Синяя спальня и другие рассказы

— Здравствуй, Лори, — поздоровался он.

— Что ты тут делаешь? — спросила она в ответ. — Разве ты не должен оказывать Эндрю моральную поддержку и следить, чтобы он вовремя приехал в церковь?

Уильям улыбнулся.

— Эндрю и так прекрасно себя чувствует, — сообщил он. Потом вернулся в дом и через минуту вышел оттуда со стулом, который поставил напротив ее кресла, и уселся лицом к Лори, вытянув вперед длинные ноги и засунув руки в карманы брюк. — Разве что беспокоится о конфетти в чемодане новобрачной. Он прислал меня забрать багаж Джейн и спрятать его в какой-нибудь неприметной машине. Эндрю сказал, что ничего не имеет против консервных банок, привязанных к бамперу, и даже копченой селедки под капотом, но резко возражает против конфетти, рассыпанного по полу в номере гостиницы.

— Ты виделся с Джейн?

— Нет, но ваш отец вынес мне ее чемоданы. Тут-то он и заметил, что тебя нигде нет, но одна из официанток видела, как ты прошла через сад, вот я и отправился следом. Просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— Все в порядке, — сказала Лори.

— Ты же не собираешься не явиться на свадьбу?

— Конечно нет, — ледяным тоном ответила она. — А тебе разве не надо возвращаться к Эндрю, пока тот совсем не запаниковал?

Уильям посмотрел на часы.

— Пока нет. У меня есть еще как минимум десять минут. — Он потянулся и огляделся вокруг. — Здесь просто здорово. Словно на капитанском мостике корабля.

Лори снова откинулась назад в своем кресле.

— А ты знаешь, — спросила она, — что тут не всегда была бухта? Давным-давно здесь проходил глубокий канал — больше чем на милю в глубь побережья. Приплывали финикийцы, дожидались прилива и заходили в него; они везли на своих кораблях специи, и дамасскую сталь, и всякие средиземноморские сокровища. Груз вытаскивали на берег, товары выменивали, и корабли отправлялись назад, в долгое и опасное плавание, по самый планширь нагруженные корнуоллским оловом. Это было примерно две тысячи лет назад. Только представь себе — две тысячи лет! — Она посмотрела на Уильяма. — Ты знал?

— Да, — ответил он. — Но мне все равно интересно было послушать.

— Очень приятно думать о таком, да?

— Да. Это помогает правильно смотреть на многие вещи.

Лори сказала:

— Мне рассказал дед.

— Я так и понял.

— Я очень по нему скучаю! — внезапно вырвалось у нее.

— Я знаю. Думаю, все мы скучаем по нему. Это был прекрасный человек. И прожил он прекрасную жизнь.

Она и представить себе не могла, что такой человек, как Уильям, будет скучать по старому адмиралу. Она посмотрела на него с неожиданным любопытством и подумала: Я ведь совсем его не знаю.Это было не то же самое, что разговаривать со случайным попутчиком в поезде. С ним ей было легко.

— Дело не в том, что мы проводили много времени вместе. В последнее время я вообще редко бывала дома. Но в детстве я постоянно крутилась тут. Я не могу поверить, что он никогда сюда не вернется.

— Понимаю.

— Он мог рассказать не только про финикийцев и про всякие вещи, происходившие много тысяч лет назад. Огромное количество событий произошло прямо при его жизни.Мир изменился до неузнаваемости у него на глазах. А он ведь все помнил! И у него всегда находилось для меня время. Он отвечал на мои вопросы, все объяснял. Рассказывал, как идти на парусах против ветра, различать звезды в небе. Как пользоваться компасом, играть в нарды или в маджонг. А кто научит детей Роберта всем этим восхитительным вещам?

— Наверное, мы, — произнес Уильям.

Она посмотрела ему в глаза. Лицо его было печальным. Лори спросила:

— По-твоему, я веду себя ужасно?

— Вовсе нет.

— Я и правда веду себя ужасно, и все думают, что я нарочно порчу свадьбу Джейн. Но это совсем не так. Просто если бы у меня было немного больше времени… Эта свадьба… — Глаза ее внезапно наполнились слезами. — Если только можно было бы ее отложить. Я просто не в силах сейчас войти в церковь. Не в силах улыбаться, быть любезной с людьми. Это невыносимо! Все говорят, что дед не захотел бы откладывать свадьбу, но откуда они знают?Мы ведь не можем его спросить, потому что спрашивать некого. Так откуда нам знать?

Лори не могла больше продолжать. Слезы заструились у нее по щекам. Она попыталась смахнуть их ладонью, но тут Уильям вытащил из кармана брюк носовой платок и протянул ей, а Лори без слов приняла его, вытерла слезы мягкой тканью, а потом высморкалась. Она сказала безнадежно:

— Я хотела бы просидеть здесь всю свою оставшуюся жизнь.

Он улыбнулся.

— Это ничего не исправило бы. И адмирала ты этим не вернешь. Кстати, ты неправа. Он и правда хотел, чтобы свадьба обязательно состоялась, — сам так сказал. За две недели до смерти он приходил повидаться с моим отцом. Может, здоровье пошатнулось, а может, у него было что-то вроде предчувствия, но они говорили как раз о свадьбе и адмирал сказал отцу, что если с ним что-нибудь случится, то он не хочет — ни при каких обстоятельствах — отмены свадьбы Джейн.

Лори еще раз вытерла глаза. Помолчав минуту, она спросила:

— Это правда?

— Даю слово. Типичный поступок для твоего старика. Он всегда любил, чтобы все шло четко по плану, как на флоте. Кстати, я скажу тебе еще кое-что, хотя это немного преждевременно. Вопрос конфиденциальный, так что никому не рассказывай. — Лори нахмурилась. — Он завещал этот дом тебе. Хотел, чтобы ты жила тут. Его любимая внучка и лучший друг. Только не начинай снова плакать, потому что лицо у тебя опухнет, и вместо хорошенькой подружки невесты в церковь явится какая-то страхолюдина. Сегодня счастливый день. Не оглядывайся назад. Думай про Джейн и Эндрю. Выше голову! Сделай так, чтобы адмирал мог гордиться тобой.

Она сказала:

— Я боюсь, что буду выглядеть глупо.

— Не будешь, — отозвался он.

И вот момент настал. У дверей старинной церкви стояли невеста под руку с отцом и ее подружка. Перезвон свадебных колоколов затих. Из церкви доносились приглушенные голоса гостей, дожидавшихся начала церемонии. Лори поцеловала Джейн и присела на корточки, чтобы расправить ей юбки и шлейф. Букет невесты сладко пах туберозами.

Викарий в накрахмаленном белом стихаре дожидался у алтаря. Церковный староста подал сигнал мисс Тредуэлл, директрисе деревенской школы, сидевшей за органом. Заиграла музыка. Лори глубоко вздохнула. Они двинулись вперед — через ворота, по двум широким пологим ступеням…

Внутри церкви было сумрачно, в воздухе плавал густой аромат цветов. Но стоило им войти, как солнце пролило свет в витражные окна, а все присутствующие встали. Лори, чтобы не вспоминать про похороны деда, старалась сосредоточиться на розовой шляпке матери, широких плечах брата, аккуратно причесанных головках его детей. Когда-нибудь, — думала она, — когда они подрастут, я расскажу им про финикийцев. Научу всем удивительным вещам, которым дед научил меня.

Эта мысль придала ей сил. Она снова смотрела в будущее. Внезапно Лори поняла, что самое страшное позади. Она больше не чувствовала себя одинокой и несчастной. В душе у нее царил покой. Лори шла по украшенному цветами проходу между скамьями вслед за сестрой, ступая в такт музыке.

Музыка! Все дело было в музыке, которую играла мисс Тредуэлл. Под сводами церкви раздавались триумфальные аккорды — в самый раз для свадьбы. Скорее всего, эту вещь впервые исполняли по такому поводу, но сейчас музыка, торжественная и воодушевляющая, словно волна несла их к алтарю: