Скандальный развод, или Хозяйка владений "Драконье сердце"

Я взлетела по ступеням, преисполненная праведного гнева. Да как они смеют?!

Открыла дверь и тут же услышала вместо привычного шума ремонта незнакомые голоса. Их разбавлял гневный баритон Персивальда.

Войдя в малую гостиную, из которой уже всю мебель вытащили, кроме старого кресла, я увидела трёх мужчин, двое тощих и длинных были одеты в одежду клерков, я уже видела похожие костюмы на сотрудниках ратуши. А вот третий был маленький, толстенький, с короткой бородой и наливными щёчками-яблочками. На его мясистом носу красовались маленькие круглые очки. Мужчина чем-то напоминал Велика, только был не настолько низок ростом, и одежда его была чуть скромнее в плане обилия цветов.

– Вы кто такие? – сердито прищурилась я, уперев руки в боки.

Повисла пауза. В глазах Перси я прочитала облегчение. Ещё бы! Подмога прибыла.

Толстячок повернулся, поправил очки на носу и посмотрел на меня, облизав губы:

– Я – Главный Инспектор по надзору за объектами недвижимости. Мистер Гальденумберс. А вы, как мне видится, владелица этого всего безобразия?

Что себе позволяет этот колобок?!

– Безобразие это то, что вы врываетесь в «Драконье сердце» без спроса, пугаете прислугу и ходите здесь так, будто у вас есть на это все права! – процедила я.

Интересно, что ему нужно? Мы ничего не нарушали. Документы на перепланировку согласованы, мистер Коллинз лично всё проверил, да и мне подписали в местной мэрии без вопросов.

Гальденумберс-Колобок ехидно улыбнулся, а затем выудил из кипы бумаг, которую держал подмышкой, какой-то лист.

– Я ну-ка идите сюды-м, леди Райдер, – поманил он меня пухлым пальцем с массивным кольцом.

– Эванс, – поправила я его, но, решив всё же не артачиться и всё выяснить, подошла к наглому чинушке.

– Смотрите, – улыбнулся он, снова противно облизав губы. – Здесь указано, что поступила жалоба в Инспекцию по надзору за объектами недвижимости, что вы решили переквалифицировать жилое помещение в нежилое. Мы сюда приходим, и-и-и… что же мы видим?

Мистер Колобок посмотрел на меня в ожидании, видимо, думая, что я продолжу фразу за ним.

– Э-м, ремонт? – предположила я, не понимая его намёков.

– Следы преступления! – взвыл толстяк так пронзительно, что я отшатнулась от него.

– Дебил, – тихонько пробормотал Персивальд себе под нос.

Но в комнате стояла такая звенящая тишина, что мы всё услышали.

– Кхе, кхе, – прокашлялся инспектор, недовольно покосившись на старика.

– Какое такое преступление? – возмутилась я. – У меня все документы в порядке. Ждите здесь.

Я быстро метнулась к сейфу, который стоял в моей комнате, и вытащила бумаги, а затем показала их Колобку.

Он принялся пробегать их глазами, мрачнея с каждой секундой.

– Несостыковка. Жалоба есть, но документы в норме... – пробормотал он.

Фух. Аж от сердца отлегло.

– Отсюда следует, что документы поддельные! – поднял палец в верх толстяк.

Клерки дружно закивали, подтверждая слова своего начальника.

– Что за баранья логика? – не сдержалась я. – И что за жалоба такая, которой вы верите больше, чем бумагам, заверенным у компетентных органов? Кто посмел жаловаться?

– А это, милочка, вас не касается, – высокомерно ответил Гальденумберс, инстинктивно прижимая к себе бумаги.

Ага. Значит там где-то указано имя злопыхателя.

– Дайте посмотреть, – я протянула руку, требуя документы.

– Ещё чего! Вот же наглая особа! Никакого уважения к представителям власти. Мы прикрываем вас. Запрещаем ремонт до… м-м… конца лета! Ваших рабочих я уже выгнал. Будем проводить проверку и выясним, насколько ваши документы соответствуют реальному положению вещей. Сдаётся мне, вы их подделали.

Выгнал моих рабочих?! Вот почему такая тишина.

А я ведь обещала Мэллори, что к концу лета клуб уже будет работать. Что же они такое творят, сволочи? У меня от досады и злости аж в глазах потемнело.

– Ироды! – топнул ногой Персивальд. – Женщину одинокую решили со свету сжить! Паршивцы!

– А нечего одиноким женщинам вести дела самостоятельно. Всем известно. При мужике надо быть. При мужике! – вставил свои пять копеек один из тощих клерков, презрительно фыркнув.

– Мистер Колобок! – вскричала я, наступая на толстяка.

– Гальденумберс, – тоненьким голосом поправил меня инспектор, против воли делая шаг назад.

– Дайте сюда бумаги. Я узнаю, кто меня оклеветал и тогда, клянусь единорогами Всеотца, этот человек или дракон пожалеет!

– Насильственные действия по отношению к представителю власти влекут за собой….

Колобок не успел договорить, потому что мы с Перси не сговариваясь бросились на него и вцепились в бумаги, которые он сжимал короткими пухлыми пальцами.

Толстячок неловко вскрикнул, споткнулся о кресло и выронил всё добро на пол. Белые листы разлетелись по пыльной после недоделанного ремонта комнаты.

Я прямо в выходном платье упала на колени и принялась перебирать бумажки, пытаясь найти заветную информацию.

– Прекратите сейчас же! – завизжал толстяк, упавший сначала на кресло, а потом и на пол. – Что же вы смотрите! Остановите её!

Но клерки лишь оторопело наблюдали, как я выуживаю нужный мне лист.

Я пробежала глазами строчки, вычленив самое главное.

То, что я узнала, многое объясняло.

На листке, что я сжимала в руках, было чёрным по белому написано «Отправлено из Тайной канцелярии. Рассмотреть вне очереди и в самые кратчайшие сроки».

Вот значит как… Из Тайной Канцелярии…

Аарон зашёл слишком далеко.

Я сжала злополучный лист в руке так, что раздался громкий шелест бумаги в тишине комнаты.

И все тут же будто ожили.

Мистер Колобок запыхтел, пытаясь подняться на ноги. Ему мешал не только объёмный живот, но и тот факт, что он едва не задыхался от возмущения. Ведь мы с Перси посмели напасть на него.

– Вы за всё ответите! – прокряхтел Гальденумберс, а затем обратился к клеркам: – Чего встали! Помогите же мне! Толку от вас никакого, бездельники!