Сказка о Берте и Берти

Студенты наперебой начали рассказывать о раскопках, учёбе в городе, своих семьях и увлечениях. У каждого из них глаза горели жизнью, любовью к своему делу, и этого невозможно было не заметить.

«– Куда только потом всё это уходит?» – Подумала про себя Берта, вспомнив своего школьного учителя истории.

Вечер стремительно превратился в ночь, костёр делал окружавшую лагерь темноту непроницаемой. Песни под гитару закончились, как и бутерброды с очень крепким сладким чаем из огромного стального бака. Чашки из-под давно съеденной на ужин солдатской каши собрал Савва, следивший за общим порядком. Всех начинало клонить в сон.

– Кто сегодня рассказывает страшилку на ночь? – Спросила какая-то белокурая девушка. Она осмотрела всех оставшихся у костра и кивнула кому-то: – У Димы получается лучше всех!

– Хорошо, – Берта услышала бодрый голос, показавшийся ей знакомым. Человек сидел напротив неё закрываемый высоким костром, и она не могла разглядеть его лица.

– Я расскажу вам. Страшную судьбу одного молодого человека по имени Димитрий.

– Димитрий? Такое старое имя? – Фыркнул Дворняга, а Берта почувствовала, как по спине пробегает лёгкий холодок.

– История эта произошла очень и очень давно. – На секунду рассказчик замолчал, девушке показалось, что он смотрит на неё: – Так вот, этот неуклюжий парень впутался в дела вампиров. А жил он в деревне. И сказала ему прабабушка его, что от вампиров деревья спасают особые – береза и тополь. Так вот он ближе к ночи и направился в рощу, где одни только тополя росли. Что вы знаете о тополях, господа?

Все заинтригованно молчали.

– Кровососы от того тополей боятся, что они энергию человеческую поглощают. А кровь – это и есть энергия. Кровь – пища вампиров. Энергия – пища тополей. – Так вот, наш друг Димитрий пришел вечером в тополиную рощу. И уснул там. Уснул так, что не просыпался полных три дня. От того, что сил у него проснуться не было. Спустя три дня деревья выпили из него саму смерть, и он проснулся новым человеком – тополем. Человеком, питающимся чужими силами, чужими чувствами. Человеком, впитывающим чужую жизненную энергию. Тоже вампиром, как и его враги. Но вампиром энергетическим. Ему не нужна была кровь, он жил эмоциями других людей.

– А что стало с вампирами? – Всем своим тоном Дворняга показывал, что история скучна и неинтересна. Небольшой порыв ветра склонил пламя костра, и в человеке, сидящем напротив, Берта узнала Димитрия. Его свежее и полное сил лицо говорило о том, что он питается эмоциями студентов не первый день.

– Вурдалаки ушли, – прошипел рассказчик, открыто и спокойно глядя на девушку: – Те, что смогли выжить.

Молчание долго никто не прерывал. Савва подкинул в костёр еще несколько поленьев и задумчиво проговорил:

– Странная какая-то сегодня у тебя история. Про мёртвую невесту мне понравилась больше. – Вздохнув, он сел снова: – Пора расходиться, сегодня дежурю я и Дина. Всем спокойной ночи.

Берта взяла за руку Дворнягу и молча поволокла за собой в палатку. От её дневного спокойствия и следа не осталось, всё поглотила тревога от присутствия Димитрия в лагере. Её спутник торопливость девушки понял не совсем правильно, и, когда они вошли в палатку, он крепко обнял её, целуя шею Берты, плечи, губы. Изо всех сил оттолкнув его от себя, она почти прокричала:

– Нет же, послушай меня сначала!

Дворняга остановился, недоуменно глядя на неё. Сев на пол, девушка уже приглушенным голосом заговорила:

– Этот человек, рассказывавший историю у костра, я его знаю! Он персонаж, и он говорил о себе, это его зовут Димитрий, он и есть тот вампир из страшилки! Он частично переврал свою историю, но это он!

– Ну и что? – Пожал плечами её спутник: – Персонажи тоже могут выходить из Сказочного Мира и путешествовать. Если мы нашли выход, значит, и другие тоже могли…

– Но он опасен, Дворняга! Для всех нас! В первую очередь, для всех этих студентов, с которыми он живёт!

Он только покачал головой:

– Тебе могло показаться. Так или иначе, мы не знаем, может ли он применять свои способности в этом мире? Может быть, он вышел из сказки обычным человеком?

Где-то снаружи раздался громкий женский крик.

– Что-то я так не думаю, – второпях произнесла Берта. Вдвоём они домчались до одной из палаток, у которой стояла испуганная Дина и большая половина студенческого лагеря. Прорвавшись сквозь толпу, окружившую что-то ног девушки, Берта увидела парня, лежащего на земле без чувств. Глаза его были закрыты, и даже в темноте было видно, что их окружали усталые круги, лицо выглядело измождённым.

– Занесите его в палатку, – твёрдым голосом скомандовал Савва двум ребятам, хотя было видно, что он и сам напуган: – Расходитесь все.

Берта стояла бездвижно, наблюдая за тем, как двое поднимают бесчувственное тело, а остальные нехотя идут к себе. Мало кто в лагере собирался ложиться спать, но оставаться на улице ночью тоже никто не пожелал.

– Расскажи обо мне снова, и еще кто-нибудь погибнет, – услышала она шепот за спиной. Обернувшись, девушка увидела, что невозможно понять, кто сказал это – многие любопытствующие уходили прочь, повернувшись спиной к ней. Дворняга, остановившийся уже на полпути к их с Бертой палатке, махнул её рукой, предлагая присоединиться, но она отрицательно покачала головой. Девушка отыскала взглядом в толпе Савву, говорящего по телефону, и решительно направилась к нему. Он молча кивнул ей, словно бы не удивляясь тому, что у Берты появились вопросы. Сообщив информацию о погибшем, он убрал телефон в карман рубашки и устало выдохнул:

– Говори.

– Савва, давно в вашем лагере происходят подобные вещи?

Студент остановился и задумчиво смерил девушку взглядом:

– Нет. Это первый раз, когда у кого-то остановилось сердце. Но несколько человек уехали домой в очень плохом самочувствии.

– Давно?

– Это началось сразу, с заселения в лагерь. Я обратил внимание, что в первую очередь уехали самые… эмоциональные, что ли. Те, кто особенно выделялся активностью.

– А старшие? Преподаватели с вами есть?

– Конечно, но они держатся особняком. Говорят, что не все могут выдержать походные условия… Я сообщил в полицию о случившемся сейчас, но пока они сюда доберутся… Мы ехали от ближайшей деревни сутки, очевидно, тело его заберут только завтра вечером, – по лицу Саввы она поняла, что ему страшно: – Его звали Рик, он был очень добрым и отзывчивым. – Немного помолчав, парень едва слышно всхлипнул, но сдержался: – Иди спать. Если ничего нового о его смерти ты не знаешь.

Берта кивнула. Она понимала, что не может рисковать еще кем-то, угроза Димитрия была вполне ей понятна. В то же время, надежды на то, что больше никто не погибнет по его вине у неё не было, вампир был опасен для всех жителей палаточного лагеря, ровно как и для остального мира. В любой день, в любой момент он мог уйти еще куда-то и навредить там еще кому-то. Из-за того, что Берта была свидетелем его превращения в монстра, она чувствовала себя причастной ко всему, происходящему теперь в лагере. Она чувствовала себя виноватой.

Однако Дворняга её чувств не разделил. Она нашла его в палатке спокойно спящим. Сама уснуть до самого утра она так и не смогла.

Рассвет наступил слишком рано, все ещё спали, когда Берта вышла на берег, и, мрачно смотря на пробегающую мимо воду, присела на песок, поджав ступни под себя. Она уже не была рада путешествию, не чувствовала той лёгкости, что была в ней вчера утром. Все её мысли были заняты воспоминаниями о деревне, в которой они остановились с Берти и другими так давно, когда познакомились с Димитрием.