Синяя летопись. История буддизма в Тибете
Шрифт:
Бодхипатхапрадипа. — D, DBU-MA, № 3947.
В то время лоцава Ринчен Санпо подумал: «Его познания как ученого едва ли больше
моих, но поскольку его пригласил Лха-лама, мне необходимо быть внимательным к нему».
Поэтому он пригласил его к себе в вихару Тодин. В этой вихаре божества высших и
низших тантр были представлены согласно их статусу, и к каждому из них Учитель
обратился с прославляющим стихом. Когда Учитель
Санпо спросил у него:
— Кто сочинил эти стихи?
— Я сочинил их прямо сейчас, — ответил Учитель, и лоцава преисполнился
благоговения и изумления.
Затем Учитель спросил у лоцавы:
— Какое учение вы знаете?
Лоцава коротко рассказал ему о своих знаниях, и Учитель сказал:
— Если в Тибете есть люди, подобные вам, мне не нужно было приходить в Тибет!
Сказав так, он почтительно сложил руки у груди. И снова Учитель спросил у лоцавы:
— О, великий лоцава! Когда человек практикует все учения тантр, сидя в уединении,
как должен он поступать?
Лоцава ответил:
— Действительно, следует практиковать каждую тантру отдельно. Учитель
воскликнул:
— Никуда не годится, лоцава! Мне действительно нужно было прийти в Тибет! Все эти
тантры следует практиковать вместе.
Учитель преподал ему «Волшебное зеркало ваджраяны» (gSang-sngags 'phrul-gyi me-
long), и, исполнившись глубокой веры, лоцава подумал: «Этот Учитель — величайший
среди великих ученых!»
Он попросил Учителя исправить его прежние переводы «brGyad-stong-ра»1, «Nyi-khri
snying-ba»2 и великого комментария к «Аштасахасрике-прад-жняпарамите»3.
Учитель сказал:
— Я собираюсь в Центральный Тибет (Уй), вам следует сопровождать меня в качестве
переводчика.
В это время великому лоцаве шел 85-й год, и, сняв шапку, он сказал, указывая на свои
седые волосы:
— Вот какой стала моя голова, я не могу нести службу.
Говорят, что у великого лоцавы было 60 знающих учителей, помимо Учителя, но ни один
из них не смог заставить лоцаву созерцать. [46] Учитель сказал:
— О, великий лоцава! Трудно преодолеть страдания этого воспринимаемого чувствами
мира. Следует трудиться на благо всех живых существ. Теперь, умоляю, займитесь
созерцанием!
Внимательно выслушав эти слова, лоцава построил дом с тремя дверьми. Над наружной
дверью он написал такие слова: «Если за этой дверью мысль о привязанности к этому
чувственному миру возникнет хоть на один-единственный момент, пусть Хранители Учения
отрубят мне голову!» Над средней дверью он написал: «Если эгоистическая мысль
возникнет хоть на один-единственный момент, пусть Хранители Учения отрубят мне
голову!» Над внутренней дверью он лапясал: «Если обычная мысль возникнет хоть на
один-единственный момент, яусть Хранители Учения отрубят мне голову!»1
1 Аштасахасрика; комментарий Харибхадры. — G, SPH, № 12.
2 Вимшати-алока. — D, SPH, № 3787.
3 D, SPH, № 3791.
" После отбытия учителя он десять лет практиковал однонаправленное созерцание и имел
видение мандалы Шри Самвары. Он скончался в возрасте 97 лет. Во время погребальных
обрядов все селяне, включая детей, увидели в небе множество богов, совершающих
поклонение и делающих подношения покойному лоцаве. После кремации его останков не
осталось никаких реликвий, за исключением красноокрашенной шариры (ring-bsgrel),
похожей на ягоду 'ol-mo-se (ман-джари). Говорят, что через короткое время она исчезла в
небесах с громовым звуком. Лхацюнпа сказал Учителю Атише:
— Среди тантр я почитаю Гухьясамаджу, а среди богов — Авалокитешвару. Учитель
написал «raNgon-раг rtogs-ра»2, где Чжигтэн Ванчуг (Локешвара) был
главным божеством мандалы Гухьясамаджи по системе Джнянапады (Ешешаба) и в
которой следовало читать МА НИ ПАД МЭ с добавлением трех букв, представ-іяющих
вышеуказанную мантру, и гимн к этому мандале3. Это сочинение согласуется с «'Dus-pa'i
dbang-bskur bzhi-brgya-lnga-bcu-ра»4. Метод Атиши стал известен среди ученых. Таким
образом, он утвердил на пути добродетели кальянамитр из Ари и меньших живых существ.
[5а] Учитель провел там три года, и религиозная практика, основанная на его методе,
получила широкое распространение. Готовясь к возвращению в Индию, он встретился с
Дромом, когда жил в местечке Гьялшин, в Пуране.
О Дроме. Он был из семьи Шер. Его отца звали Тасум Шушер, а мать — Кутоса