Сказание о ночном цветке

— Что же, возможно это будет глупо, но попробовать стоит… Jafir… — произнес молодой парень и охнул. На кусочке пергамента яркими буквами стали появляться числа, обозначающие широту и долготу. Внизу законным почерком было написано: «Дом Амалии». — Координаты? — только и произнес Бонфаер, достав карту. Он стал отмерять по появившимся числам точки и попал в середину опушки какого-то леса. Он достал карту Офельвении, на который были заметки Обсидиана и положил её поверх свои заметок. — Сошлось… Это действительно то место. Ну, странный вор, спасибо тебе! — прокричал огненный маг, от чего по лесу раздалось эхо.

Глава 17. Там, где легенды оживают из книг

Ледяной ветер щипал всё лицо. Со временем, в потрескавшихся от морозов щеках стали появляться капельки крови. Хассельоу вместе со своей, теперь же, единственной дочерью — Плавни, шли позади Амалии и Обсидиана, не говоря ни слова с тех пор, как все они прибыли в Фроузвил. Путешественники шли по холодной, фроузвильской пустыне уже почти третьи, как им казалось, сутки. За то время они смогли поймать двух зайцев и трех маленьких, шарообразных птичек, напоминающих сероватых киви. С тех пор, как они начали движение по миру снегов и северного сияния, им не встретилась ни одна деревушка, ни один городок, который мог бы стать им спасительным маяком. Ночевали герои под живым небом, сияние которого могло предсказать твою судьбу, как его назвал принц. Ну, у людей это сияние проще названо — северное. Герои спали под толстым слоем снега, который укрывал их от ночных метелей и диких зверей. Раздобыть в этой пустыне огонь было очень сложным действием, так как во всей округе не было ни одной веточки, ни одного деревца, которые могли бы послужить хворостом. Легче же всех холодный климат переносила Амалия, потому что, как поведал ей Обсидиан — тейтарицы обладали хорошим иммунитетом к холоду за счет того, что часть их силы была очень связана с данной стихией. Девушка также не выговаривала ни слова с тех самых пор, как услышала ответы на свои вопросы. Слишком о многом нужно было теперь подумать. Единственный, кто говорил — был темный принц. Он шел впереди всех и указывал путь, куда, по его мнению, лучше всего стоит пойти, чтобы отыскать обитель местных жителей.

Плавни, еле-еле передвигая ноги сквозь толстый слой снега, внезапно упала на колени, выдохнув:

— Я больше не могу, — она подняла голубые глаза, осматривая всех, — пожалуйста, оставьте меня здесь, всё равно я умру либо сегодня, либо завтра. Зачем вам этот груз?

— Плая, — отец присел перед ней на корточки. Он приложил свои руки к её холодному лицу, тихо произнося, — ты должна идти вперед не смотря ни на что. Я ведь знаю, что причина не в холоде. Так? — Хассельоу внимательно вглядывался в красные от наступающих слезинок глаза дочери. Он знал, что Плавни ни за что на свете не покажет никому своих слёз. Вот хоть какая трагедия случиться с ней — а не покажет! Привыкла, что мир вокруг не любит слабых, не любит тех, кого можно запросто сломать. — Значит руки в ноги и иди вперед, по холоду, по снегу, по любым погодным условиям… Не думаю, что Кая хотела, чтобы мы с тобой опустили головы после её ухода. Поняла меня?

— Да, папа, поняла. Руки в ноги и вперёд! — Она улыбнулась Шкафу, который, поддерживая дочь, помогал ей встать и идти дальше. Амалия наблюдала за этой сценой с особым участием. Она также с болью в сердце переносила этот груз утраты её подруги, которую она так скоро потеряла. Но Клэнк был прав — Каолин не хотела бы, чтобы после её ухода они остановили свой путь. Правда, со временем Амалия потеряла смысл этого путешествия. Для неё каждый шаг был равен миллиону таких шагов. Такое бывает, когда начинаешь терять счет времени под гнётом печали.

— Господи… — прошептал внезапно Обсидиан, резко остановившись. Его золотые глаза были прикованы к какому-то сероватому холмику, торчащему из большого слоя снега. Девушка хотела посмотреть, что это такое, но принц остановил её рукой, сказав, чтобы она оставалась на месте, а в лучшем случае — отвернулась. Он подошел к этому холмику, и аккуратно разгреб белоснежную пелену, покрывающую его. Постепенно стали у холмика появляться очертания головы, закрытой платком. Потом тело, одетое в старое тряпье с потертым мехом, а на руках этой девушки был посиневший младенец. Девушка была босая, поэтому на её синих ногах виднелась засохшая кровь. Замороженные мать и ребенок, возможно, также искали деревню или город, чтобы укрыться от холода. Но зима слишком беспощадная к теплой крови.

— Может, мы сможем им как-нибудь помочь? — тихо произнесла ошарашенная Амалия.

— Нет, тут бессильна любая магия — сердце и мозг уже давно погибли от холода. — Ответил ей Обсидиан. — Лучше бы нам ускорить свой шаг, так как где-то здесь в одном дне пути находится деревушка, откуда они пришли.

Амалия стала думать о том, что сказал принц, когда они продолжили ступать по снегам. Что заставило эту девушку с ребёнком покинуть свой дом, и идти почти без одежды по холоду, да и тем более без обуви? Словно они спешили сбежать оттуда, куда сейчас направляются путешественники.

Фроузвильские ветра, словно услышав последнее предложение принца, решили всеми своими силами помешать путешественникам добраться до деревушки, под названием Льяник. Холодная буря кусалась за кожу, словно бешеный и неутолимый зверь. Каждый шаг давался им всё с большим и большим трудом, но внезапно, сквозь порывы мороза они заметили фонари, а вместе с ними и очертания первых домов, построенных изо льда.

— Пожалуйста, откройте дверь! — Глухой стук по замороженной двери, но в ответ уже какой раз было лишь молчание. Такая тишина была уже с четвёртым домом, в который стучались путешественники. — Пожалуйста, нам нужен лишь ночлег! — кричащий голос принца эхом отдавался от стеклянных стен деревушки Льяник. — И эти не открывают… Ну ничего, осталось ещё несколько домов, попробуем в в каждый, может, всё-таки сможем достучаться до них.

— Сид, а тебе не кажется, что это бесполезно? — произнес Клэнк, — если бы они хотели открыть или ждали бы нежданных гостей, то мы давно уже бы сидели в тёплом, созданном из льда доме, попивая горячий Йоэль! Может их вообще никого нет дома?

— Я не думаю, что каждый житель этой деревни неожиданно решил уехать в какую-нибудь далекую поездку, оставив свой чудный домик для пьянчуг, отбросов и Теней! — Принц Сириуса постепенно терял терпение, — Ещё немного, и я точно кому-нибудь из них выломаю дверь! — Он собирался снова идти и стучаться в очередную дверь очередного дома, но его остановила Амалия, сказав:

— Может, тебе стоит немного остыть? А пока я попробую постучать, может, всё же нам кто-нибудь откроет?

— Ага, удачи. — Сухо бросил Обсидиан, предоставив работу по «выложу двери» своей подруге.

Девушка с почти белоснежными волосами подошла к ледяному домику, очень похожему на какую-то очень красивую резную скульптуру. Изнутри дом был покрыт каким-то темным материалом, отчего в них было всегда тепло, не смотря ни на какие морозы. Она неуверенно стукнула в дверь пару раз, прокричат:

— Кто-нибудь есть дома? — молчание, но она продолжила стучать, — пожалуйста, нам очень холодно и мы сбились с пути! — и снова в ответ лишь вой ветра. Девушка решила приложить ухо к двери и услышала, что в доме явно кто-то есть. И тут дверь широко распахивается, отталкивая девушку в сугроб, из чьего носа хлынула алая кровь.

— Ничему ж вас жизнь не учит! — из дома яростно вышел пожилой мужчина. Бронзовые когда-то волосы приобрели седой оттенок. — Я научу вас, выродки теневые, уму-разуму! — Он со злобой размахивал посохом, в котором горло зеленоватый камень. — Думаете, что старый ведьмак уже ни на что не годен?! Да я вам устрою тут такой «Танат», что вам Ваши «танаты» покажутся сладким сном младенца! Ну-ка проваливайте отсюда, я не дам вам выкачать ещё одну душу! — из зелёного камня стали исходить искры, похожие на молнии.

— Ты вообще нормальный?! Ты нос ей сломал! — Обсидиан тут же кинулся помогать девушке с исцелением раны. — И какое право ты имеешь так говорить с нами, ты хоть знаешь, кто я вообще такой?! Я Обсидиан Аль’Сирьени, сын Виссариона первого, твой законный король! — Темный маг приподнял залитую собственной кровью девушку, и со злобой посмотрел на ведьмака.

— Ты — порождение зла, с которым я боролся на протяжении жизни! И если бы тебе, Тень, не было бы так сложно, то прими уже наконец свой настоящий облик, а не… — но тут незнакомец увидел лицо девушки, которую он нарочно сбил дверью в сугроб. Он словно набрал в рот воды и теперь не мог вымолвить ни слова, а лишь с округлыми глазами смотрел то на девушку, то на принца. — Извините, наверное, я обознался… — он указал рукой на настежь открыл дверь, произнеся, — заходите, чувствуйте себя Вы и ваши друзья, как дома.