Сияние

– А я… Я могу пойти туда сегодня? – тихо спросила Гермиона.

И Флавиус внимательно посмотрел на неё, слегка улыбнувшись.

– Ты должна пойти туда сегодня. Там ты сможешь найти ответ на свой главный вопрос, Гермиона.

***

Гермиона волновалась так, словно собиралась на свидание. Перспектива встречи с Регулусом пугала, а вот перспектива полюбоваться сиянием и найти ответ на главный вопрос – как всё-таки выбраться с острова? – воодушевляла куда больше. Поэтому, перекусив фруктами, которых здесь было в изобилии, Гермиона сразу отправилась в путь. Флавиус хорошо объяснил дорогу: нужно было идти по крутой глинистой тропинке вверх, минуя огромную глыбу, которая плакала водопадом, огибая гору и проходя через тернистые заросли, которые больно царапали кожу руками-ветвями, разряженными в шипы. Гермиона морщилась, чертыхалась, но всё же не отступала, поднимаясь всё выше и выше, правда единожды даже отчаянно хотелось повернуть обратно и убежать прочь: стало по-настоящему жутко. Как и говорил Флавиус, на её пути, практически на вершине горы, встретился огромный грот, который необходимо было пересечь, чтобы наконец выйти к «зеркальной реке». Пахло сыростью, слышался стук капель, эхом отражавшийся от каменных стен, а внутри было так темно, что, казалось, сделай шаг – и какое-то неведомое чудовище обхватит тебя склизскими пальцами поперёк талии и утащит в куда более жуткое место. Смелости не добавляло и то, что сегодня сумерки сгустились как-то по-особенному быстро, а ветер поднялся такой, словно был твёрдо намерен столкнуть Гермиону со скалы прямо в объятья голодного леса, тянувшего к ней корявые пальцы и завывавшего в предвкушении сытного обеда.

Сжав кулаки, Гермиона глубоко вздохнула и всё же сделала первый шаг. Остановилась, прислушалась, даже затаила дыхание, и в какой-то момент ей почудилось, что где-то рядом действительно раздаётся настораживающий звук, но уже через пару секунд она осознала, что это стук сердца. Судорожно выдохнув и спрятав лицо в ладони, она покачала головой и усмехнулась. Вот же идиотка! Сама себя накрутила, а теперь пугается собственной тени. Встряхнувшись, Гермиона открыла глаза и, взвизгнув, отшатнулась: у противположной стены грота, на выходе, кто-то стоял. В ужасе замерев, Гермиона попыталась всмотреться в неподвижный силуэт и при этом никак не выдать своего местоположения. Прошло несколько секунд, а может, и минут, пока человек (а это ведь был человек, правда?) не сделал два шага назад и не ушёл прочь. Почувствовав облегчение, Гермиона стала рассуждать логически и вскоре заключила, что это был Регулус. Всего лишь Регулус! Нервно рассмеявшись, она смахнула с виска капельку пота и смело двинулась вперёд, не отрывая взгляд от голубовато-фиолетового свечения, проникавшего сквозь широкое отверстие в скале, у которого совсем недавно стоял Регулус. В какой-то момент Гермиона и вовсе побежала, сея брызги из мелких луж и заполняя пещеру чудовищно громкими хлюпающими звуками, и вскоре вылетела наружу так стремительно, как если бы за ней гналась стая дементоров.

Гермиона рухнула на колени и упёрлась ладонями в мокрый песок, крепко зажмурившись. Только сейчас она осознала, как всё-таки устала от своего авантюрного путешествия длиною… в несколько часов?! С ума сойти!

– Всё же пришла. Удивительно, как с твоей любознательностью ты этого не сделала раньше, – внезапно донёсся до Гермионы ничего не выражавший голос, и она медленно распахнула веки.

То, что Гермиона впитала взглядом, было прекраснее и удивительнее, чем можно было представить. Теперь стало ясно, почему Флавиус так высокопарно описывал сияние, почему подбирал такие изящные эпитеты и метафоры – чтобы передать невероятную красоту явления, для которого любых слов всё равно было бы недостаточно.

Гермиона видела перед собой и под собой небо, и это не было преувеличением. А ещё она поняла, почему эту реку, утопавшую в небесах, звали зеркальной. В ней будто плавали звёзды, двигались тени и играли разноцветные блики, точно такие же, как там, наверху.

В ней жило сияние. Сияние, которое словно дышало, постоянно приобретало совершенно разные формы, меняло цвета так быстро, что было сложно выделить какой-то один оттенок: их были не сотни – тысячи. Сияние то расцветало пышными облачными бутонами, то летело стрелой сквозь пропитанный нежными красками небосвод и ударялось о воду. Оно лёгким, призрачным дымком порхало где-то высоко-высоко, баюкая звёзды, а в следующую секунду рассыпалось на мириады частиц и падало в реку, а из реки – обратно в небо.

– Это так… Так… – обретя дар речи, попыталась выразить чувства Гермиона, у которой от переизбытка эмоций по щекам уже давно текли слёзы.

– Не говори – испортишь, – тихо откликнулся Регулус, и она не спеша к нему обернулась.

Он сидел в паре метров от неё, обхватив колени руками, и немного напряжённо вглядывался в небо. И тут Гермиона заметила, как он был похож на Сириуса. Те же чёрные волосы, довольно длинные, но не настолько, чтобы можно было собрать в хвост. Тот же профиль с разницей лишь в том, что у Сириуса черты лица были более изящными. А ещё тот же характер: гордый и своенравный.

– Зачем ты пришла? – внезапно посмотрел Регулус, и Гермиона смутилась, ведь он точно заметил, как она его разглядывала.

– Хотела увидеть сияние, – не соврала – проговорила часть правды Гермиона.

Он нахмурился.

– Увидела?

Гермиона хотела сказать да, но предпочла сменить тему.

– Она глубокая? – спросила Гермиона, кивнув на реку, у кромки которой они сидели. Только сейчас она осознала, что, вопреки всем законам логики и природы, здесь не было и малейшего намёка на ветер, хозяйничал на другой стороне острова, а потому водная гладь действительно напоминала огромное, твёрдое зеркало. Казалось, нырни туда – непременно разобьёшь лоб.

– Достаточно глубокое, – помолчав, неохотно ответил Регулус и, кажется, напрягся чуть больше.

Гермиона бросила на него осторожный взгляд.

– А ты… Ты когда-нибудь переплывал это озеро?

Челюсть Регулуса сжалась, и Гермионе представилось, что она стоит, занеся ногу над пропастью и, похоже, вот-вот упадёт.

– Возможно. Но не до конца.

Казалось, биение сердца соревнуется по скорости с секундами, и какое-то время Гермиона сдерживала себя: не задавала вопрос, который бился о нёбо, о губы, мечтая выпорхнуть на свободу.

И так как ещё со школьных лет сдержанность и умение держать язык за зубами не были её лучшими качествами, Гермиона в конце концов не вытерпела:

– Думаю, если переплыть озеро, у нас получится…

– Скажи, я похож на человека, нуждающегося в любезной беседе? – грубо перебил её Регулус, и Гермиона облизнула губы.

– Но я ведь просто хотела спросить…

– Отсюда невозможно выбраться, как ты не понимаешь! – потерял самообладание Регулус. – Наверняка ты уже в курсе, что бывает с людьми, которые пытаются забежать обратно в Арку, или твоей наблюдательности не хватило для этого?

– Но ведь арка – это другое! – горячо возразила Гермиона, полностью развернувшись к нему. – Флавиус говорил, что…

– Флавиус сам не знает, что несёт! Он просто ополоумевший старик, который за двести лет только и научился, что пичкать таких, как ты, байками о спасении! – вскочил на ноги Регулус и злобно уставился на Гермиону.

– Но почему бы тебе не проверить, насколько эти байки, – Гермиона изобразила пальцами кавычки, – правдивы? Или дело просто в том, что ты не довёл начатое до конца, а теперь боишься, что это сделает кто-то другой? Что кто-то снова попадёт в мир живых и будет жить, пока ты здесь будешь вечно существовать и злиться на самого себя, на свою трусость?

Она поняла, что перегнула палку, но в этот миг ей было плевать. С каким-то извращённым удовольствием Гермиона смотрела, как ладони Регулуса сжимаются в кулаки, подбородок опускается, а губы обнажают зубы так, словно он через секунду её разорвёт.

– Не слишком ли ты на себя много берёшь, принцесса? – медленно пошёл в её сторону Регулус. – Появляешься из ниоткуда, очаровываешь всех и заражаешь глупой уверенностью, что спасение – близко? – Он остановился, когда их лица отделяли всего несколько дюймов. – В таком случае почему бы тебе не сделать это? Почему бы не переплыть реку прямо сейчас и не убедиться в своей правоте?

Хотелось, до дрожи хотелось отступить, но Гермиона приказала себе оставаться на месте. Она твёрдо смотрела в глаза Регулуса, по радужной оболочке которых от ярости словно разлилась тьма, и молилась, чтобы это поскорее закончилось.

– Почему? – через несколько секунд спросила Гермиона и уловила в его взгляде тень недоумения. – Почему ты свернул? Почему не довёл начатое до конца?

Выражение лица Регулуса моментально сменилось: от прежней злобы не осталось и следа. Теперь в его глазах читалось изумление, постепенно перетёкшее в такую горькую боль, что Гермионе стало неловко, как если бы она увидела что-то интимное. Он сделал широкий шаг назад и резко отвернулся.