Скатерть Лидии Либединской
Шрифт:
Алла Александровна любила петь и редко отказывалась исполнить свои песни для друзей. Чаще всего ее просили спеть «Снегопад», хотя у нее и до, и после было несколько замечательных песен. Мама пишет в письме от 12 октября 1981 года: «Ляля на моем сборище (мамино шестидесятилетие) великолепно исполнила „Снегопад“, снискав бурные аплодисменты».
На свадьбе у внука Л. Б. Антона (июнь 1983 года): «Очень всех оживляла Алла Александровна своими, как всегда, непосредственными репликами, так что, когда дело дошло до „Снегопада“, она уже была любимицей публики, и успех был потрясающий». В последние годы она уже не очень охотно соглашалась петь, стесняясь своего изменившегося голоса, что еще раз свидетельствовало о ее высоком профессионализме. Как-то раз в Лаврушке, когда все гости уже разошлись и остались только свои — Алла Александровна с Аленой и Маргарита с Машей Алигер, — всем хотелось еще петь, и Маша стала просить Лялю спеть «Снегопад», на что Алена сказала: «Прекрати! Оставь мою мать! А то я попрошу твою почитать „Зою“!». Пришлось всем оставить Аллу Александровну в покое.
У Аллы Александровны было редкое чутье на таланты. С ней было интересно смотреть и слушать всякие музыкальные конкурсы. Она сразу, без всякого жюри, определяла лучшего, и время показывало, что она была права. Она безошибочно выделяла из большой компании своей дочери самых талантливых и уязвимых. В ее доме Тата впервые услышала «живого» Окуджаву и принесла запись домой. Ляля знала цену тому времени, или, вернее, безвременью, в котором ей довелось жить.
Мы — свидетели лихолетия, Очевидцы и зла, и тьмы, — Но нам дорого то столетие И земля, где родились мы. Мы — военное поколение, Мы — накаты одной волны, Мы уходим из поля зрения, Виноватые без вины!Так заканчиваются ее стихи, посвященные маме.
Алла Александровна была талантлива. Она пела и рисовала, писала стихи, песни, либретто. Рисовать она начала поздно, но оказалось, что и это ей под силу. Ее светлые картины много лет украшают наши дома.
Но главный дар, которым обладала Ляля, — это умение любить. Она пронесла через всю жизнь свою первую несложившуюся любовь, она сохранила на все годы благодарную память и любовь к рано ушедшим родителям. Она самозабвенно обожала дочь. Она вникала в проблемы друзей и их детей. Она была живым человеком, и такой и осталась в нашей памяти.
Надпись на скатерти
С Еленой Матвеевной Николаевской мама училась в Литературном институте. После войны жизнь сложилась так, что виделись они редко. Близкие отношения установились уже в начале восьмидесятых. За эти годы обе обзавелись семьями, овдовели, добились успеха в творчестве. Но, несмотря на долгий перерыв, душевная близость студенческих лет сохранялась все это время. Встретившись, они уже не могли обойтись без ежедневного общения.
Хорошо запомнился тот первый раз, когда Елена Матвеевна пришла к нам домой. Мама вернулась из Пицунды накануне своего дня рождения. Гостей в тот раз ожидалось особенно много. Пока мы сдвигали столы и наводили красоту, мама приговаривала: «Сегодня придет Леночка!» Это был как бы девиз дня. Так иногда бывает, что, ожидая гостей, всех дорогих и любимых, выделяешь кого-то, ради кого особенно стараешься. В тот раз мы все вместе с мамой старались для неведомой нам Леночки, с трепетом ожидая требовательную даму, которая будет привередливо оценивать наши усилия. Мама просила ее прийти пораньше, и она послушно пришла первая. Она вошла, и сразу стало хорошо и спокойно. «Как у вас замечательно! — сказала она с порога. — Никакого дыма коромыслом, такое спокойствие!» Буквально за минуту до ее прихода мы наконец-то сели, наведя окончательный марафет на кухне. И с тех пор она всегда входила в наш дом, в радости и в горе,
принося с собой доброжелательность и свет. Это были не только ее природные качества, но выстраданные за жизнь принципы: Подлежат бережению дети, деревья и птицы, Дом — очаг и начало, защита, опора, приют, И печаль по ушедшим, и нежность, и счастья крупицы, И надежда, и память, что духом упасть не дают. Строки ее стихов органично вошли в нашу повседневную жизнь: Не задавай вопросов по утрам, Когда небесный свод так нежно-розов, Уж лучше выпей водки двести грамм, Но по утрам не задавай вопросов. <…> Все сам реши, ответь и сделай сам, И, отступив от дедовских заветов, Не задавай вопросов по утрам, Ни днем, ни ночью не давай советов. И мамино любимое: Ах, сборы в дорогу — Загадки неведомых троп! Рванутся с порога Под знаком ошибок и проб! Обувку, одежку — Что надобно, то и беру. Присесть на дорожку, Собрав все пожитки к утру… <…> Секвойя, Савойя… Встречают айвой и долмой… …А больше всего я Люблю возвращаться домой…Даже уйдя ненадолго из дома, в Москве ли, в Иерусалиме ли, мама говорила с удовольствием: «…А больше всего я люблю возвращаться домой». Теперь уже и мы повторяем эти слова и сразу воспоминаем и маму, и Елену Матвеевну.
Елена Матвеевна Николаевская была замечательной переводчицей. Она много лет возглавляла секцию переводчиков в Союзе писателей. Благодаря ей в русскую литературу вошли стихи Расула Гамзатова, Георгия Леонидзе, Мустая Карима и многих-многих других поэтов. Она лауреат многих литературных премий.
Очень хорошо написала о маме и Леночке невестка Елены Матвеевны (хочется сказать — дочка) Аля (Александра Орджоникидзе): «Они вместе ездили отдыхать в Пицунду, вместе жили в доме творчества писателей Малеевка… Они говорили каждый день обо всем на свете, у нас дома за глаза Лидию Борисовну называли только Лидочкой… (а ее дети звали нашу маму Леночкой)».
Их отношение к миру и к людям во многом совпадало, мы всегда улыбались, что бы ни случилось, Елена Матвеевна говорила: «Да, это ужасно, но что хорошо…», и дальше следовало перечисление того, что могло бы произойти, но, слава богу, не произошло, а Лидия Борисовна в тех же ситуациях восклицала: «Какое счастье, что…».
Я очень любила отвозить их обеих в Малеевку на месяц — на два и привозить обратно, мне очень нравилось видеть, как радуется их приезду весь персонал дома творчества, как провожают их при отъезде и надеются на встречу в следующем году.
В 2005-м году в августе я увозила их из Малеевки, зная, что больше мы никогда сюда не приедем — Малеевку закрывали, ее купили, и уже не жить там больше писателям, и я боюсь, все памятные места, вся библиотека с раритетными автографами… все, все исчезнет… И вот как будто все стало рассыпаться, весь их привычный уклад: тяжело заболела и 26 января 2006 года умерла Елена Матвеевна, Лидия Борисовна узнала об этом, находясь в Израиле, она сказала своим детям: «Как же я вернусь в Москву? Там же нет Леночки!»
Эта смерть очень сильно подействовала на Лидию Борисовну, перенесшую очень и очень много смертей близких — мужа, сына, многих близких друзей, но вот на склоне лет они очень поддерживали друг друга, были рядом и в горе, и в радости, а тут…
Мы с мужем в последний раз видели Лидию Борисовну у нас в доме в грустный день захоронения урны нашей мамы 14 апреля 2006 года, а через месяц не стало и ее.
Она вернулась из интересной поездки, ее встретили родные, она привезла всем как всегда подарки и сувениры, потом сказала, что она очень устала и завтра будет долго-долго спать… Поздним утром, забеспокоившись, дети обнаружили ее, заснувшую вечным сном с книжкой в руках и с улыбкой. Она успела разложить все привезенные подарки и легла почитать…