Сказка для Анжелики

И я выдохнула.

Мне надо съездить к хирургу…

– Зачем, - Паша уже начал было расстегивать на мне блузку, как резко остановился и отстранился.

– Я договорилась об операции, она попробует убрать то, что другие мясники наворотили. Сдала анализы, надо подойти узнать день, когда она мне назначит.

– Хорошо, только не увлекайся Анжел, а то сделают тебя Квазимодо.

Я засмеялась, вспоминая всех тех дурёх, кто пластал себя до такого состояния, когда уже отваливался нос.

– Хорошо, пока только гель уберем из губ. И хочу вернуть себе нормальную грудь.

Пашка наклонился и шепнул: А грудь оставь, она такая аппетитная.

Вот таки и знала, что все мужики на титьки ведутся. Следующий день проходит в затишье. Я учусь готовить, мы с Пашкой занимаемся обычными рутинными делами. Решила Паше на обед запеканку приготовить, сунулась в холодильник, а фарш закончился. Ну до магазина бежать недалеко. Сунула ноги в уги, накинула пуховичок и вперед.

Супермаркет стоял в некотором отдалении от жилых домов, перед ним огромная парковка, в выходные дни вся заставленная машинами, но сегодня обычный день. Бегу через почти пустую парковку. Вдруг с боку кто-то окликает меня: Девушка, помогите мне, пожалуйста.

Парень с костылем пытается в грязный минивен засунуть сумку с продуктами. Подскакиваю, с легкостью поднимаю сумку и заталкиваю в раскрытые дверцы. И сразу кто-то, стоящий сзади, закрывает мне рот вонючей тряпкой.

И только слышу голос: Блин, неделю пасли…

Темнота.

Я очнулась связанной. Дежавю. Только в этот раз я лежу дома в большой гостиной на диване.

– Пить, - прошу я неведомого мне охранника, кожей ощущая, что кто-то сидит рядом.

– Очнулась, - надо мной наклоняется один из охранников отца.

Он усмехается мне в лицо, но молча берет со стола бутылку с водой, отворачивает крышку и подносит к моим губам. Словно в насмешку, бутылку переворачивает так, что вода хлещет из горлышка, заливая мне блузку, а я еле успеваю сглатывать. Он выливает на меня почти всю бутылку в полтора литра. Это ж как меня надо ненавидеть. Потом ядовито улыбаясь, идет на кухню, слышу, как гремит бутылка, ударяясь о пустое ведро. Точно. В доме никого нет.

Через несколько минут слышу быстрые и твердый шаги, уже по тому, как он спускается с верхнего этажа, понимаю, это отец.

– Очнулась, хорошо, - сухо бросает отец. – Сейчас приедет Роберт и заберет тебя. Завтра вы с ним распишетесь.

– Папочка, или кто ты там мне? Какая роспись? Как я поняла, я не Анжелика, с фонда которой ты получал денежки, та умерла? А кто я? Мне даже самой интересно стало, - по мере того, как я говорю, по лицу отца пробегают тени, мимика выдает его с головой. Сначала я вижу растерянность, потом недоумение, а в конце волчий оскал.

– Как ты, сука, догадалась?
– рычит он, гладя мне в глаза.

– Случайно узнала, что мать мне не мать, - начинаю я.

– Аглая язык развязала?

– Нет, случайно узнала, - не хочу подставлять няньку.
– Твой любимый Роберт проговорился про деньги. А дальше при наличии денег можно раскрутить все.

Отец замолкает на несколько минут, стоит посреди гостиной и кивает головой каким-то своим мыслям. А потом поднимает указательный палец и грозит мне.

– Дура ты, Анжелка. Закопаю я тебя.

Его охранник стоит подле меня и лыбится, глаза у него, как у снулой рыбы.

– Может сначала, Дим, отдашь нам, мы поиграем, - его взгляд красноречивее его слов.

– Дебил, хочешь, чтобы на ней нашли твои потожировые, давно в тюрьме не сидел, олух, - орет на него мой отец.
– Даже не смей!

– А чяооо, ничоооо…

Истинный дебил.

– Мы вот что сделаем, мы тебя завтра с Робертом поженим, через недельку твои документы в фонд отправим, что бы все было честь по чести. А когда денежки придут на твой счет, мы тебя и закопаем, а пока ты у меня в яме посидишь.

– В яме она, говоришь, посидит?
– вдруг слышу голос своей матери, а отец при этом сильно меняется в лице.

От удивления я даже присаживаюсь на диван. Мать зашла незаметно, на ее появление не обратил внимание ни отец, ни его охранник. Вот только она пришла не с добрыми намерениями, потому что в ее руках пистолет. Охранник тянется к подмышке, видимо там у него оружие, но грохочет выстрел. И тот заваливается набок. Выстрел прозвучал так резко, что на какой-то миг у меня появился звон в ушах. Я смотрю на охранника, который пару минут назад хохмил и плотоядно смотрел на меня, и вот он валяется возле моих ног с маленькой дырочкой в области сердца, а под ним расплывается темно-красная лужа.

– Даже не дергайся, подними руки! – командует мать отцу. Тот быстро выполняет ее команду.

– Дорогая, не нужно этого делать, я же тебя люблю, - быстро говорит отец.

– Ага, так сильно любишь, что не перестаешь трахаться с каждой мало-мальски симпатичной бабенкой? – ехидно подмечает моя маман.

– Ты все не правильно истолковала, - пробует вывернуться отец, вот только у маман глаза горят, и она настроена очень серьезно.

– У какой суки подрастает твой сын: у Кати, у Снежаны или у Светки?

– К-к-ка-какой сын?

– Не ври мне! Роберт рассказал все этой, - переходит на ультразвук мать и тычет в меня пальцем.

– Ах, Роберт! Наш пострел, смотрю, везде успел, - отец смеется, через минуту его смех переходит в истерику.

– Заткнись! – орет на него мать.

Но тут происходит то, что не сразу укладывается у меня в голове.

Отец, гомерически смеясь, складывается пополам, словно хватается за животик. А потом вдруг резко бросается в ноги матери, сбивая ту с ног. Вот только она с испугу нажимает курок.

Мать падает, пистолет отлетает в угол. А под отцом растекается лужа крови.

Я с ужасом смотрю на все это. От страха меня трясет.

А мать вскакивает и начинает лихорадочно двигать мебель, ища пистолет.

Я следующая, - с ужасом проносится у меня в голове. – Свидетелей убирают.

И я спрыгиваю на пол с дивана и лечу на выход.

– Стой, - орет мне в след мать.

Но я вылетаю на улицу, и перед самым выходом меня хватают крепкие руки и пихают в очередную машину.