Синтез

Рита снова рассмеялась.

— Свой мир там я оставил давно, — вдруг грустно произнес Максим. — Меня там не было. Я так кичился перед друзьями своей позицией всеобщего протеста, не имеющего под собой реального воплощения, что, в конце концов, все это поняли, или им надоело об этом слушать. Ведь, я ничего не делал. Ни нормальной работы, ни нормальной жизни. Одна лишь тоска и не проходящая депрессия. Иногда я вкушал винные пары от этой тоски и депрессии. Но становилось только хуже. Мне двадцать шесть лет, а я не помню, когда в последний раз влюблялся. Даже в институте, мне кажется, этого не было. Не было никакой эмоциональной привязанности. А ведь я сам загнал себя в сети безысходности. Я поставил на себе клеймо потерянного поколения. И ничего не предпринимал. Двадцать шесть лет, а я умер для этого мира.

— Не говори так, — серьезно сказала Маргарита.

— Это всё было там. Хотя. Знаешь, я так завидую тем, кто прошёл войну, Великую Отечественную. У них была настоящая цель. Им было за что умирать. Ещё, ты не поверишь, я завидую молодежи начала двадцатого века, дворянской. Хотя, и девятнадцатого, и восемнадцатого. Наверное, любого, кроме нашего времени. Итак, пусть будет начало двадцатого. Больше всего, почему-то. Мне кажется, у них в тот момент было больше всего шансов изменить историю страны. В конце девятнадцатого века Россия была сильнейшей державой. А вот с начала двадцатого все пошло куда-то вниз. Я не очень хорошо помню историю, но, кажется, это было так, во всяком случае, так преподнесено. И вот у них, выходцев из лучших семей, имеющих блестящее образование, были силы и возможность повернуть историю. Но что-то опять случилось.

— А ты знаешь, — сказала Рита, — в твоей внешности есть что-то такое, интеллигентное, такое, надеть на тебя офицерский мундир, и ты уже в начале двадцатого века. Нет, я серьезно. Настоящая контра, ваше благородие.

Максим улыбнулся.

— Ладно, об этом я могу говорить долго. Когда я оказался здесь, и мы очень быстро потеряли друг друга, я снова попал в те же сети, из которых, казалось, меня выпутала судьба и забросила сюда. Я пустился во все тяжкие, да ещё с таким размахом, с каким там я себе не мог позволить. Были просветления, но, когда ты пропала, я ощутил себя таким бессильным, что хотелось рыдать в голос. Ничего не изменилось, думал я. Я ни на что не способен. Я ничтожество, червь. Каждый может меня растоптать. Можно я не буду рассказывать тебе все подробности? Пусть всё канет там, в далеком и недалеком прошлом, за пределами того момента, когда я обнял тебя над пропастью.

— Можно, — нежно проговорила Маргарита.

— Но одну историю я должен тебе рассказать. Иначе, мне кажется, что я не полностью с тобой открыт. Как только мы совместно с Яном, Купером и Карлом, — потом расскажу, кто это, — выработали план твоего поиска, я решил подготовить себя к… Я не знаю, как это сказать. Это даже не связано именно с поездкой сюда, это было общим инстинктом. Я вмазал для храбрости двести грамм водки и намеренно направился в кабак, где тусуются отморозки, которые обязательно докопаются до меня. Я пришёл туда и сделал всё так, как хотел, так, чтобы это вошло мне в нерв и в инстинкт, так, чтобы силе не оставалось времени на раздумье. Я был очень жесток…

Максим подробно рассказал о происшествии в придорожном кафе.

Маргарита задумалась. После чего спросила:

— Тебе это помогло?

— Думаю, да. Кроме того, я понял, что способен на гораздо большее… зло.

— Что ж, мужчин порой понять не так легко, как кажется.

— Женщин-то понять, вообще, невозможно.

Рита рассмеялась.

Больше они не касались столь грустных тем и принялись рассказывать друг другу разные веселые истории из своей жизни, обсуждали кино, музыку, всё, что угодно. Болтали, не переставая, и перебивая друг друга, весь день.

Вдруг Максим изменился в лице.

— Тихо.

— Что такое? — спросила Рита.

Максим поднес палец к губам и начал осматриваться. Пока они плыли, пару раз горы сменялись равниной, и они долгое время могли наблюдать красоты полей и редких сосновых боров среди них. Сейчас же они снова оказались в горной части реки. Но горы здесь были не столь высоки.

— Я слышу шелест воды. Ты слышишь?

— Теперь да.

Максим поднажал на весла и вскоре они увидели водопад.

— Это шанс найти озеро, — сказал Максим, разворачиваясь к берегу.

Приковав лодку к высокой сосне и прихватив рюкзак с вещами, Максим с Ритой направились вверх вдоль водопада.

— Миледи, нам повезло! — воскликнул Максим, когда они добрались до озера. — Вон там, видишь, источники. Озеро длинное, так что можно не бояться ошпариться. Итак, назначаю банный день. Уступаю вам первой вкусить блаженство горной чистоты.

Рита склонила голову.

— Я буду вон там. Охранять вас. Ну, и не смотреть в вашу сторону.

Рита рассмеялась.

— Мы же полотенца покупали? — спросила она.

— Никакой романтики. — Максим полез в рюкзак за полотенцем.

Пока Рита купалась, Максим осматривал окрестности. Ему показалось, что горы заканчиваются где-то метрах в трехстах, и сквозь сосновый бор проглядывается равнина.

— Как хорошо! — раздавалось со стороны озера. — Просто рай!

— Не стоит привыкать! — заметил Максим и посмотрел на часы. Половина шестого. Солнце приготовилось прятаться.

— Я не могу покинуть это место! — не могла угомониться Рита.

— Что ж, будешь горной русалкой.

Рита смеялась.

Через какое — то время плеск воды прекратился, и Рита вернулась.

— Красота! — воскликнула она, доставая расческу.

— Моя очередь, — объявил Максим.

— Жду и охраняю.

Максим испытал тоже блаженство, сделав несколько кругов вдоль теплой части озера, и вскоре выбрался на поверхность. Одевшись, он взобрался наверх и увидел Маргариту, прислонившуюся к большому камню. Одной ногой она опиралась на него, вторая стояла на земле. Она смотрела на Максима и улыбалась. Туфельки были одеты на босу ногу. Голубое платье. Волосы были распущены и убраны назад. Максим замер в оцепенении.

— Держи расческу, — сказала Рита.

— Время шесть, — сказал Максим. — Думаю, где-нибудь здесь нужно заночевать. Предлагаю посмотреть, что там. — Он указал на прогал между соснами.

Они направились в ту сторону и вскоре вышли на широкое поле. Трава на нём выцвела, и была по колено.

— Что это там? — спросила Рита и указала на непонятное сооружение, какой-то соломенный дом, расположившийся среди поля.

— Проверим.

Путешественники двинулись к дому. Пока они шли, Максим не мог оторвать глаз от Риты. Ощутив, как сильно бьётся его сердце и бешено пульсирует кровь, он начал задыхаться.

Округа погружалась в вечерние краски. Максим взглянул на небо. Появились первые звезды. Он больше не мог идти и остановился. Рита не заметила этого и продолжала движение. Пройдя немного, она остановилась и повернулась назад.

— Ты что? — улыбаясь, спросила Рита. — Устал, пока купался?

— Нет, — тяжело дыша, ответил Максим.

Рита медленно направилась в его сторону. Она плыла. Глядя на приближающуюся Маргариту, Максим ощутил жар. Еще мгновение и он уже горел. Иглы покрыли его тело и разбежались в разные стороны, натыкаясь друг на друга.