Скандальная графиня

– А вы совершенно уверены, что он покинул Англию? – спросил Дрессер.

Шелдон нахмурился:

– Полагаете, он может скрываться где-то здесь? Однако с тех самых пор ни одна душа его не видела – он просто не смог бы столь долго воздерживаться от привычных ему забав. К тому же он ведь прислал письмо из Колони, разве не так? Ну, то самое, которое всплыло на балу у леди Треттфорд.

– На самом деле никакого письма не было. Все это лишь слухи. А вам знаком почерк Ванса?

Шелдон фыркнул:

– Что? Вы полагаете, мы состояли с ним в переписке? Ничуть не бывало. Я получал от него лишь наспех нацарапанные долговые расписки. Если я ответил на все ваши вопросы, позвольте мне откланяться.

– Так вы не хотите помочь леди Мейберри восстановить репутацию, пострадавшую в результате наветов?

– Я не имею привычки сражаться с ветряными мельницами, Дрессер. Да и вам от души советую бежать подальше, покуда она окончательно не заморочила вам голову. Прощайте!

Дрессер не узнал ровным счетом ничего нового, однако одна деталь получила подтверждение: Чарнли Ванс намеренно умертвил лорда Мейберри.

– Так вы нынче в образе голубки, Джорджия?

Джорджия повернулась к широкоплечему мужчине, облаченному в белоснежное одеяние эпохи Тюдоров.

– Как вы узнали меня, Шелдон?

– Я узнал ваши руки.

Джорджия нахмурилась. Да, она сняла обручальное колечко, однако не подумала, что ее руки вполне узнаваемы.

– Мне следовало надеть перчатки. А какое отношение ваш костюм имеет к идее мира?

– Он бел, словно флаг перемирия, к тому же позволяет продемонстрировать ноги.

– Думаете, королева Бесс ввела в моду короткие штаны ради собственного увеселения?

Шелдон хихикнул:

– Будь я монархом, декретом ввел бы коротенькие платьица для леди. Однако вы одеты в высшей степени целомудренно. Помню тот ваш костюм богини…

Джорджия шлепнула его веером:

– Не смейте так шутить! Однако мне нужно вас кое о чем спросить. Получали ли вы когда-либо письма от Чарнли Ванса?

– Что-о-о?

– Может быть, вы знаете, есть ли у него семья? Ну, кто-нибудь, кому бы он мог писать?

– Черт побери, Джорджия, ведь между вами с Вансом ничего не было?

– Никогда! – Джорджия едва не выкрикнула это в полный голос. – Нет, Шелдон, нет, – сказала она уже куда тише, – просто мне нужно отыскать его, заставить сказать обо мне правду!

– Как и вон тому Нептуну. Оставьте все как есть: чем меньше ворошить прошлое, тем скорее слухи утихнут.

– Вон тот Нептун, говорите вы? – Джорджия улыбнулась морскому богу с кудрями из водорослей, облаченному в просторную мантию. А недурной костюм получился. – Благодарю вас, Шелдон!

– Может, поблагодарите меня поцелуем?

– Могу вас только клюнуть, – сказала Джорджия и ткнула голубиным клювом щеку Шелдона.

Направляясь в сторону Дрессера, она ликовала. Пятнадцать минут безраздельного владычества!

– Голубка, символ чистоты. Прекрасный выбор, – раздался вдруг знакомый голос.

Селлерби.

Она вознамерилась было проигнорировать его, однако Селлерби последнее время был на удивление на себя непохож, и непонятно было, чего от него ждать. Джорджия решила на всякий случай быть вежливой. Но боже праведный, он был в костюме ангела! Белоснежный балахон, нимб и уморительные крылья! Вспомнив про Благовещение, она с трудом подавила смешок. Впрочем, видимо, не вполне в этом преуспела.

– Насмехаетесь надо мной? – холодно спросил Селлерби.

– Прошу, простите! Просто некстати вспомнила одну шутку. – Джорджия огляделась. Дрессер исчез.

– И все же вы надо мной смеетесь!

Лощеный и воспитанный Селлерби сегодня был поразительно невежлив.

– Разумеется, нет, – мягко сказала Джорджия. Теперь, когда узнала Дрессера, спешить было некуда – она найдет его тотчас же, как избавится от Селлерби. – Не могу объяснить вам всего. Есть шутки, которые не стоит повторять. Ваш костюм великолепен, поздравляю вас!

Селлерби поклонился:

– Ваш также изумителен, однако ваши прекрасные губы вовсе не нуждаются в помаде.

– Это всего-навсего часть игры, чтобы было труднее узнать меня. А теперь мне пора.

– И все же я вас узнал.

– И как вам это удалось?

– Ну… у меня свои методы.

Селлерби ухмыльнулся, и в душу Джорджии закралось подозрение.

– Вы подкупили слуг? Селлерби, как вы могли? Это же запрещенный прием.

– В любви, как и на войне, можно позволить себе пренебречь правилами игры.

– Ну, поскольку мы с вами не воюем и не любим друг друга, то прощайте, мой ангел!

Селлерби схватил ее за руку:

– Вы упустили в костюме одну деталь: ваша голубка бескрыла! Полагаю, вам непросто будет улететь от меня.

– Птицы недурно умеют ходить. – Джорджия безуспешно пыталась высвободить руку. – Прекратите, Селлерби, на нас смотрят!

– Ну и что? Милые бранятся, только тешатся.

– Я никогда не бывала серьезнее, милорд. Отпустите меня!

Селлерби ослабил хватку, и Джорджия направилась было прочь, однако успела сделать лишь один шаг и вынуждена была остановиться: Селлерби наступил на шлейф ее белоснежного платья.

Не оборачиваясь, она сказала:

– Отпустите меня, сэр, или я буду кричать.

Ей пришлось почти выкрикнуть эти слова, что тотчас сделало их с Селлерби центром внимания. Джорджия едва не плакала от злости. Наконец он подчинился.

Обернувшись, Джорджия вознамерилась отчитать его по всем правилам, однако увидела, что бедный ангел едва не задыхается, лицо его покраснело, а Нептун железной рукой тянет его прочь за крылья, закрепленные на шее.

Дрессер! Но вид у него такой, будто он собирается убить Селлерби на месте!

– Отпустите его! – закричала Джорджия.

Дрессер подчинился, но отвесил Селлерби увесистый пинок:

– Лети прочь, ангелок, или очутишься в компании своего приятеля Люцифера!

Селлерби подступил к Дрессеру, судорожно сжав кулаки, однако к ним уже спешила мадам Корнильюс:

– Джентльмены, джентльмены! У нас праздник гармонии! Не станете же вы драться из-за голубки?

Кто-то едва ли не силой увел Селлерби. С Дрессером попытались было проделать то же самое, но Джорджия жестом остановила доброхота.