Сказание о Синей птице

– То есть старый хранитель песни и Цзян Хуэй нарушили этот запрет?

– Да, Цзян Хуэй удалось завоевать доверие хранителя песни. Избежавшие гибели тумэньские муя с большим уважением относились к новому хранителю песни, который раньше был их духовным лидером. В дальнейшем из-за влияния других народов жизнь муя становилась все сложнее. Позднее старейшины муя, что живут на дальнем берегу реки, лишили хранителя песни роли народного духовного лидера. Старый хранитель потерял былое уважение и уединенно жил в горах. Цзян Хуэй часто вступалась за него, и в итоге старик доверился ей. Он нарушил запрет народа и передал содержание песни постороннему, с его смертью замолчала и Цзян Хуэй. Трудно отыскать в мире человека, который понимал бы язык муя, не принадлежа к этому народу.

– Но один такой человек все-таки есть. – Я вспомнила его знакомый, но равнодушный взгляд. – Это мой отец, нынешний старейшина муя в белом одеянии. Я слышала, как он говорит на их языке.

– Нет. То, что ты слышала, был не язык муя, – ответил господин Цю с улыбкой.

– Разве?

– Он говорит на языке, похожем на древний язык муя. Твой отец археолог, и тот язык, что он обнаружил, был диалектом, сформировавшимся у народа муя, живущего в Тумэне. Диалект сильно отличается от языка «Долгой песни». После уничтожения царства муя народом молан, уцелевшие люди ассимилировались. Я считаю, что тумэньский диалект имеет гораздо больше общего с языком молан, нежели чем с древним языком муя. В обнаруженном твоим отцом диалекте нет той красоты ритма, что была свойственна древнему наречию. «Долгая песня» как раз и строится на этом ритме.

– Другими словами, тот язык, на котором говорят старейшины муя на берегах Тумэньцзян, на самом деле язык молан?

– Можно и так сказать, но это точно не настоящий древний язык муя. Народ молан в те времена совершал набеги на восток, от рук их вооруженной кавалерии погибло множество народов и государств. От их жестокости волосы встают дыбом. Во время войн для пополнения запасов они использовали представителей других народов как «двуногий скот». Они выращивали и убивали людей, используя их плоть и кровь для своих нужд.

Я ахнула. Практика молан использовать тела своих жертв напомнила мне то, как проклятые вэйци и бог Энигмы подпитывались кровью человеческого мира.

– Цзян Хуэй подозревала, что в разное время честолюбивые люди шли на страшные преступления, прикрываясь благородной миссией восстановления государства муя и поиском древних манускриптов. Археологические исследования вернули миру цивилизацию муя, которая привлекла всеобщее внимание. Так называемые муйцы, живущие на берегах реки Тумэньцзян, спустя тысячу лет претворяли в жизнь свои тайные замыслы, также оправдывая их идеей «возрождения государства». – Господин Цю на некоторое мгновение прервался и затем медленно продолжил: – На земле совершено слишком много убийств во имя высоких идеалов… Сто лет назад для нацистов поводом для войны стало чувство превосходства одной нации над другой.

– Возможно ли такое, что бог Энигмы поддерживал именно народ молан? А народ муя служил ширмой, прикрывающей его истинные намерения?

– Сомневаюсь. Хотя следует признать, что бог Энигмы по сути своей кровожаден, а потому поддерживал определенных людей: жестоких, тех, кому доставляло удовольствие сражаться и убивать. Народ молан как раз был таким и мог постоянно подпитывать человеческой кровью Энигму, поэтому он им и покровительствовал. А народ муя с помощью ритуалов и музыки противостоял войнам, поэтому бог горы отказался от них за ненадобностью. Впрочем, какими бы ни были люди, они все пешки в его игре, и он мог избавиться от них в любой момент.

Помолчав, господин Цю продолжал:

– Все народы связаны между собой. Если в качестве примера взять молан и муя, то в жилах потомков принцессы Ланьжэ также течет кровь молан… Во времена правления Тяньгао народ молан жестоко истребляли муя, а при Моэ проводилась более мягкая политика, и уцелевшие муя растворились среди молан. В действительности очень трудно найти различия между этими двумя народами. Для этого используется один спорный критерий: руководствуется ли человек в своих действиях добротой и любовью, или же он ведом желаниями и амбициями. Тот муя, что отвечает второй характеристике, возможно, унаследовал жадность и свирепость молан.

Я нахмурилась. Слова ученого заставили меня серьезно задуматься.

– В «Долгой песне» слишком много тайн. То, что моя жена пыталась перевести песню, вследствие чего они с хранителем нарушили запрет, и стало причиной их смерти.

– Люди, раскрывающие мистические тайны, нередко за это расплачиваются жизнями. Госпожа Сяо тысячу лет назад, должно быть, вздрогнула от своего открытия… – кивнула я головой.

– Да уж, но хранитель и Цзян Хуэйн не первые и не последние в мире, кто совершил подобное.

Я молча размышляла.

– Может, тебе стоит порасспрашивать мать?.. – спросил господин Цю после паузы. Я посмотрела на него с удивлением.

– Она была одним из первых ученых, занявшихся изучением культуры муя, но неожиданно для всех ушла из науки двадцать лет назад… Помнится, она как-то написала статью о языке муя, которая вызвала бурные дискуссии…

– А почему?

– Твоя мать была в составе первой группы археологов, изучавших фрагменты «Канона муя», обнаруженные в Тумэне. Среди найденного была рукопись на шелковом свитке. Когда шелк только достали, он сиял, как новый, но, попав под дневной свет, тут же истлел. К счастью, твоя мать успела все отснять. После она написала статью о фонетическом составе языка муя, основываясь на сделанных фотографиях.

Шелк? Мое сердце в волнении застучало. Я вспомнила шелковый свиток с золотыми письменами, который госпожа Сяо показала мне перед смертью. В попытках совладать с эмоциями, я робко уточнила:

– И что же такого спорного было в ее статье?

– Она выдвинула смелое предположение, что книга «Небесная музыка» на самом деле является переложением древней партитуры «Дачжан», которая была утеряна вместе со звучанием языка муя. Символы муя в «Небесной музыке» могут быть использованы в качестве нот. Многие ставят под сомнение результат ее исследований, потому что никто никогда не слышал «Дачжан», первоисточник отсутствует, а значит, выдвинутую гипотезу невозможно доказать на практике. Научная общественность возмутилась, а достоверность тезиса была подвергнута серьезным сомнениям. Археологическое сообщество попросило твою мать обнародовать доказательства и предоставить оригинальные материалы, но она наотрез отказалась и уничтожила все имеющиеся у нее материалы исследований, в том числе некоторые ценные фотографии. Ей сделали строгий выговор за уничтожение археологических документов, а потом она ушла из науки… Я познакомился с ней значительно позже. Она не желала ничего слышать об археологии и умоляла нас не беспокоить ее этой темой. В то время как раз родилась ты… Больше я не выходил с ней на связь. Такими талантами, какими обладает твоя мать, одарен далеко не каждый ученый. Ее уход из науки – огромная потеря для археологии.

– Благодарю вас, что рассказали мне об этом. Похоже, мне предстоит серьезный разговор с матерью.

– 2 ~

Я должна была поговорить с ней, но у меня не хватало смелости вызвать ее на откровенность. Я много времени проводила дома, мы вместе обедали, я обнимала ее перед сном. Она не догадывалась о моем беспокойном состоянии.

– Мам, я… хочу узнать о статье, которую ты написала двадцать лет назад… о языке муя… – Я взяла записи песни, полученные от Му Фэна, и подошла к ней, не осмеливаясь смотреть в глаза.

Мать во дворе подрезала кусты роз. После моих слов ее рука застыла в воздухе. Спустя какое-то время она отложила секатор, обернулась и, игнорируя мой вопрос, сообщила:

– Звонил доктор Мо И… Он сообщил, что ты отказалась от предписанного лечения.

– Да. – Я виновато опустила голову.

– Ланьсинь, мне тревожно за тебя.

– Со мной все в порядке, – спокойно ответила я.

Мать подошла и взяла из моих дрожащих рук листки.

– Это отрывок песни, переведенный Цзян Хуэй. Его мне дал Му Фэн, преподаватель из моего университета. Оригинал уничтожен…