Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

Ещё пара рогатых разошлись по домам, но створки ворот до конца не закрывались. Под косыми и любопытными взглядами мы шагом ехали к самому крайнему дому.

— Эй, хозяева! Доброго вечера! — зычно прокричал Джастер, подъезжая к подворью. Высокий забор, ворота украшены резьбой, дом добротный, из брёвен, крыт тёсом. С седла видно, что внутри есть не только сарай, конюшня и сеновал, но и коровник, и птичник: куры и гуси негромко устраивались на ночь. Сторожевой пёс на цепи принюхивался, но не лаял, глухо и предупреждающе рыча. За домом виднелся сад, а дальше — огород, спускающийся к реке.

Судя по хозяйству, Томил и Вольта не бедствовали. Чем бы отец Фелисии не занимался — я просто не слушала его истории и забывала тут же, как только начиналась новая, — он явно не гнул в поле спину целыми днями.

На приветствие Джастера в раскрытом окне мелькнуло лицо, а затем на крыльце показался хозяин дома.

— Ох ты ж, трубадур! — Томил радостно всплеснул руками, торопясь к воротам. — Вот ужо не ждал, не чаял встречи спорой тако! Да ты, никак и лошадкой в масть обзавёлся?

— А то! — рассмеялся Джастер, похлопывая Огонька по шее, и я вдруг подумала, что он и в самом деле выбрал лошадь себе в «масть». Оба «золотые», а шевелюры — тёмные…

И как я сама на это внимания не обратила? Может, потому что помнила Шута светловолосым и знала, что его новый вид — всего лишь «прятки»?

— И травница с тобой! Хвала богам! Где ж вы лошадков таковских нашли? — он отпер ворота. — Нашенские-то коники простые…

— Люди добрые подарили, — Джастер с улыбкой спешился и помог мне. Из-за платья у меня не получалось слезть и взобраться в седло легко и просто. Пока я по-деревенски задирала подол до колен, но надо будет что-то придумать.

Госпожа ведьма с голыми ногами ездить не может.

— Ох ты ж, трубадур! — покачал головой Томил, шутливо грозя Джастеру пальцем. — Ох, сказочник!

— Что уж сразу — сказочник? — в шутку же надулся воин. — Как есть — так и говорю!

Крестьянин засмеялся в ответ, раскрывая створку шире.

— Проходите, гости дорогие! — Томил лучился и сиял. — Лошадков мне давайте, я их обихожу! Ишь, ладные каки они у вас!

— Ладные, — согласился Джастер. — И с норовом. Так что давай мы их сами в стойло поставим. Я б ещё от баньки с дороги не отказался…

— Эт можно! — закивал Томил, запирая за нами ворота. — Баньку я мигом справлю! Как есть к ужину поспеете!

И хотя отец Фелисии улыбался, я вдруг уловила какую-то тревогу. Было что-то в том, как он смотрел на Шута, как едва заметно дрогнул его голос и руки…

— А сказки — дело хорошее, — снова улыбнулся Джастер. — Я их много знаю. Хошь — расскажу? Будет, чем вечер скоротать.

— Ох, уважишь, трубадур! Вольта у меня до баек охоча, страсть! — снова засуетился Томил, ведя нас в сторону конюшни. — Коль её сказками потешишь — благодарен буду…

Я посмотрела на Шута, который спокойно кивнул, ведя Огонька в поводу. Заметил ли он, что крестьянин ведёт себя необычно? Он ведь даже на дороге так не волновался, как сейчас…

Но спросить не получилось: Томил суетился и говорил так, словно молчал полжизни и теперь изливал всё накопившееся. Но Джастер спокойно и уверенно спровадил его топить баньку и, наконец, мы остались в конюшне одни. Сивый мерин дремал в деннике, ничуть не интересуясь нашими кобылами. Полосатая кошка умывалась в углу, не обращая на нас никакого внимания.

— Тебе не кажется, что он ведёт себя странно? — я спросила тихо, рассёдлывая Ласточку, пока она пережёвывала клок сена.

— Даже очень, — Джастер скрутил жгут из соломы и обтирал спину и бока Огоньку. — Но опасности я не чувствую. А от бани и хорошей еды отказываться точно не хочу. Но спать лучше на сеновале.

Я вздохнула, подумав, что с собой он меня опять не позвал, а коготь под платьем в самом деле не нагрелся.

Ну и ладно. Спать в доме на лавке тоже неплохо…

Пока мы управлялись с лошадьми, Вольта отнесла удой в дом и прибежала к нам: поздороваться и узнать, какие пироги нам по душе: с капустою, ягодные или с грибами.

Мне было без разницы, а вот Джастер заявил, что всего и побольше, потому как у него живот к хребту уже прилип. На такую наглость Вольта только рассмеялась и пообещала накормить нас досыта.

Баньку Томил и в самом деле справил быстро. Особенно, когда мы отнесли вещи в дом и помогли натаскать воды из речки.

— Она у меня завсегда готова, растопить — дело недолгое. От и шаюшки, и венички берёзовые, дубовые…

Пока Томил любезничал с Джастером, я вспомнила, что из чистой одежды у меня остались только богатые платья госпожи Яниги. Моё старое, в котором я училась возле лесного озера, скорее всего, постигла судьба разбитых туфель. Просто от Шута я иного уже не ждала. Попросить, что ли у Вольты рубаху какую переодеться, пока своё стирать буду?

— Вы обои вместе али как?

Неожиданный вопрос Томила застал меня врасплох. Об этом я совсем не думала…

Но я не успела и рта открыть, как Джастер приобнял меня и прижал к себе.

— Вместе, конечно, — сразил меня ответ. — Как иначе-то?

Они рассмеялись, пока я старалась унять забившееся от волнения сердце и разгорающийся на щеках румянец.

Нет, я была совсем не против помыться вместе, просто… Просто я совсем не была к этому готова.

— Тады я кваску холодненького принесу!

— Ты недовольна, ведьма? — тихо и спокойно спросил Шут, отпуская меня и глядя в спину уходящего Томила.

Я прикусила губу, поняв, что это было очередное представление. Как иначе…

Да никак.

— Нет, но…

— Тогда пошли мыться.

Банька оказалась большой, с лежанками для пара и места на двоих там хватало. В предбаннике уместился стол со скамьёй. Пахло горячим деревом, дымом и вениками.

Воин спокойно раздевался, повернувшись ко мне спиной и складывая одежду на скамью. В полумраке вечернего света крохотных окошек и огарка свечи он казался жилистым и сухим, как выглаженный всеми ветрами древесный ствол. Только вот, в отличие от сухостоя, он не ломался под ударами невзгод.