Скандальная история старой девы

– Полотна? Того, что вешают на стены в домах? За столетия возводятся и рушатся твердыни, а полотно… – я горько усмехаюсь. – Оно давно истлело.

– Может быть имелось в виду что-то другое, – пожимает плечами Добромир. – Всё-таки древняя письменность очень сложна. Там много иносказаний. Я до конца сам не уверен, что правильно понял.

Я качаю головой, чувствуя горечь во рту. Если бы всё было так просто…

Стоп.

Мой мозг буквально взрывается, когда я вспоминаю тот день, когда мы с Рагнаром стояли на башне крепости Волчий Стяг. Там ведь была фреска на полу. Чем не полотно? Рагнар ещё сказал мне, что на ней изображён ещё один алтарь, принадлежащий Морене, а я отмахнулась, не придав этому значения. Меня интересовала Велгора и её кровавые жертвоприношения.

– Боги! Добромир! – я поворачиваюсь к младшему жрецу. – Я знаю! Знаю, где алтарь! Рагнар сам сказал мне! Я видела полотно своими глазами!

Добромир удивлённо смотрит на меня, а затем печально улыбается:

– Так идите, княгиня. Вдруг еще можно что-то сделать.

Я на мгновение вцепляюсь рукой в метку истинности, закрывая глаза. Чувствую, как её тепло разливается по телу, будто зовёт, будто напоминает, что я не одна, что кто-то всё ещё держит меня за руку, даже через пропасть миров.

– Спасибо, – я на мгновение смотрю Добромиру в глаза, а затем бросаюсь прочь, едва ли не бегом, стуча каблуками сапожек.

– Анна!

Я останавливаюсь. Между нами несколько метров, и километры, сотканные из ошибок прошлого.

– Я многое переосмыслил за этот год. Многое понял. Это моё искупление и мой способ сказать «прости», – говорит Добромир, не сводя с меня взгляда.

Его голос ровный, но я слышу, за спокойствием скрывается напряжение.

– Я прощаю тебя, – мягко говорю я, а затем разворачиваюсь и бегу к воротам храма, где уже ждёт экипаж.

– Волчий Стяг. Немедленно!

Колёса срываются с места, снег летит из-под копыт.

Позади остаётся храм. Добромир. Прощение, которое не изменит прошлого, но, быть может, очистит будущее.

Впереди надежда и страх.

Я сжимаю ладонями лицо, чувствуя, как щёки горят от ветра, от слёз, внезапно появившихся на глазах, от глухой, щемящей тревоги внутри.

Экипаж мчится, а я прижимаюсь лбом к запотевшему стеклу и, будто сквозь туман, вижу, как впереди вырисовывается тёмная громада Волчьего Стяга.

Выхожу и ступаю на вымощенный камнем двор. Всё вокруг кажется тихим, словно крепость уснула. Лишь ворон, сидящий на воротах, каркает при виде меня, да пару женщин с вёдрами идут куда-то на дальнем конце двора.

Я бросаюсь к ним, не зная, где искать алтарь. Перехватываю их на ходу.

– Княгиня, – ахают они дружно.

– Здесь есть старый алтарь, посвящённый Морене? Где он?

– Алтаря нет, есть святилище. Но оно старое и полуразрушенное, туда никто не ходит. Оно на заднем дворе, позади крепости.

Я, не говоря ни слова, бегу туда. Только бы найти! Только бы алтарь был внутри и был цел и не повреждён. А потом уж я найду способ его активировать.

Снег хрустит под сапогами, дыхание сбивается. За углом открывается вид на задний двор. Он пуст, покрыт тонким слоем инея, а в самом конце тёмный, покосившийся домик из чёрного камня.

Святилище.

Я сбавляю шаг и подхожу к двери. Дерево почернело и одряхлело от времени. Пальцы ложатся на холодную ручку. Я толкаю дверь, и она со скрипом поддаётся.

Внутри темно. Лишь одинокий огонёк тусклой лампы мерцает в углу. Тишина такая плотная, что я слышу собственное дыхание.

Святилище маленькое. Крошечное помещение с низкими сводами. Стены увешаны сухими венками, потускневшими лентами. На каменном постаменте стоит фигура Морены, вырезанная из тёмного дерева: высокая, худая, пронзительно глядящая перед собой.

Перед статуей, у самого алтаря, сидит старуха.

Я замираю.

Её седые, спутанные волосы рассыпаны по плечам. Кожа дряблая, тонкая, словно пергамент. Одежда простая, выцветшая, очень похожа на те, что носят нищенки. Бабка что-то перебирает в морщинистых пальцах, наверное, чётки.

Но позади старухи я вижу алтарь! Бросаюсь туда, не помня себя от волнения. Наверное, бабка думает, что я обезумела, но мне всё равно.

Касаюсь алтаря руками, стирая с него пыль. Он похож на тот, что был в лесу! Похож! Кажется, я сейчас разрыдаюсь, настолько эмоции переполняют меня. Он всегда был рядом, а я и не знала!

Судорожно провожу ладонями по холодному камню, пальцы цепляются за трещины, за выщербленные линии. Сердце стучит в груди с такой силой, что почти не слышу, как старуха встаёт за моей спиной.

Я оборачиваюсь. Её мутные глаза, кажутся мне немного знакомыми, и они устремлены прямо на меня. Бабка не удивлена и не встревожена.

– Простите, мне нужно… – я замолкаю, сама не понимая, что мне нужно.

Чтобы открыть врата нужна жертва. Сын Дарины был драконом, а сама наставница ведьмой. Она умела взять силу и использовать её. Это ей даровала за служение богиня Велгора.

Но чем я могу пожертвовать? Убивать кого-то я не готова. И даже если что-то придумаю, во мне ведь магии нет ни капли. Я не знаю, как правильно провести ритуал.

А затем нужно войти во врата, возможно, привести воинов… и потом как-то найти Рагнара…

– Тебе нужен алтарь, – старуха не спрашивает, а утверждает.

– Да.

Я поднимаюсь на ноги и внимательно смотрю на бабку. Где я могла её видеть? И откуда она всё знает?

– Что вы здесь делаете? – настороженно спрашиваю я. – Молитесь?

– Здесь давно никто не молится, – скупо отрезает она. – Дай руку.

Я медлю мгновение, но всё же протягиваю руку. Старуха берёт её своими узловатыми, костлявыми пальцами. Кожа её холодна, и на ощупь шершаво-шероховатая, будто кора древнего дерева.

– Не бойся, – говорит она спокойно.

А затем поворачивает мою ладонь вверх и большим пальцем проводит по линии жизни. Её ноготь чуть царапает кожу. Затем бесцеремонно задирает рукав платья и впивается взглядом в метку истинности.