Скала
Шрифт:
— Я чувствую… ты приказываешь мне что-то… — Глаза Леона застыли. Они улыбались. Кровожадная ухмылка растянулась по лицу. Его юмор переходил всякие границы! — Ты хочешь, чтобы я это сделал?..
Я медленно замотала головой, готовясь к самому худшему. Натягивая мышцы, игнорируя боль.
— Да, милая… Я понял. Она мне тоже не нравится. — Улыбка исчезла с его лица. Следующее движение руки было настолько быстрым, что у меня не было никаких шансов проследить за ней даже взглядом.
Револьвер серебром блеснул в руке Леона.
Выстрел. И на груди Роксаны расцвело кровавое пятно.
Она застыла. Не понимая,
— Чёрт… — прокряхтела Роксана, даваясь алой кровью, струящейся из приоткрытого рта. — Ты… знаешь… что я хочу… сказать.
Даже собственного сердцебиения я больше не слышала. Дыхание замерло. Всё, что я могла… это просто смотреть, как она умирает.
— Ты… ты… ошиблась… — выдавливала из себя Роксана, опустив тяжёлые веки. — Якоб… Брей… Я третья… третья, не вторая.
Из её груди вырвался тихий смешок, и голова с глухим стуком ударилась о кафельный пол.
Глава 34
Тайлер замолчал. И он был единственным, куда я могла смотреть. А сам он, застывшим взглядом таращился на Роксану, отлично понимая, что в её смерти виноваты не только Дакир и Леон…
В глазах непреодолимо жгло.
Одна смерть. Две смерти. Сто смертей. Таков исход. Двенадцать лет назад исчезло пять миллиардов; все смирились и продолжили дальше волочить своё существование. Портя мир ещё больше.
Одна смерть не стоит слёз, но слёзы — доказательство жизни. Мёртвые не плачут. А я плачу, потому что жива. Теперь жива. Я восстала из мёртвых.
Мир не поделился на тварей и людей. Мир поделился на людей, тварей и кого-то гораздо хуже и тех и других вместе взятых. И я точно знаю на какой стороне нахожусь. Знаю, на какой стороне была Роксана. На какой стороне были Брей и Бетховен. Во мне не меньше дерьма, чем в любом из них. В людях не меньше дерьма, чем в тварях и уродцах вроде Леона. Но это война. А это наша сторона. И всё что нам остаётся — сражаться, или проиграть. А Завир не учил меня проигрывать. Такой же человек с дерьмовой душонкой, как и у большинства оставшихся, учил меня выживать. Учил выбирать правильную сторону.
Я на поле боя и отступать уже нет возможности.
Не во имя жизни. Не во имя смерти. А во имя стороны, на которой нахожусь! Потому что с самого рождения судьба забрала у меня выбор.
Потому что где-то там, есть Чейз.
И я очень надеюсь, что мы играем за одну команду.
Слёзы обжигали кожу. В них кипела жизнь, в них бурлила ярость.
Прости, Роксана: я стащила с неё ботинки. В этот раз выбор был: или гигантская платформа, или стекло под ногами. Я выбрала первое.
— Эй! Ты что делаешь?! — После того, как Леон покинул холл, с нами остался один единственный головорез. Один охранник. И прочные цепи.
Металлическая решетка, к которой крепился её второй конец, вряд ли была такой же.
— Эй! Убери их! Тебе не разрешено! — взревел охраник, хмуря шишковатый лоб. Дуло автомата было любезно направлено в мою сторону, только вот Леон ясно дал понять,
что со мной он ещё не наигрался.— Убери, я сказал!!!
Давай, придурок, подойди поближе и я покажу тебе, что можно сделать с помощью этого поводка.
Я откинула цепь в сторону и подняла как можно выше, но второй сапог застегнуть так и не получилось.
Размер был велик.
Что за дрянь с обувью постоянно происходит в моей жизни?!
Удар платформой по решётке и с вибрирующим звуком металла она задрожала, как желе.
— Я тебе сейчас башку продырявлю!!!
Череда ударов. Решётка поддалась: замок и цепь с лязгом ударились о кафель. Одновременно с этим ко мне рванул охранник. Цепь не понадобилась. Разворот корпусом и одним точным проворным ударом, мой кулак врезался ему в горло. Булькающие звуки. Гортань сломана.
С лодыжки цепь пока не снять. Намотав лишний кусок на руку и оставив болтаться в воздухе часть с замком на конце, я вскочила на ноги. Пошатнулась. Это не обувь! Это ходули.
Боль.
Боль — ничто. Она моя энергия.
Тайлер смотрел на меня жалкими круглыми глазами.
«Оставь его, Джей. Он ничтожество».
«Он человек. Мы в одной команде».
«Хрена с два! Чтоб он сдох»!
Мысли — тараканы.
Я подхватила с пола автомат охранника, который всё это время булькал что-то нечленораздельное в маленькую коробочку у рта. Рация.
Слишком быстро. В парадные двери ворвалась целая футбольная команда головорезов.
Будь проклята эта обувь!
На раздумья наносекунда.
Я подняла оружие вверх и череда выстрелов сокрушила покрытый трещинами потолок. Головорезы бросились по сторонам. Я рванула вперёд, избегая завала. Потолок выкладывал дорожку из кусков бетона прямо по моим стопам. Пыль и мелкие камни летели в спину, и если бы не ходули, я бы легко выбралась из завала.
— Стой там!
— Преградить ей путь!
Выстрелы.
— НЕ СТРЕЛЯТЬ!!! НЕ СТРЕЛЯТЬ, Я СКАЗАЛ!
Кто-то навалился на сбоку и прокатил меня кубарем по стеклянной крошке. Потолок рушился. Пыль столбом. Дышать не только больно, но и сложно.
Я оказалась сверху. Ещё молодой, но крепкий парень — подо мной. Секунда: мои ноги крепко сжали его бока, ребро автомата вдавилось в горло. Кряхтение, удар мне в грудь и я отскочила от головореза, как резиновый мячик. Меня тут же подхватили с пола и, заведя руки за спину, вытолкнули через стеклянные двери из разрушающегося холла.
Тайлер не попал под завал, но это не значит, что в ближайшее время он под ним не окажется.
Чья-то нога оказалась за моей лодыжкой и совершила подсечку. Я рухнула спиной на разбитое крыльцо отеля. Рик возвышался надо мной, одной рукой раскручивая цепь и глядя сверху вниз строгим взглядом.
Головорезы кашляли и задыхались, вопили, как последние перетрусившие бабы и сыпали на меня проклятья.
Я твёрдым взглядом смотрела на Рика. На головореза Скверны, проверявшего мою метку на воротах и позволившего пройти в город.
Он резко дёрнул цепь на себя, так что моя нога взметнулась в воздух.
Музыка. Бум-бум-бум.
Крики птиц.
Гул толпы.
Грохот обрушающегося потолка.
Выстрел.
И моя нога получила освобождение от цепи.
— Вставай, — сухо отрезал Рик, перекидывая зубочистку с одной стороны рта в другую.