Сингомэйкеры

Человек должен верить, что он не просто живет, но и выполняет какую-то священную миссию. Иначе такое начнется…

Я снова сократил сон до трех часов, лихорадочно перерывал горы материалов, начал нащупывать некую идею, потом она выкристаллизовалась в некие тезисы. Дескать, человечество, как и отдельный человек, тоже проходит через циклы: работа-отдых-сон, работа-отдых-сон… Так вот сейчас первый рабочий день человечества заканчивается, впереди тысячелетний отдых, сон, а потом снова придется засучить рукава.

Синтия сперва заглянула в список, не лишен ли я права доступа на Олимп.

– Ого!.. Еще один зеленый плюсик…

– А что это значит? – поинтересовался я.

Она сказала важно:

– Это как фантики. Или крышечки от пепси. Насобираешь много – получишь приз.

– Приз – это…

– Угадали, – ответила она, – это повышение. Но вы сперва насобирайте фантики.

Я сказал самоуверенно:

– Я, да не насобираю?

Она улыбнулась, я прошел мимо и толкнул дверь. Макгрегор поднял голову от бумаг, взгляд поверх очков некоторое время оставался расфокусированным, затем я снова увидел собранного и остро мыслящего главу международного отдела по особым операциям.

– Да, Юджин?

– Я набросал тут вариантик, – сказал я скромно.

Он поинтересовался с недоумением:

– Чего именно?

– Новой идеологии для человечества, – ответил я, едва не лопаясь о гордости. – Вот, взгляните, шеф.

Все свои разработки я сумел ужать до странички, понимая, что шеф не станет просматривать кучу бумаг, а потом и страничку подсократил на треть. Сейчас Макгрегор просматривает ее с едва сдерживаемым нетерпением, и я порадовался, что наступил на горло своим песням и сократил, а потом еще и еще раз сократил.

– Та-а-ак, – произнес он наконец озадаченно, продолжая пробегать глазами текст, – ты в самом деле сделал это…

– Да, шеф.

– С такой идеологией, – сказал он и отодвинул листок, – человек действительно ощутит себя важным. При полном безделье и то ощутит! Даже полное ничтожество будет считать, что выполняет священную миссию… Гм… Зачем ты этим занимался? Или только сегодня пришла идея, и ты решил записать, блеснуть?

Я покачал головой.

– Что вы, шеф! Я работал две недели. С утра и до утра. Без сна и отдыха.

Он продолжал всматриваться в меня.

– Хороший ты человек, Юджин, – произнес он с некоторым сожалением. – Очень хороший. Другой бы уже давно все сообразил.

Когда я вышел из кабинета, Синтия смотрела сочувствующе, как на тяжелобольного. Я спросил сердито:

– Что случилось?

– Ничего, – заверила она. – Совсем ничего… Только два плюсика возле твоего имени исчезли.

Я прошел мимо до двери, там наткнулся лбом на неожиданную мысль, круто развернулся.

– А минус появился?

– Нет, – заверила она с испугом.

Я вышел в коридор молча, подумал только, что минус может означать все, что угодно. Недаром же Синтия так испугалась.

Глава 5

Вчера купил «Бугатти» за полтора миллиона евро. Просто зашел и купил. Без напряга. Самая дорогая на сегодня машина в мире, но я даже не ужимался в бюджете. Правда, последние месяцы прошли в такой напряженной работе, что иногда ел в дорогом ресторане, иногда на ходу поглощал дешевые бутерброды, иногда вообще забывал перекусить даже на бегу.

Денег на счету подкопилось, даже возникла мысль купить какое-нибудь предприятие, чтобы еще и добавочный доход на случай черного дня.

По-моему, кое-кто из наших так и сделал. Работаем на износ, некоторые не выдерживают нагрузки, сваливают на отдых, подкопив солидную сумму. Остаются по большей мере такие фанаты, как Макгрегор, или безголовые вроде меня. У нас нет лазейки для отступления, мы слишком увлечены возможностями, когда мир можно втихую перекраивать, подталкивать, гасить и разжигать конфликты, вести ускоренным темпом к прогрессу даже тогда, когда уже и большая часть общества желала бы полежать на лугу и понаблюдать за стрекозами.

– Мы все работаем на износ, – сказал как-то Макгрегор, – но надо сделать так, чтобы и все население планеты работало на износ. Пусть даже не подозревая, что это не их желание, а наше.

– Все на износ? – спросил я. – Я как-то застал нечаянно разнос, который вы устроили Штейну…

Макгрегор взглянул на меня остро.

– Вы запомнили?

– А вы? – ответил я вопросом на вопрос. – Мне кажется, вы что-то заметили!

Он досадливо покусал губы, глаза смотрели в одну точку.

– Конечно, заметили.

– И что?

Он устало развел руками.

– Вы не знаете, что это не только со Штейном. Увы, подобное случилось с целым рядом наиболее высокопоставленных… сотрудников.

– Очень жаль, – вырвалось у меня.

Он поморщился.

– Что вы за идеалист такой? Должны радоваться… Не поняли? Освобождаются места наверху…

– Ну как можно!

Он отмахнулся.

– Да шучу-шучу. Устают люди. Пашут-пашут, а потом вдруг… Все-таки мы человеки, а не самопрограммируемые… Нас создавала и программировала эволюция совсем не для такой работы. Это мы сами пытаемся прыгнуть выше головы! Но одни могут, другие – нет.

Его взгляд метнулся мимо меня на экран, я видел, как вздулись желваки, кожа на скулах натянулась, а в глазах появилось затравленное выражение.

– Черт!.. Опять…

– Что стряслось? – спросил я встревоженно.

– Давление растет, – ответил он раздраженно. – В паровом котле…

– В какой стране? – спросил я деловито.

– Данные со всех континентов, – ответил он зло. – Черт, только что принимали экстренные меры, выпускали пар… Внимание! Начальникам отделов срочно ко мне. Срочно.

Минуты через три в кабинет быстро заходили встревоженные сотрудники. На меня поглядывали хмуро, предполагая, что это я виноват в срочном вызове.

Макгрегор нетерпеливым жестом велел всем сесть, сказал жестко:

– Непредвиденное повышение напряженности в обществе!.. Сразу на полпроцента всего за две недели. Это беспрецедентно. Дорогой Фриц, попрошу вас заткнуться со своими пятнами на Солнце! Уже достали. Мне нужны не объяснения, а результаты. Всем временно оставить все проекты и срочно искать пути снижения напряженности в обществе!