Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея
Шрифт:
[10] В мгновение ока — в оригинале чэнъюй ???? (tuo shou ke de) — в букв. пер. с кит. «стоит лишь на руки поплевать», в образном значении — «пара пустяков».
[11] В беспорядке валяющиеся на полу пещеры демоны покачивались, словно контуженные взрывной волной – в оригинале два чэнъюя:
???? (dong dao xi wai) — в пер. с кит. «разваливаться по всем швам, покоситься, покачиваться, валяться как попало»;
???? (heng qi shu ba) — в букв. пер. с кит. «семь вдоль, восемь поперёк»; образно в значении «в полном беспорядке, вповалку, вдоль и поперёк, вкривь и вкось, кое-как».
Глава 47.
К этому времени у Шэнь Цинцю накопилось выше крыши поводов для беспокойства [1].
И дело было даже не в том, что его в прямом смысле слова искрометное бегство свершилось практически под носом Ло Бинхэ, а в том, что в то самое мгновение в голове раздался до боли знакомый звук.
Тот самый успевший стать ненавистным гуглтранслейтовский сигнал.
А он-то думал, что навсегда стряхнул со своих нейронов метафорическую пыль ее электронов. Думал, что полная смена харда поможет ему навсегда избавиться от этого зловредного вируса, как ребенок радуясь тому, что впредь сможет без следа раствориться в безбрежном людском море, наслаждаясь свободой, подобно птице в ясном небе?
Старательно делая вид, будто не замечает позывных Системы, будто страус, прячущий голову в песок [2], Шэнь Цинцю со всех ног бросился к проходу в Царство людей, проделав весь путь от безлюдного кряжа до пограничных земель со скоростью урагана. Однако зловещий звук продолжал пиликать в голове, и не думая затихать.
[…Активация… Активация… Связь душ…]
[…Устранение ошибок… Восстановление контакта с пользовательским сервером…]
Уж не стала ли эта пресловутая «связь душ» последствием того, что он умудрился наткнуться на Ло Бинхэ?
Выходит, соединение, которое разорвалось в результате смены тел, вновь установилось после этой злосчастной встречи, и теперь это самое устранение ошибок пользовательской службой неизвестно, во что выльется!
Воистину, в лице Ло Бинхэ воплотился злой рок Шэнь Цинцю!
По счастью, Система, похоже, еще не настолько восстановилась, чтобы формулировать связные предложения из этих отрывочных команд. Шэнь Цинцю продолжал ломать голову над этой проблемой на протяжении всего пути, но, когда на глаза показались признаки человеческого жилья, он вновь озаботился своим имиджем, перейдя на медленный величественный шаг, и направил стопы к городку-заставе.
Днем этот городишко был не в пример оживленнее: пусть его нельзя было назвать процветающим – ни тебе широких запруженных прохожими улиц, ни теснящихся по их обочинам домов – и все же рядом с открытыми лавками кипела жизнь.
Неподалеку от развевающегося перед входом в чайную флагом c названием лавки [3] стояли молодой мужчина и женщина с мечами в руках. Подойдя к ним, Шэнь Цинцю напрямую спросил:
– Почему вы все еще не вернулись на хребет Цанцюн?
Лю Минъянь отвесила ему скромный поклон, Ян Исюань же поспешил ответить:
– Прочие адепты уже вернулись в свои школы. Теперь, убедившись, что старейшине также удалось уйти, и мы сможем возвратиться с миром.
Шэнь Цинцю зашел в чайную вместе с ними, подыскав столик. Занятые праздной болтовней посетители за соседним столиком при одном только взгляде на него принялись ахать и охать:
– Да это же… Это же…
Обернувшись, Шэнь Цинцю убедился, что это были те самые стражи, которых он спас в ту
ночь, когда вылез из земли. Те самые, которые застали его врасплох, вынудив выпалить первое попавшееся имя. Встретившись с ним взглядом, Лу Лю не преминул поприветствовать своего спасителя:– Это снова вы, господин Цзюэши… [Непревзойденный] – Вторую часть имени он намеренно пробормотал максимально неразборчиво. Его товарищи поспешили последовать его примеру:
– Приветствуем старейшину Цзюэши… !
Шэнь Цинцю кивал на приветствия с обходительной улыбкой, приняв твердое решение немедленно разжиться иным псевдонимом. Наконец прямолинейный Ян Исюань не выдержал:
– Старейшина, как же все-таки звучит ваше второе имя: Хуан [Желтый]? Хуанхуа [Желтый цветок]? Гуанхуа [Великолепный Свет] [4]?
Пару раз кашлянув, Шэнь Цинцю наконец невнятно пробормотал:
– Это… – Мог ли он знать, что после того, как он годами как ни в чем не бывало использовал этот логин, ему в один прекрасный день станет за него по-настоящему стыдно!
Наконец, усилием воли придав лицу предельно серьезное выражение, он изрек:
– Прошлой ночью адепты из многих орденов видели меня в пещере Чиюнь. Едва ли после этого мне удастся сохранить свою личность в тайне, и все же я призываю вас по возможности не распространяться об этом. Лучше всего будет, если вы вовсе не станете обо мне упоминать.
– Но почему? – изумился Ян Исюань. – Старейшина, разве вы не говорили, что знакомы с моим учителем?
– Ну, когда-то мы и впрямь неплохо знали друг друга… – вынужден был признать Шэнь Цинцю.
К его немалому облегчению, от этого щекотливого вопроса его избавили спасенные им стражи, возобновив прерванное обсуждение. Один из них, лузгая тыквенные семечки, бросил:
– Кстати говоря, Лю-гэ, ты ведь тогда так и не рассказал нам, какое объяснение происходящему представляется тебе более правдоподобным – почему бы не поведать об этом сейчас?
– О, это крайне любопытная версия, – тотчас оживился Лу Лю. – Сдается мне, что она исходит от самих же вовлеченных в это лиц. Стало быть, эти Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю…
При этих словах сердце последнего болезненно екнуло. Невольно выпрямившись, он весь превратился во слух – даже движения веера замедлились. Адепты с Цанцюн также невольно прислушались.
Отпив чай, Лу Лю начал:
– Так вот, этот Ло Бинхэ приходился учеником Шэнь Цинцю, так ведь? Всем известно, что он ведет свое происхождение из низов [5], и в юные года ему довелось снести немало бед и унижений. И даже после того, как он вошел в число адептов хребта Цанцюн, его долгие годы недооценивали – поговаривают, что он тогда регулярно подвергался побоям и издевательствам со стороны товарищей. Однако в дальнейшем Шэнь Цинцю оградил его от этих посягательств, окружив его вниманием и заботой.
Похоже, Лу Лю и впрямь отличал талант прирожденного рассказчика – каждое его слово звучно вибрировало в воздухе, голос то поднимался, то падал, то вовсе замирал, словно следуя течению замысловатой мелодии, при этом говорящий ритмично покачивал головой, как профессиональный бродячий сказитель [6]. Будто завороженный, Шэнь Цинцю и сам бессознательно принялся кивать – да, именно так все и было – прежде, чем сбросить Ло Бинхэ в Бесконечную бездну, он и впрямь был сама доброта.
– И что проку было в этой заботе? – не удержавшись, фыркнул Ян Исюань. – Чтобы он потом…