Сказание о ночном цветке

«О, это вряд ли…» — шёпотом произнес принц.

Чёрные тучи постепенно закрывали солнечное небо. Кругом стало так темно, что было едва видно на расстоянии нескольких метров. Лишь молнии освещали это древнее место каменных великанов. В холодном воздухе стал витать запах крови, железа и пепла.

— Тени… — на выдохе произнесла девушка с белым локоном, прежде чем раздались крики.

***

События бешеным ритмом стали проходить перед глазами, словно кадры на каком-то сломанном фотоаппарате. Я помнила всё смутно, но в то же время настолько четко, словно видела это всё в замедленной съемке.

Душераздирающие крики всех, кто был на площади. Бег до жжения в горле. Тошнотворный запах крови и густой, темный туман, шепчущий прямо над ухом. А также Коалин, чьё тело поразила огромная, черная глыба. Коалин, пожертвовавшая собой ради меня. Коалин, которая погибла по моей же вине.

А в голову бьют лишь одни и те же вопросы: почему она? Почему не я? Почему?

Хаос, заполнивший всё вокруг, мешал видеть реальность трезвым взглядом. Да и это, возможно, и к лучшему. Иначе переносить события без какого-нибудь лекарства от потери памяти было бы невозможно. К счастью, наш мозг устроен так, что частицы событий через решето времени и страха отсеиваются, оставляя мельчайшие детали, запавшие в памяти настолько глубоко, что их оттуда уже не вытолкнуть никакими силами. Крупные же потери мы забудем рано или поздно.

Мы с огромной скоростью вылетели из портала в снежную гору. Все, кроме Коалин. Злоба и отчаяние так завладели мной, что было уже всё равно на этот холод и пургу. Я внезапно бросила взгляд на своё белоснежное платье, покрытое крапинками крови. Её крови. Ищу глазами темную фигуру мага. Вон он, считает, все ли путники на месте, и видит, что не все. Вряд ли его это сильно разочарует, ведь он жив, это главное. Пока что жив. Проклятие, пожирающее его тело не дает о себе забывать ни на день. Быстрыми шагами подхожу к Обсидиану, к виновнику этого «торжества» и выпаливаю, стараясь не ударить его по покрытой темными венами, лицу:

— Она погибла из-за того, что защищала меня! Коалин погибла, потому что. Потому что… — на глазах стояли жгучие слезы, как же не вовремя! Но я не собиралась показать ему свою боль, не дождется! Быстро смахнув подступающие слезы, я вновь начала говорить. — После того, что произошло, ты обязан мне рассказать, в чем дело, кто я такая и почему Тени знают меня, иначе я не сдвинусь больше ни с места! — Амалия сомневалась, что это подействует на мага, но надежда не угасала в её сердце…

***

Тени стали уничтожать двухметровых лемуров одного за другим. И ведь было бы проще им противостоять, если бы они имели хотя бы форму! Но эти существа, если их вообще можно так назвать, пользуясь бессилием кригиантов перед магией, с помощью дыма проникали в каждого, кто попадался им на пути, и забирали душу бедолаги с собой, оставляя лишь пепел. Обсидиан, словно предвидя этот ход событий, создал вокруг путешественников защитный купол, через который проникнуть Тени не могли.

Сиреневый купол подвергался ударам. Девушка четко видела, как из дыма появляется множество рук, которые били по щиту со всей силы. Первое время это было не так значимо, ибо защита держалась спокойно. Но потом, среди хора криков от боли и страха путешественники стали слышать четкие голоса, доносившиеся с той стороны купола.

— Помоги мне, Клэнк, — прошептал женский голос прежде, чем по ту сторону сиреневой стены появилась молодая девушка. У неё были темные, мокрые волосы. — Я люблю тебя, помоги мне, прошу тебя! — девушка в агонии стала биться о стенку, крича и моля по помощи. Лицо Шкафа позеленело, а глаза его дочерей наполнились слезами. — Ты ведь мог спасти меня! — последний раз вскричала фигура девушки, прежде чем раствориться в темном дыме.

Обсидиан, держа купол трясущимися руками, быстро сказал:

— Они могут проникать в ваш разум и питаться вашей болью, не позволяйте им проникать в вашу голову! — прокричал принц, будто показывая теням, что он их не боится. Но тут, на его смелый крик пришла другая тень. Она обрела вид рыжеволосого юноши. Он молча смотрел на принца злобным взглядом, в которых горел огонь. Но тут Бонфаер прошептал:

— Я всегда тебя ненавидел, — он сделал удар, который сотряс стенки, — ты виноват во всем: в смерти нашей матери, — ещё один удар, от которого пошли мелкие трещин, — в том, что я потерял дом, имя, семью, — трещины стали больше, — и знаешь что? Не я монстр, а ты. Ты лишил меня спокойной и счастливой жизнь, теперь же я лишу тебя твоей! — И вновь удар, от которого купол мог бы рассыпаться на несколько частей, если бы не девушка с белым локоном, которая коснулась его стенок. Рука Амалии сияла блеклым, белым светом, который охватил все стенки, словно заживляя его трещины. Она быстро прошептала, еле выговаривая слова:

— Батрайт, он у вас? — принц слабо кивнул ей, доставая прибор, — быстрее, перенеси нас куда-нибудь, пока… — девушка не смогла до конца договорить, так как за стенками купола возникла фигура. Это уже не было созданием из дыма, питающееся больными воспоминаниями, по крайней мере, так могло показаться. Мужчина среднего возраста с волосами вороньего цвета, медленно приближался по направлению к куполу. Его лицо, полное шрамов, достаточно сильно осунулось с тех пор, как девушка видела его в воспоминаниях. Сколько лет прошло с тех пор? Нельзя было этого понять, ведь егерь не старел. Глаза этого человека были полны печали и могло показаться, что он вот-вот расплачется. Пирит подходил к куполу, не говоря ни слова. Он просто внимательно смотрел на Амалию пустым взглядом. Её сердце безумно билось в груди, но она также молчала. Охотник подошел вплотную к куполу и коснулся ладонью в том месте, где была рука девушки.

— Я нашел тебя, — слова прозвучали настолько глухо, будто всё вокруг было под водой. Весь мир с этого момента понесся кругом. Кристаллик на батрайте загорелся зеленым цветом и стал отсчитывать время. Оставалось каких-то пару секунд до отправления в неизвестное место, но тут купол, что так верно охранял путешественников, исчез.

Анк’х еле-еле держался на ногах. Он осмотрелся вокруг, и пришел в ужас. В воздухе летали частички пепла, и вождь племени знал, что это мог быть кто угодно из кригиантов. Он чувствовал, как сердце сжимается от отчаяния. Но тут его взгляд упал в сторону путешественников, из-за которых случилась эта беда. Столетия кригианты существовали в хороших взаимоотношениях с тенями, ровно до тех пор, пока эти пятеро не влезли, куда им не стоило. Анк’х прекрасно знал, что им нужна девчонка, но ему было всё равно.

— Раз тебя не получили мы… — произносил он шепотом из последних сил. — то и они тоже… — он изо всех сил, которые у него остались, бросил в сторону девушки с белым локоном гигантскую глыбу. После этого его безжизненное тело упало наземь, растворившись в воздухе.

Не видя ничего вокруг себя, Амалия стояла, как вкопанная ровно до того момента, пока не её толкнула в сторону чья-то рука. Платье Каолин, кричащей девушке что-то вслед, внезапно покрылось кровью, которая всё больше и больше окрашивало белоснежную ткань в багровый цвет. Волчицу насквозь проткнула темная, каменная глыба, выпущенная из рук вождя племени кригиантов. Она упала на колени, отплевывая красную жидкость. Кровь с её раны залила всю землю, постепенно заполняя расщелины в ней. Девушка упала на землю, и стала наблюдать за тем, как каменные строения вот-вот рухнут на них. Грудная клетка каолин рывками то поднималась, то опускалась под воздействием вдохов и выдохов. Она посмотрела на девушку, прошептав: «Всё хорошо, я просто иду к маме…», — стеклянные голубые глаза перестали испускать огонек жизни. И каолин растворилась в воздухе в виде густого облака темного дыма.

Её лицо, постепенно синевшее от недостатка крови, было так невинно.

— Не-е-ет! — Амалия хотела подбежать к ней, как вдруг батрайт оторвал девушку от земли и унёс в неизвестном направлении.

Прибыв в Фроузвил, следующий пункт назначения, охотница чувствовала полную раздавленность. Она не хотела верить в то, что дорогой для неё человек, только что появившийся в её жизни и вдохнувший в неё счастье, погиб. Амалия обняла себя за колени, посиневшие от холода. Она чувствовала, как слезы накатывают всё сильнее и сильнее. Девушка подняла глаза к небу, надеясь, что так они уйдут обратно, как увидела северное сияние. Словно в этом свету была её подруга, говорившая ей: «Всё хорошо, Амалия, не грусти, теперь я дома». Северное сияние переливалось всеми оттенками радуги, как будто этот свет в небе был живым.