Синеглазый
Шрифт:
А открывая – видела его тоже. Словно отпечатался на внутренней стороне век, выжженный каленым железом.
И меня трясло от этого. От осознания того, что я заметила его как мужчину. Что в глубине души, в той темной, потаенной части, которую мы прячем даже от себя, промелькнула искра. Желание. Влечение. Чистый, примитивный голод, от которого ломило внизу живота и подгибались колени.
Какой странный поворот судьбы. Меня влекло к сыну мужчины из моего прошлого. К молодому человеку, который даже не подозревал о моей истории.
Тошнота подкатила к горлу. Я бросилась в ванную, едва успев добежать.
Мой лоб горел, прижатый к холодному фаянсу. В голове пульсировало. Между лопаток ползла ледяная капля пота.
Я должна уволиться. Немедленно. Исчезнуть. Сменить город. Страну. Континент. Но куда бежать от себя?
Утро застало меня врасплох – я не помнила, как заснула, свернувшись в кресле с пледом. Голова гудела, а во рту стоял отвратительный привкус желчи. В зеркале на меня смотрела женщина с кругами под глазами и затаенной тревогой во взгляде.
Я умылась, тщательно нанесла увлажняющий крем – маленький ежедневный ритуал, сохранившийся с прошлой жизни. Собрала волосы в аккуратный пучок, подкрасила губы нейтральным блеском. Может, внешне я и выглядела как обычная женщина средних лет, но внутри бушевал ураган.
Сегодня мне нужно было вернуться туда. В «ТехноСофт». К нему.
От этой мысли внутренности сжимались в тугой узел, а кожа покрывалась мурашками. Звонить и увольняться было бессмысленно – без этой работы мне не выжить. Другую найти с моим прошлым практически невозможно. Судимость отрезала меня от большинства возможностей, особенно от тех, что требуют чистой биографии. Да и кто возьмет женщину сорока пяти лет без опыта работы за последние двадцать лет? Даже на должность уборщицы я попала лишь благодаря специальной программе реабилитации бывших заключенных.
Соберись, Анна. Ты просто уборщица. Он – сотрудник компании. Никакой связи, никакой истории. Просто работа. Лгать себе всегда было проще, чем смотреть правде в глаза.
Офис «ТехноСофт» встретил меня привычным гулом компьютеров и запахом кофе. Я надела серую униформу, собрала волосы в пучок и стала невидимой. Уборщица. Функция. Никто не замечает уборщицу, правда?
Я намеренно изменила порядок обхода кабинетов, оставив отдел разработки напоследок. Может быть, он уйдет раньше? Может быть, не придется встречаться с ним снова?
– Анна, правильно? – раздался за спиной глубокий голос с хрипотцой, от которого позвоночник пронзила электрическая волна. Нет. Пожалуйста, нет.
Я медленно обернулась. Он стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку с той же небрежной грацией, что и вчера. Сегодня на нем была темно-синяя рубашка, подчеркивающая холодную глубину его взгляда, верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны до локтей. Волосы влажные, словно он только что вышел из душа. Мой взгляд невольно задержался на капле воды, скользящей по смуглой шее к ключице и дальше, под воротник.
Боже, что со мной происходит?
– Да, – выдавила я из пересохшего горла.
– Решила поменять график? – он вошел в кухню, двигаясь с той особой звериной пластикой, которая отличает физически сильных мужчин. – Вчера ты начала
с верхних этажей.Он заметил? Следил за моим маршрутом?
– Да, я… – мысли путались, – решила чередовать, чтобы равномерно распределить нагрузку.
Боже, что за чушь я несу?
Денис усмехнулся, обнажая белоснежные зубы. Ямочка на его левой щеке стала глубже.
– Разумно, – он подошел к кофемашине, оказавшись непозволительно близко. Я почувствовала запах его парфюма – тот же, что и вчера, но сильнее, насыщеннее, смешанный с естественным запахом его кожи.
От этой близости перехватило дыхание. Мое тело предательски реагировало на него – учащенное сердцебиение, пересохшие губы, жар, растекающийся по коже. Двадцать лет воздержания, двадцать лет в окружении только женщин сделали меня слишком чувствительной к мужскому присутствию. Особенно к такому – почти осязаемо притягательному.
– Кофе? – спросил он, доставая две чашки.
– Нет, спасибо, мне нужно работать, – я отступила к двери.
– Боишься меня? – вдруг спросил он, поворачиваясь всем корпусом. Его пристальный взгляд впился в мое лицо, изучая, препарируя.
– С чего вы взяли? – мой голос прозвучал слишком высоко.
– Твои зрачки расширены, – он сделал шаг ко мне, – дыхание учащенное, – еще шаг, – и ты отступаешь, хотя за спиной стена.
Я действительно уперлась спиной в стену. Он был слишком близко – я чувствовала тепло его тела, видела каждую ресницу, каждую складку на его губах.
– Мне просто нужно работать, – я опустила взгляд, не в силах смотреть ему в лицо.
– Конечно, – он отступил, давая мне пространство, и я выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание. – Но знаешь, Анна, – его голос стал ниже, интимнее, – я всегда получаю то, что хочу. Всегда.
По моей спине пробежала дрожь, отдаваясь между бедер предательским теплом. Что он хочет? Меня? Или… он что-то знает?
Я практически вылетела из кухни, сердце колотилось как сумасшедшее. Что это было? Флирт? Угроза? Неужели он знает, кто я?
Нет, невозможно. Он был ребенком, когда это случилось. Пятилетним мальчиком. Не мог помнить.
И все же… этот изучающий, проникающий взгляд, словно он видел то, что я пыталась скрыть.
Убирая кабинет на втором этаже, я случайно задела рамку с фотографией на столе. Она упала, стекло треснуло. Я в панике подняла ее, и сердце остановилось.
На фото был Виктор – молодой, улыбающийся, в дорогом костюме, с маленьким темноволосым мальчиком на руках. Мальчик смеялся, запрокинув голову, демонстрируя глаза точь-в-точь как у отца.
Денис. Маленький Денис, на чьем детстве отразилось моё преступление.
Комната поплыла перед глазами. Я оперлась о стол, чтобы не упасть. Воздух стал густым, как патока, невозможно было вдохнуть. В ушах звенело, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Чей это кабинет? Чья фотография?
Я перевернула рамку, прочитала имя на бирке. «С. Маркова, финансовый директор». Светлана. Его мать. Вдова Виктора.
Меня затошнило. Я опустилась на корточки, прижав ладонь ко рту. Мир сузился до этой фотографии, до улыбающегося лица человека, которого я убила, до невинных глаз ребенка, детство которого я разрушила.