Сизые зрачки зла

– Значит, нужно срочно выйти замуж! – вмешалась Надин. – Тогда супруг одной из нас станет опекуном других.

Софья Алексеевна с изумлением уставилась на свою среднюю дочь. Глаза у той сверкали, румянец возбуждения окрасил белоснежную кожу, и Надин показалась графине красивой, как никогда.

– Наверное, это стало бы возможным, если бы кто-то из вас вышел замуж за богатого и влиятельного человека. Но мы – в опале, родовитые и влиятельные семьи не захотят такого союза.

– Да и приданое я могу вам дать не слишком большое, – поддержала племянницу Румянцева, – Надин, не строй несбыточных планов. Хуже нет разочарований, чем в сердечных делах.

– С чего вы взяли, что речь идет о сердце? Я говорю о трезвом расчете. Надо выбрать подходящего мужчину и женить его на себе.

– Дорогая, но ведь потом с ним придется жить до самой смерти, – возразила ей мать.

Но упрямого мула по имени Надин было уже не свернуть с дороги.

– Сейчас уже много случаев, когда люди разводятся, – отмахнулась она. – К тому же это – второй вопрос, сначала нужно выйти замуж. Велл начнет пахать и сеять для семьи, а я заполучу мужчину, который сможет отстоять наше приданое, а заодно и состояние. Согласны?

– Ну, если ты сама этого хочешь – я не против, – кивнула графиня, надеясь, что жизнь даст дочке урок, и та поймет все легкомыслие своей затеи, не успев наделать непоправимых ошибок. – Ищи мужа, только потом не жалуйся, что мужчина разбил твое сердце. Я тебя предупредила.

Человеку хотелось выть. Безмерное одиночество изгоя доконало его. Этот город снобов не принимал чужаков. Прекрасная и при этом отвратительно холодная имперская столица уважала лишь успешных, богатых и красивых. Здесь лгало все: колоннады дворцов, шумные проспекты, купола храмов. Считалось, что они построены для всех, ан нет: чужим там места не хватало. Взлети, достигни высот, тогда и приходи, а пока кроме болезненных уколов и широких спин более удачливых конкурентов ничего тебе здесь не положено.

Он должен немедленно найти такое место, где отдохнет его раненое самолюбие.

Он всегда любил природу, она спасет его и сейчас. Летний сад! Хотя какой же он летний, если засыпан снегом? Но все равно, там, среди ледяных аллей, он найдет покой. Вот и кружевное чудо – кованая решетка, а вот и ворота. Они открыты и зовут в заснеженную тишину. Человек ступает на девственно белый снег: ни одна нога еще не топтала этот сияющий зимний пух. Покой приходит в его душу, и он уже готов бесконечно кружить по этим ледяным аллеям.

Вот и развилка. Скульптуры спрятаны до весны в аккуратные ящики, на них тоже лежит снег. Он обходит такой ящик и сворачивает на соседнюю аллею. Тонкая женская фигура в крытой синим бархатом шубке маячит впереди.

«Она!» – кричит его память.

Человек летит вперед, но его топот гулко отдается в тишине аллей. Женщина впереди оглядывается, и восторг охватывает его: черные локоны выпущены из-под собольей шапочки, на высоких скулах раскраснелась от мороза белоснежная кожа. Это она – его жертва, обреченная, но все же ускользающая. Пытаясь спастись, она тоже бежит. Бог послал ему настоящее, горячащее кровь преследование. Ату ее!..

Он бежит все быстрее, расстояние между ними все сокращается, еще немного и он схватит жертву. Человек протягивает руку и хватает соболий воротник, но его пальцы скользят по блестящему меху. Он вновь пытается поймать жертву двумя руками, но не успевает: она пролетает сквозь открытые ворота, и кованные решетчатые створки захлопываются, больно ударяя его по рукам.

Звериный рык вырывается из его груди… и человек просыпается. Этот проклятый город сведет с ума кого угодно. Но он-то знает, что тоже не лыком шит, и обязательно найдет кривую тропинку, ведущую наверх. Не может быть, чтобы он не победил эту ледяную столицу! Он умрет, но станет любимцем этого города!

Глава 6

С глаз долой – из сердца вон! А ведь называли любимцем!.. Приходилось признать, что своего былого кумира столица Российской империи встретила на удивление холодно и равнодушно. Все еще числившийся министром иностранных дел граф Каподистрия был не просто разочарован, сказать по правде, это открытие его откровенно уязвило. Иоанн Антонович вдруг осознал, что здесь он больше никому не нужен. Можно было и не суетиться, не тащиться сюда из Женевы, где он прожил последние три года. Со дня его приезда прошла всего лишь неделя, но он уже засобирался обратно. Как все разительно изменилось после его негласной отставки в двадцать втором году. Не стало Александра I, а вместе с ним ушла и умная, виртуозная политика. Теперь все делалось жестко, примитивно и предсказуемо. Одно радовало – страну покинул Аракчеев.

«Временщик решал судьбы Европы… – с постоянным раздражением вспоминал Иоанн Антонович. – Но ведь теперь-то все кончилось! Господи, ну почему князья Ипсиланти не захотели подождать всего четыре года? Сейчас уже нет Аракчеева, и новый царь не смог бы проигнорировать мнение всей России, сочувствующей борьбе моей Греции против турок».

Это, конечно, были лишь предположения, но долгая жизнь в политике научила Каподистрию терпению и мудрости, что впрочем, на самом деле – одно и то же. Но братья Ипсиланти умели только воевать. Они наивно верили, что если с оружием в руках выступят против турок, то русский царь повернет всю свою огромную армию на помощь маленькой горстке православных храбрецов. Но этого не случилось. Александр I – победитель Наполеона – не мог спуститься со своего Олимпа и унизиться до рядовой войны с турками. Восстание, поднятое его соплеменниками, стоило Каподистрии должности министра: император окончательно к нему охладел, и хотя в отставку официально не отправил, но от дел удалил, предложив отправиться на лечение.

«Остается утешаться тем, что жалованье мне платили исправно, а я все отдавал на помощь нашим героям, – часто думал дипломат, – так что ружья, стреляющие сейчас в турок, закуплены на русские деньги. Жаль только, что в жизни все повторяется с завидным постоянством, и наивные князья Ипсиланти так похожи на русских офицеров, выстроившихся в каре на Сенатской площади. Те так же верили, что страна примет их благородные идеалы, так же надеялись, что власть падет перед ними ниц, и конец у этих героев – один, только русские идеалисты сидят в Петропавловской крепости, а Ипсиланти – в Терезине у австрияков».

Думать о потерях и поражениях не хотелось (какой смысл рвать душу из-за того, что невозможно исправить). Граф Иоанн посмотрел на часы – пора уже начинать приготовления к сегодняшнему ужину. О-хо-хо…

Каподистрия позвал своего камердинера-француза и поинтересовался, принесли ли из ресторана заказанные блюда.

– Да, ваше высокопревосходительство, – доложил тот, – прикажете накрывать?

– Пожалуй… Поставьте все бутылки на буфете, а когда гость прибудет, можете идти отдыхать.

Отвыкший от российских морозов Каподистрия пододвинул кресло поближе к камину и протянул руки к огню. Настроения у графа не было, а нынешний ужин представлялся ему пыткой. Сегодня он ждал человека, которого совершенно не желал видеть, однако почитал за честь принять его и, если надо, то и помочь. Неприятный осадок от их последней встречи так и не забылся, и лучше бы им вовсе больше не встречаться, но этого было не избежать, ведь Каподистрия знал, куда исчез граф Иван Печерский десять лет назад.