Сказание о рыцаре

Дважды принцессу швыряли на брачное ложе. В первый раз мы отбили её без потерь, а во второй ей таки пробили запястье гвоздём.

Яростнее всех бился Шарль, но ему и досталось больше. Мне какой-то охламон распорол кольчугу когтями и едва не загнал их под рёбра; Манфред был весь покусан. Существа вертелись вокруг нас бешеным вихрем с рёвом и хохотом, а затем, словно по команде, разом атаковали. Мы искрошили целую гору этих тварей; усталость и раны гнули нас к земле, а их не становилось меньше.

Впрочем, услышав голос всемогущего, подгонявшего свою гвардию, я понял, что враги тоже нервничают.

Через некоторое время в коридоре послышался страшный грохот.

– Что это ещё за чертовщина ?- прохрипел Шарль.

– Ваша милость ! Вы там ?!- послышалось из коридора.

– Да, Ансельм !- проорал в ответ Шарль.

– Мы уже почти добрались до вас ! Завал никак не хотел расчищаться, прока его не сбрызнули святой водой !

– А с собой она у вас есть ?!- поинтересовался Шарль.

Дикая пляска вокруг нас разом прекратилась.

– Чего ?! С собой ?! Есть ! Целая бутылка !

Ответ Ансельма заглушил злобный рёв, погнавший врагов в последнюю атаку. Шарль упал, принцесс-су поволокли по полу, но я и Манфред повисли не ней, не позволив врагу её утащить. Солдаты Шарля, ведомые оруженосцем, преодолели завал; тьма в подземелье взорвалась светом факелов и фонарей. Тотчас же воины всемогущего принялись торопливо покидать поле боя, и очень скоро в камере не осталось ни одной мерзкой образины.

Пока не вошёл Ансельм.

***

К утру прибыл доктор из деревни. Он поставил на ноги Шарля, наложил швы мне и Манфреду, намазал мазью руку принцессы.

За завтраком выяснилось много чего интересного. Во-первых, ночные маневры Шарля были тайной для всех его слуг. По ночам на всех нападал такой крепкий сон, что никто ничего не видел и не слышал. Спали даже караульные на постах; впрочем, в последнее время вряд ли кому пришло бы в голову нападать на замок Мер.

Затем на повестку дня поставили такой вот вопрос: почему всемогущий, устраивая свадебную церемонию, всех заколдовал, а меня - нет. Манфред высказался в том плане, что с таким типом, как я, даже дьяволу связываться тошно; Шарль же считал причиной моей неподатливости камень, упавший мне на голову во время обвала, и этим поставивший заслон для нечистой силы, пытавшейся поработить мою волю. Принцесса не сказала ничего.

Во время завтрака она не сводила глаз с Манфреда, улыбаясь своим потаённым мыслям. Её переодели в человеческое платье и в первый раз за время пребывания в замке Мер нормально накормили. Общаться, правда, с ней приходилось жестами - во всей округе не нашлось человека, умеющего хоть мало-мальски говорить по-арабски, а мы с Манфредом успели порядком подзабыть немногие слова, выученные нами в крестовом походе.

После завтрака мы отправились в кабинет покойного отца Шарля в надежде найти там хоть какие-то подсказки насчёт того, как нам победить нечистую силу. Массивная дверь была заколочена гвоздями; высадили её с трудом.

Долго искать не пришлось. На столе, на самом видном месте, лежала картонная папка с пометкой "Моему сыну" на ней. Шарль открыл её, вытащил лист бумаги и принялся читать:

– Дорогой сын, если ты нашёл эти бумаги, то значит запрет мой нарушен, а склеп вскрыт... Извините, господа рыцари.

Дальнейшее он читал про себя, беззвучно шевеля губами. Мы топтались рядом, разглядывая убранство кабинета. Закончив чтение, Шарль спрятал папку за пазуху.

– Но ведь и мы должны знать, что нам делать,- сказал на это Манфред.

– Забирайте свою девицу и уезжайте,- ответил Шарль.- Я выпустил эту мерзость, мне и загонять её обратно. Дело чести. Приезжайте через две недели - здесь уже всё будет иначе.

Уговорить его пересмотреть своё решение нам не удалось: Шарль упрямо стоял на своём. Нам пришлось уехать.

Рыцарь де ла Мер собирался дать принцессе одного из своих коней, но та отказалась даже подойти к ни в чём не повинному животному. Тогда Манфред усадил девушку перед собой. Мы тронулись в путь, а Шарль ещё долго стоял у ворот, глядя нам вслед.

В гостинице нас встречали оруженосцы с опухшими от беспробудного пьянства рожами. Пока мы пили пиво, они собирались в дорогу. Перед самым выездом я вышел на улицу, под набирающее силу весеннее солнце, а Манфред остался поболтать с хозяином о ценах на капусту.

Вдруг со двора послышался предостерегающий крик конюха. Я оглянулся по сторонам и увидел нашу принцессу, бодро двигающуюся в сторону колодца.

С воплями и бранью я погнался за ней. Принцесса оглядывалась на меня, улыбалась, но, тем не менее, шла вперёд. Лишь у самого колодца мне удалось догнать её, схватить за руку и оттащить в сторону. Из-под воды на меня смотрело милое, приветливо улыбающееся девичье личико.

– Давай-давай,- сказал я, дрожа от пережитого возбуждения.- Со мной тут Манфред, он тебе покажет, где раки зимуют.

Русалку, по-видимому, это не очень интересовало, поэтому она тут же нырнула на дно колодца. Я набрал ведро воды и подал его принцессе, смотревшей на меня с недоумением и обидой. Ну как объяснить ей про то, что здесь творится ? А она понимала лишь то, что я грубо схватил её, да ещё и за больную руку.

***

В дороге я развлекался, наблюдая за тем, как принцесса, сидя перед Манфредом, что-то рассказывает ему и гладит его широченные плечи, а тот в ответ смущённо улыбается и несёт несусветную околесицу. Всё это дало мне богатый материал для издевательств и острот. Манфред злился и клялся набить мне морду. Оруженосцы держались позади и деликатно молчали.

По прибытию в свой замок я тут же позвонил арабам, и они примчались в тот же день. Правда, радости у них поубавилось, когда они увидели Манфреда, стоящего на специально приготовленных весах, но обмен принцессы на её денежный эквивалент прошёл без эксцессов. Мы тепло попрощались, и я пригласил арабов приезжать ещё, если у них опять кого-то украдут.

Манфред остался погостить у меня. Молчаливое прощание с принцессой совершенно выбило его из колеи, он три дня ходил нервным и раздражался по любому поводу.

Как-то вечером мы с ним сидели в садовой беседке, попивая пиво.

– Послушай, умник,- заговорил Манфред.- Как ты думаешь, может ли мужчина из Европы жениться на арабской девушке ?

– Запросто,- ответил я.- Только для начала ему придётся принять ислам.

– Это ещё зачем ?

– Ну как же ? Какой арабский папаша отдаст свою дочку за неверного ?

– А у мусульман больше праздников, чем у христиан ?

– Не знаю. Но слыхал я, что мусульмане по пять раз на дню молятся Аллаху, и тут уже не отвертишься. Это здесь ты можешь вообще не ходить в церковь, и всё тебе сходит с рук.