тайчо над городом, в которых непременно должно запутаться зло, несправедливость, жестокость, ревность, высокая акцизная ставка и налоги. Горо прямо чувствует, как у него вытягивается лицо.

– Да шучу я. – смеется она: – уж больно в серьезно выглядели, Горо-сан. Кто же будет Сумераги-тайчо молится. Все же знают, что она молитвы не переносит, ей жертвы нужны.

– ?!

– Да шучу я. – опять смеется Кайя-чан: – не любит она жертвы. Она любит молодых женщин с магическим талантом. Так что у меня нет шансов. А жаль.

– Хватит меня пугать, Кайя-чан: – ты лучше скажи, что там с клановыми в отеле дальше было?

– А что было – собрались они всей командой и свалили из города. Оставили только одну девицу в очках, затравленную такую, с кругами под глазами. Видимо – выкуп.

– Выкуп?

– Ну да. Я ж говорю – Сумераги-тайчо любит, когда девка молодая, в теле, да с магическим талантом. Эта – из команды магов, Сандзюсан какой-то, значит магический талант у нее точно есть. А испуганная такая – ну … понятно почему. Хотя должна гордится, клановая… это ж честь.

– Вот сейчас не понял. Клановые съехали?

– Угу. Сегодня. Только что вот. – кивает Кайя-чан.

– Но один маг остался? – уточняет Горо.

– Не один, а одна. Я ж говорю, девица в очках, бледная немочь такая и с синяками под глазами, будто не спит толком. Самую тощую оставили, а ведь знают, что Сумераги-тайчо любит, когда есть за что схватить. Говорю – это плевок в душу, вот это что. Уважали бы – так оставили бы такую, посочнее девку. А таких вот – две надо. Или три.

– Девица в очках? – разум Горо мечется, пытаясь вспомнить, кто из Сандзюсан подходит под это определение.

– Горо-сан! – внезапно наклоняется к нему Кайя: – нас засекли! Будем действовать под прикрытием! Будто мы с вами не из секретной службы, а просто любовники!

– Что? – Горо некоторое время соображает. Никакой императорской секретной службы не существует и выследить его тут никто не мог. Разве что… нехорошее подозрение сжимает ему грудь, и он оборачивается. За ним стоит бледная Кеко-тян и смотрит на него своими огромными глазами.

– Это не то, что вы думаете. – тут же спасает ситуацию Кайя-чан: – мы с ним просто любовники.

Глава 44

– Я… я не понимаю, что происходит. – Греденль-тян мотает головой, отрицая свою причастность к настоящему моменту в целом и к состоянию Нанасэ-онээсан в частности. Ее оставили разгребать бардак, она очень напугана и старается не смотреть нам в глаза. В другое время я бы был первым, кто пожалел бы бедняжку и постарался сделать ее пребывание у нас приятней и безболезненней. Но сейчас немного не до того, на нее шипят из каждого угла, ведь она же «тварь, которая напала на онээсан». Майко демонстративно не замечает ее, обращается к ней в третьем лице, Акира безупречно вежлива, но эта именно та, страшная вежливость, за которую ее когда-то прозвали «Та самая Акира». Это вежливость, которая дробит крепко сжатые зубы в момент смерти, эта вежливость из разряда – «пожалуйста, умрите». Больше никто пока не вступал с Грендель в контакт, мы все же стараемся избежать линчевания и прочих эксцессов, нам только новых разборок с Вечно Молодой не хватало. Ситуация и так висит на волоске. У меня есть соображения, как сделать наше положение крепче, так сказать наладить связи и выйти на проектную мощность, но сейчас необходимо решать проблемы по мере их поступления.

– В смысле? – хмурится Майко: – что эта пытается нам сказать? Может ей все-таки ногу оторвать? В качестве воспитательной меры?

– Я правда не понимаю! – практически кричит Грендель-тян, ни в коей мере не похожая на ту чудовищную голову, которую откуда-то притащила Сакура. Грендель-тян – невысокая и худощавая девчушка в униформе Сандзюсан, в очках и с темными кругами синяков под глазами, словно бы следствие вечного недосыпа. Голова настоящего Гренделя, судя по всему, произвела на нее неизгладимое впечатление и сейчас она просто из кожи вон лезет, чтобы нас не сердить лишний раз, и вообще не привлекать ненужного внимания. Видимо работают сплетники нашего города, работают в три смены, разнося слухи о «великой и ужасной извращенке Сумераги-тайчо» и ее привычках отрезать конечности и хранить в холодильнике. Что, кстати, в отличие от прочих слухов, даже является правдой. Майко с большой неохотой расставалась с коллекцией моих отрезанных рук, ворчала что «теперь новые набирать» и «клянусь Аматерасу, пусть только попробуют что с ними сделать». Она намерена их вернуть и надо будет с ней провести беседу, что делать этого не стоит. Пусть их. Что они там с ними делать будут – исследовать, образцы брать, жарить на сковороде – их дело.

– Так. – говорю я, массируя себе переносицу жестом Акиры: – Грендель-тян, начни пожалуйста с самого начала, но медленно, а то не все тут за тобой уследили. Ты, получается малефик? – и худощавая девушка в очках испуганно кивает. Она – малефик. То есть проклинатель, если нормальным языком. Проклинает она область, или по именам. Как именно проклятье находит того, кого надо поразить – не имеет ни малейшего понятия. То есть это работает так – «будьте прокляты все, кто носит красный шарф и ковыряется в носу», только нельзя проклясть больше одного человека одновременно. Почему – непонятно. Вот не работает пока у нас исследовательский отдел, непорядок. Все на глазок, да дедовскими методами. Кстати, это может действовать и по имени, как Тетрадь Смерти – загадываешь имя и вперед. Кличку, кстати тоже можно, но только такую, с какой ты действительно ассоциируешься у большого количества людей. Если ты в глубине души называешь себя «Здоровяк», а все окружающие знают тебя как «Задохлика», то и проклинать нужно «Задохлика». Конечно у проклятия Грендель есть ограничения, оно подействует только в случае, если объект проклятия засыпает один в помещении. Момент, когда человек засыпает и есть исполнение проклятия «не просыпайся». Что же до условий, то Грендель накрыла город проклятием в стиле «кто желает нам смерти, пусть заснет и не просыпается». Мощно. Накрыть проклятием такую большую область. Конечно, если бы их хотел убить весь город – толку от такого было бы чуть, но в данном случае людей, желающих их смерти было немного. Странно, что моя сестренка хотела кому-то смерти, но, наверное, это было что-то в духе, «да когда ж они сдохнут уже», сказанное сгоряча.

– Нет, Сумераги-тайчо. – сжимается Грендель-тян: – это должно быть ярко выраженное желание, желание, практически переходящее в действие. Проклятие не действует на импульсивные вспышки гнева. Это явное намерение убить нас всех, в том числе Хикэру-собо.

– Ну хорошо. Ладно, сестренка иногда бывает крута. Это не так важно. Почему ты ее разбудить то не можешь? – мысль о подставе и обмане откидываю. Вечно Молодая так бы не поступила, слишком мелочно для нее. Что-то тут действительно не играет и Грендель-тян уже на третий раз мелкими бисеринками пота покрылась.

– Не знаю. Она словно бы еще продолжает спать. Это как защитная кома у Сандзюсан, только я с таким еще не сталкивалась. – поясняет девица в очках.

– Чего ее слушать. – ворчит Майко, и девица сжимается еще больше: – оторвать ей ногу и выкинуть. Бесполезная же.

– Не надо так пугать гостей, Майко-чан. – обращаюсь я к ней: – мы все тут добрые союзники, не так ли, Грендель-тян? И кстати, а как тебя зовут?

– Майя. – бледнеет Грендель-чан.

– Какое интересное имя. Майя. – пробует это имя на вкус Акира. Она помнит про Мару-Майю и у нее все еще сносит крышу от менталистов, потому ее голос сейчас звучит очень глухо и угрожающе. Обычно я рассчитываю на Акиру как на глас разума, вопиющего в пустыне и некий противовес нашей «Майко-оторвать-ногу», но сейчас это бесполезно. У нее тоже глаза кровью налиты. Понимаю, я тоже не в лучшем расположении духа, но кто-то же тут должен быть спокойным и хладнокровным. Вот только почему этот кто-то – обязательно должен быть я? Я бы с удовольствием сейчас катал бы истерику, хватал Грендель за шкирку и тыкал ее в Нанасэ лицом, крича на нее и требуя немедленного пробуждения, но я понимаю, что это бесполезно. Она делает все, что может. Тут надо успокоится и попробовать проанализировать ситуацию.

– Ты отменила свое проклятие? – в который раз спрашиваю я. Она поспешно кивает. Проклятие отменено, но сестренка Нанасэ продолжает спать. Значит не в проклятии дело. Конечно, отпускать Майю-тян до момента выхода Нанасэ из сонной комы никто и не собирается, но, возможно, будет нужно привлечь других специалистов.

– Если предположить, что это что-то наподобие защитной комы, как у Чиеко Митсуи, то что может вывести человека из такого состояния? – снова задаю вопрос я. Как можно больше вопросов, нам нужно установить все, что знает сама Грендель.