Синдзи-кун. Тетралогия

– Как правило – ключевая фраза. Пароль. – отвечает мне Майя-Грендель: – данное состояние было разработано в качестве защиты при захвате заложников или допросах с применением … пыток. – произнеся последнюю фразу она проглатывает комок в горле и бросает настороженный взгляд на Майко. Майко молчит и Майя-Грендель продолжает.

– Для вывода человека из такого состояния нужна специальная фраза, которая запускает процесс возврата из защитной комы. В противном случае… это состояние спланировано таким образом, что никаким иным способом вывести человека из нее не получится. Для противостояния … методам воздействия.

– Понятно. – говорю я. Действительно понятно, что такое состояние и способ ввести человека в него – это просто подарок для спецслужб. Взятый в плен агент не означает провал всех его контактов, он просто впадает в кому и все. Лежит в ней либо до момента освобождения, либо, что вероятней – до момента исчерпания всех ресурсов организма на поддержание жизнедеятельности. Пытать его бесполезно, будить – тоже. Нашатырный спирт мы уже пробовали. Питер предлагал поцеловать, но этого романтика Акира в шею выгнала. Хотя, попробовать стоило, конечно. Это все было понятно. Непонятным было то, каким образом моя сестренка научилась впадать в защитную кому, или кто ее научил.

– Эта защитная кома… она может быть природным состоянием? – спрашиваю я у Майи. Та отрицательно мотает головой.

– То есть… может и природным быть, наверное… – говорит она: – но мне лично о таком неизвестно. Любое природное состояние такого рода это либо вследствие травмы или болезни. В противном случае все просыпаются от нашатырного спирта.

– И чтобы научится этом нужны годы тренировок? – уточняет Акира.

– Не обязательно. Такая подготовка есть у Сандзюсан, но она не уникальна. У нас, это я помогаю установить барьеры в головном мозге и подготавливаю Страну Снов для каждого. Думаю, что существуют маги, которые так же как и я могут придавать такую способность людям. Наверное. – говорит Майя.

– Значит или травма или болезнь. Син? – оборачивается Акира: – мы же пробовали.

– Да. – киваю я: – мы уже пробовали. Значит это как минимум не травма. И скорее всего не болезнь. Но откуда у Нанасэ доступ к таким технологиям? Она в прошлом работала на какой-то клан? Ладно. Это потом. Сейчас – ты что-то можешь нам предложить? Есть варианты решения этой проблемы, или… – я оставляю это свое «или…» висеть в воздухе. Угрожать этой Грендель в очках смысла нет, воплотить угрозы в жизнь мы конечно можем, однако это и с этической точки зрения будет неверно, и так оставили ее тут нам на растерзание, с учетом ее способности она и постоять за себя не сможет, в реальном противостоянии у нее даже против крепкого старшеклассника шансов нет. Кроме того, давно известно, что угроза высказанная всегда проигрывает собственному воображению. Человек и сам себе придумывает все наиболее страшные для него варианты, стоит только сказать что-то вроде «ну смотри, у тебя будут проблемы» или там «а теперь ходи, оглядываясь». Данные угрозы не конкретны, но они намного эффективней чем Майкино «щас как дам по башке». Потому что человек сам себя накрутит и нагнетет ситуацию. Угроза и должна быть неопределенной. В свою очередь, никогда не реагируйте на такие неопределенные угрозы. От всего на свете не предохранишься, только нервные клетки пожжёшь.

– Я знаю только один способ. – и Грендель-Майя пускается в сбивчивые объяснения. Защитная кома, как и ее сонная кома – в основе своей это просто сон. А у нее есть ключик к каждому сну, она умеет ходить по снам. Потому ее и держат в Сандзюсан, с ее небоевой специализацией – она умеет ходить по снам других людей. Не любит, боится, но умеет. Почему боится? Говорит, что настоящий сон может восприниматься разумом как реальность и как следствие – переносить в реальность повреждения тела, полученные во сне. Если это твой сон, то такая возможность демпфируется какой-то областью мозга, но для того, чтобы войти в чужой сон – сперва нужно убедить свой мозг, что это реальность, а в реальности и ранения настоящие. И вообще, она убеждена, что если ее убьют во сне, то она умрет в реальности, а умереть во сне – как на землю сплюнуть. Люди вообще хрупкие создания, в кошмарах это компенсируется тем, что спящий все же не может умереть. Или ногу сломать. Или быть сожранным. А вот она – может. Потому ей страшно и она одна туда не пойдет.

– В смысле? – реагирует Майко: – туда можно идти не одной? Ты еще кого-то можешь с собой взять?

– Д-да. Я могу взять сколько угодно людей. Надо только, чтобы они … касались меня… в смысле моего тела… в смысле… ну кожи! – краснеет Грендель, мучительно стараясь, чтобы ее слова не звучали пошло, но безнадёжно проигрывая эту битву.

– То есть… достаточно одним пальцем… и… – она краснеет еще больше: – я не имела в виду пальцем… чем угодно достаточно… – она прячет лицо в ладонях.

– Еще одна. – ворчит Майко, но уже беззлобно: – да что с вами не так. Понятно же все. Надо перед сном тебя касаться. Чем больше площадь прикосновения, тем лучше. Так?

– Нет! – пищит Грендель из-за плотно сжатых ладоней: – достаточно небольшой площади! Не надо… всем телом… я же говорю – можно только пальцем!

– Или двумя. – хмыкает Майко: – ладно, мне все понятно. Когда выдвигаемся?

– Куда ты собралась? – хмурится Акира: – это же сон. Там твои способности будут зависеть не от накачанного тела, а от мозга. От того, насколько гибко ты их сможешь применять. И опасность там реальна. Сиди тут, я сама схожу.

– Акира права. – говорю я: – во сне опасность намного выше, чем в реальной жизни. Я еще ни разу не сталкивался в реальной жизни с тираннозавром-Гитлером, у которого свой шестиствольный пулемет Гатлинга.

– Какие интересные сны тебе снятся. – прищуривается Майко: – зато если мы по дороге зайдем в мои сны, то там тебе определенно понравится.

– И-извините. – снова склоняется в поклоне Майя-Грендель: – я не сказала раньше, но чем больше с нами будет человек, тем больше шанс на то, что мы встретим настоящего Гренделя.

– В смысле? – хмурится Майко: – какого еще настоящего Гренделя? Мы ж… – она осекается, увидев палец, прижатый к губам Акиры. Молчи, дура – посылает ей сигнал Акира и Майко затыкается. Она, конечно, еще будет возмущаться – но наедине с ней, тогда, когда не будет посторонних. Майко умеет ориентироваться в ситуации и понимает, когда Акира серьезна и надо помолчать.

– … это собирательное название. Я так называю кошмары. У каждого человека есть свои … кошмары. Вернее… – кошмар. Он один и тот же, просто он приходит к нам под разными личинами.

– Тогда это скорее Фредди Крюгер. – говорю я: – приходит во сне, разные личины, если убивает во сне – умираешь в реальности.

– Не знаю кто такой Фредди Крюгер. – мотает головой Майя: – но вы можете называть его и так. Просто… чем сильнее человек его боится – тем тяжелее с ним будет справится.

– Угу. Ясно. – я окидываю внимательным взглядом Акиру. Нет, думаю я, так не пойдет. Акира – она слишком уж правильная. Правильность – это следствие жесткой внутренней дисциплины, которая в свою очередь вызвана страхом. Да, когда человек вырастает и справляется с внешними обстоятельствами, этот страх отступает, но только снаружи. Внутри его остается достаточно. Те, кто все еще стремится соответствовать, побеждать и преодолевать – частно борются сами с собой. Со своими внутренними страхами. Акира очень сильна – как своим даром, так и психологически. Ее внутренний враг – силен не меньше ее, иначе он не был бы ее врагом. Когда-нибудь, когда мы закончим со всем этим бардаком вокруг, мы с ней поедем на море, сядем в открытом павильончике на склоне горы, заварим крепкого чаю и поговорим. Разберемся во всех ее затыках и отпустим это напряжение, которое все еще заставляет ее вытягиваться в струнку и застегиваться на все пуговицы. Когда-нибудь, Акира, когда-нибудь…

– С Майей пойду я один. – говорю я: – я ценю вашу помощь, но чем больше там будет человек – тем больше трудностей. Кроме того, если мы все тут застрянем в сонной коме – кто будет делами заниматься? У нас дел куча, никто не отменял подготовку к Играм, начало сотрудничества с союзниками по институту, контроль Иошико и ее питомника юных гениев, и это я еще даже половины не перечислил. – я указываю взглядом на девушку в очках и Акира задумчиво кивает. Она понимает, на что я намекаю, на то, что все это может быть ловушкой, разводкой, о которой даже сама Майя может не подозревать. Затащить всех в сонную кому и все. Конец истории. Не знаю, чего именно может этим добиться Хикэру-доно, и просчитывать не собираюсь, скорее всего это просто паранойя, но я привык прислушиваться к своей паранойе.

– Имеет смысл. – мурлычет Майко: – кто-то же должен приглядеть за вашими телами… здесь. – она кидает ничего не выражающий взгляд на Майю-Грендель и та вздрагивает.

– Хорошо. – говорит Акира: – давайте сразу и начнем. Я оповещу Читосе, та вместе с кохаями отправилась в Лесной Лагерь, присмотреть за ними. – она выходит из комнаты.

– Что надо делать? – спрашиваю я у Майи-Грендель: – нужны кровати, подушки? Тебе – ночнушка?

– Я могу обойтись и без нее. – снова краснеет Грендель: – у меня специальная … форма одежды, как раз для таких вот случаев.