Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы

Я зло заскрежетала зубами. Ловушка? Снежинка Сейды завела меня в ловушку? Черт, как это всё понимать?

— Скажи, ты стал со мной разговаривать, чтобы усыпить мою бдительность? — тяжело вздохнув, спросила я у Бальфара.

— Почти, — склонил он голову к плечу, — Барьер вокруг тебя силен, и он хорошо защищает тебя, но и в нем есть брешь, хотя чтобы подобраться к ней, пришлось постараться, нужно было, чтобы ты доверилась мне.

Стараясь не думать о том, что будет, если я не вырвусь из капкана дьявольского зеркала, фыркнула:

— Чушь. Я не доверяла тебе.

— Нет, — согласился демон, — но на секунду ты открылась. Сострадание — это слабость, Рита, и ей так легко воспользоваться.

"Эти слова", — замерла я, — "Это же"… В бледном отражении дьявольского зеркала мои губы расползлись в какой-то совсем недоброй улыбке, а в глазах появилась тьма.

— Сострадание? Нет, Бальфар. Зависть — это слабость и именно ей легко воспользоваться.

Изображение демона резко подернулось дымкой и медленно поплыло.

— Заткнись! — неожиданно закричал он, но тьма во мне не вняла его крику.

— Зависть запечатала тебя в этом зеркале, Бальфар. Помнишь?

— Заткнись! — взвился демон и зажал уши, — Заткнись, я сказал! Заткнись!!

На моих глазах в его облике начало меняться все: от роста до цвета волос. Он стал ниже, уже в плечах, плотнее, волосы осветлились. Привлекательность его никуда не исчезла, но перестала быть выдающейся.

— Нет! Нет! Прекрати! — кричал демон, пытался восстановить прежнее изображение, но у него почему-то получалось, а мои губы продолжали кривиться и слова, произносимые мной, явно мне не принадлежали.

— Что, друг мой, чужая внешность не сделала тебя счастливым?

Молодой мужчина вопя, упал на колени и скорчился, закрывая лицо руками.

— Ты жалок. А я ведь предупреждал тебя, Лаире нужна только власть.

— Заткнись! — вскинулся Бальфар и хищно посмотрел на меня. Светлые глаза, темные ресницы, жесткая и тонкая линия губ, все та же ямочка на подбородке, но это было уже не волевое лицо темноволосого красавца, в нем чувствовалась слабость и, я бы сказала, затравленность: — Ты ведь тоже далеко не продвинулся. Это ведь ты, да?! — демон горько хохотнул, — Хотя, кто же еще. Как чувствовал, — ткнул он в меня пальцем, — Девчонка. Тьма! Но она же в твоем вкусе!!

— Не кричи, — заткнула я себе одно ухо, так как от крика демона, в голове начало противно звенеть: — Мне уже сказали.

— Что? — запнулся Бальфар.

— Что я не в его вкусе. Он, знаешь ли, не шибко со мной деликатен.

Мое отражение кисло мне усмехнулось, и было не понятно, толи я так к этому отношусь, толи Лик, точнее то, что он в меня запихал.

— Тогда почему? — еще больше распалился Бальфар, — Почему ты ей помогаешь?

— Я? Ей? — удивился Лик и весело рассмеялся, — Ни в коем случае. Рита здесь справится и без моей помощи, я лишь хочу исправить то, что уже натворил. Ты, Баль, верно подметил, все, что мы с тобой сделали в прошлом, пошло наперекосяк, но я тебя удивлю — Тьма здесь не причем. Запечатывая тебя в зеркале, я говорил тебе, что ты навеки останешься таким, каким был.

— Да, — кивнул демон, став молодым мужчиной лет двадцати двух, — С того времени я ничуть не изменился.

— Именно. Твое время, в отличие от моего, замерло. Замер и Лиен, когда Сейда, слившись с зеркалом света, высвободила свою силу и создала последнее заклятье мягкой зимы. Лиен теперь, как остров, затерянный в океане — сюда можно попасть, но отсюда трудно выбраться. Как думаешь, для чего она это сделала?

— Чтобы защитить Лиен, — поморщился Бальфар, ничуть не усомнившись в своих словах.

— Ошибаешься, — и улыбка моя стала запредельной, даже скулы свело, — Ее желание было не защитить, а остановить — остановить время в целом королевстве.

— Что-то не очень хорошо это у нее получилось, — вмешалась я в их разговор по душам, так как улыбка в зеркале стала похожа на жуткий оскал.

Моя бровь в отражение ехидно изогнулась, говоря: "Неужели не догадалась?!"

— На это, Рита, у Лиена всегда был Хранитель, — мягче улыбнулось отражение, — Это его задумка отправлять лиенцев в другие королевства и приглашать гостей на праздник.

Я нахмурила брови и уточнила:

— Так это для того, чтобы в Лиене не останавливалось время?

Отражение кивнуло.

— Да. Именно для этого. Зная теперь истинное желание Сейды, я спрашиваю тебя, Баль, так ли мы с тобой были искренны в своем желании помочь Лаире?

— Я любил ее! — запальчиво выдохнул демон.

— Все правильно, — кивнуло отражение, а значит и я, — Любил. Но как трус.

Глаза Бальфара стали двумя черными безднами.

— Что ты сказал?!!

— Ты трус, Бальфар, — повторил Лик, — Ты любил ее, но даже, когда был свободен, ты ни разу не подошел и не заговорил с ней, а запечатанный в зеркало ты зачем-то принял облик моего отца. И, что это тебе дало?

— Я был с ней до самого конца! Я был с ней! — взревел демон.

— Ты ли?! — печально покачал головой Лик, — Баль, твоими стараниями Лаира видела перед собой только то, что хотела видеть, а тебя она не видела — ты был ей никем.

— Как и ты! — словесно ударил демон, но промахнулся.

— Не — ет, Баль, я был для нее влюбленным мальчишкой, но, по крайней мере, я был, что не скажешь о тебе.

Лицо демона исказила ярость, и он прорычал сквозь стиснутые заострившиеся зубы:

— Надо же, я как-то подзабыл, каким чудовищем ты бываешь. Ты заманил меня в это зеркало. Ты использовал меня.

— Ты сам этого хотел, Бальфар. Я не призывал тебя, ты сам ко мне пришел. Если ты считал, я не знаю, кто изменил печать призыва, то глубоко ошибаешься — я все знаю. Еще со времен первых призывов, я всегда тщательно проверял каждый символ, особенно если оставлял печать на какое-то время.

Бальфар озадаченно проследил за тем, как я приседаю, чтобы потереть щиколотку, после чего роюсь в сумке, пряча в правой руке то, что уже нашла.

— Что? — невинно захлопала я глазами, ловя его взгляд: — Я ногу подвернула.

— И эта собралась остановить ритуал? — обращаясь к Лику, усмехнулся Бальфар, а в глазах злорадство, вроде того, что видел он такую спасительницу в хрустальном гробу в белых туфельках.

— Да, Рита бывает весьма неуклюжей, — согласился Лик, скорчив недовольную гримасу и встал, хотя я продолжила сидеть.

— А — а, — недоуменно вытаращилась я на свое отражение в зеркале, которое озорно мне подмигнуло, и, взглядом поторопило, после чего, поплыв, стало Безликим.

Бальфар вздрогнул и отшатнулся от материализовавшегося рядом с ним алхимика скрытого тем же маревом, что и во сне.