Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

— Ставь, — я кивнула, даже не подумав спросить разрешения у атамана. — И позаботься о них сам!

Обернувшийся Вран только мрачно зыркнул на нас, но тут же закивал головой, изображая согласие с волей «госпожи ведьмы».

— Слушаюсь, госпожа! — с безмятежной улыбкой отозвался Шут, словно мы разговаривали на постоялом дворе.

Забрав у меня повод Ласточки, он направился к загону, насвистывая песенку и приветливо улыбаясь хмурым разбойникам.

— Итак? — я обернулась к атаману, который с нехорошей ухмылкой поглаживал на руке перстень с камнем. — Ты обещал…

Закончить фразу я не успела: оберег полыхнул горячим, и по привычке, вбитой меня уроками Джастера, я отшатнулась назад и в сторону быстрее, чем поняла, что происходит.

В тот же миг перед лицом мелькнуло нечто тонкое и тёмное, а едва успокоившийся дар поднялся новой гневной волной.

Чёрное щупальце, впустую хлестнувшее по мху и прошлогодней хвое, стремительно втягивалось к нижней ветке ближайшей сосны, где у ствола шевелилось нечто тёмное и отвратительное.

Живой меч просился в руку, но я не стала его доставать. Это не его драка.

Мой дар кипел и требовал действия.

Вран, отскочивший от меня подальше, не успел скрыть мерзкой ухмылки, но всё понятно и так.

Глупая ведьма отправила своего «дурачка» прочь и сама подставилась под удар какой-то нечисти.

Конечно, помогать мне никто не собирался.

Наоборот, разбойнички желали поглазеть на битву ведьмы и нечисти, отступив подальше от места битвы.

Тварь на ветке клубилась чернильным туманом, отростки появлялись и исчезали. Зрелище завораживало и навевало жуть, но я уже была слишком зла, чтобы поддаться этому наваждению.

— Ах ты, мразь… — гнев во мне вскипел с новой силой, воздух вокруг заискрился, а в руке наливалась светом не руна, а целое боевое заклинание, каким меня научил Шут. Хотя рунические формулы были нужны для демонов, я не пожалею силы и заклинаний на эту мерзкую тварь.

Ты у меня попляшешь…

Да я из тебя жаркое сделаю!

Неведомая тварь почуяла мой настрой, внезапно сжалась в игольчатый шар, на котором вспыхнули алые огоньки крохотных глазок и уже несколько тонких щупалец ринулись ко мне, нападая с разных сторон.

— Ане-ша-хэ! — я вскинула руку, отпуская заклятие и сразу же разворотом уходя в сторону, как учил Джастер.

Юбка взметнула сухую хвою. Два щупальца глубоко хлестнули подстилку там, где меня уже не было.

Огненный щит развернулся передо мной, отсекая чёрные гибкие плети.

Вечерний воздух прорезал резкий пронзительный звук, на мох падали куски обожженной плоти, истекая чёрной густой кровью. Пламя щита погасло, а тварь билась на ветке и злобно щерилась иглами зубов, пытаясь втянуть в себя остатки щупалец.

Но я не собиралась давать ей передышку. Ярость и сила переполняли меня.

Смотреть в алые точки злобных глазок я тоже не собиралась.

Я жаждала уничтожить эту тварь Проклятых земель, а потом обрушить свой праведный гнев на тех, кто решил, что я ничего не стою, как ведьма.

Бить так, чтобы противник не встал…

— Со-ара-ми! Айшарэ ду эст!

Сеть из фиолетовых молний и пламя Шанака обрушились на чернильное пятно, рассекая и сжигая плоть чудища. В воздухе свистело, скрипело и верещало, вокруг растекался отвратительный и горький запах горелой плоти. Тварь упала на землю, сеть продолжала сжиматься, рассекая плоть на куски, а священное пламя не давало твари восстановиться или удрать.

Угольные куски плоти падали на мох, но подстилка лишь тлела, не загораясь — в отличие от огненной руны волшебное пламя Шанака сжигало только нечисть, нежить, демонов и тварей Бездны.

— Госпожа! Госпожа! Опять вы без меня подвиги совершаете?! — Джастер растолкал стену изумлённых разбойников, и склонился над останками неведомой твари, опираясь ладонями на колени. Торба у него съехала вперёд, лютня и свёрнутый полог висели на одном плече, а меч на поясе выглядел ещё нелепее, чем раньше.

— Ого! Это вы ночного хваталу в одиночку убили?! Ух ты! А почему меня не подождали, госпожа?! Как я теперь песню о таком славном деянии сочиню?!

Дурачка он изобразил так хорошо, что меня снова взяла злость.

Меня тут какой-то ночной хватала убить пытался, а ему песни про подвиги подавай?!

— Не моя забота! — рыкнула я в ответ, поправив свою сумку, в горячке боя тоже съехавшую вперёд. — Ты почему здесь? Опять лошадей бросил?

Шут вскинул брови «домиком» и заморгал, будто вот-вот заплачет. Дитя — дитём.

— Так у добрых людей тута коваль есть, Микай! — обиженно надувшись, сообщил он. — А кто лучше коваля о лошадках позаботиться, госпожа?

Ничего лучше, чтобы привести меня в чувство, Джастер сказать бы не смог.

Коваль Микай? Неужели тот самый, из Чернецов? Жив, выходит… Не сгинул на болоте, хоть и не «колдуня»…

К разбойникам примкнул. Против своих же соседей и родни пошёл…

— Микай? — растеряно переспросила я.

— Да, госпожа! — радостно подтвердил Шут. — А господин лесничий, помнится, вам покушать вкусно обещал…

Джастер прекрасно играл свою роль, да и я, наверно, вполне походила на знаменитую могучую ведьму, скорую на расправу.

Только вот в отличие от Шута, я не привыкла к таким представлениям.

Да и разбойники тоже. Вон как переглядываются с атаманом, думают, я не вижу, пока дурачка браню…

Это ведь не конец. Это только начало.

Вран стоял возле своих людей, стискивал ладонью палец с перстнем, и смотрел на меня с заметной опаской.

Нервное напряжение ещё не отпустило меня, дар бурлил, а злость не прошла.

Теперь он мне за всё ответит и всё расскажет.

— А ну иди сюда… — я почти рычала, шагнув в сторону разбойников, а в руке снова наливалось огнём заклинание. — Ты на меня эту тварь натравил! Я с тобой знаешь, что сделаю?!

Придумать страшную казнь я не успела.

— Госпожа, госпожа, не гневайтесь! — Шут настолько неожиданно заступил мне дорогу, упав на колени, что я чуть не запнулась через него. — Добрые люди не виноваты, что у них тут такая жуть завелась! Они вам все благодарны очень, что вы их от смерти лютой спасли! Этот хватала мог бы всех за ночь передушить!