Сказка со счастливым началом
Шрифт:
– Не смей! – испугалась Соня. – Ты навлечёшь этим страшные беды! На себя, на меня… Это смертный грех!
– Да куда не плюнь – всё смертный грех, – скривился он.
– Митя… не надо, не пугай меня! Мы ни к чему не придём сейчас здесь, в этой подворотне. Мне надо срочно бежать в садик. Пожалуйста, отпусти меня.
– Сонечка… Соня, ты сейчас не отвечай ничего. Я найду способ связаться с тобой… Чуть позже, они всё ещё следят – за тобой, за мной. Ты только подожди, не руби с плеча, пожалуйста… Подумай, и ты сама поймёшь… Неужели ты бы смогла иначе?
– Я слушала ваш разговор, Мить.
– Я не стану проверять! Не могу рассчитывать, что это понт. Я его лучше знаю. Он всегда повторяет – моё слово закон… ты же сама слышала – ну зачем притворяешься?
– Пусти меня, Мить… Я не вижу никакого выхода. Если ты боишься и идёшь у него на поводу – выхода нет.
– Я не могу быть рядом с вами каждую секунду! Да и это его не остановит! – отчаянно выкрикнул он. – Мы ходим по кругу, Сонь…
– Ты будешь с нами тайком – в обеденный перерыв, да? А в остальное время – с Наташей. Будешь спать с ней… Митя, будешь, я знаю!
– Я не буду с ней спать! Это просто фикция, пойми!
– Нет, Мить… Я не смогу жить в этой «фикции»! Если ты женишься – между нами всё кончено, – на глазах у Сони выступили слёзы.
– Сонь, ты меня пожалей хоть! Нельзя же, нельзя так! Не выполню его условий – тебя убьют. Поэтому я женюсь, Сонь. Это решено.
– Тогда… лучше больше никогда не появляйся рядом со мной, Мить…
– Соня, Сонечка, ну почему ты меня не слышишь?!
В подворотню, где они прятались, завернул грузовик. Митя вжал Соню в стенку, закрывая на узком проходе от автомобиля, и жадно прижался губами к её губам. У Сони прервалось дыхание, так ей хотелось сейчас, чтобы он никогда её не отпускал…
– Мне пора… – прошептала она, отворачиваясь. – Я опаздываю. Там Вадик…
– Пойдём отсюда, – сказал он. – Я посажу тебя на такси. Сонечка, я сам найду, как связаться. В квартире ничего обо мне не говори.
Он подхватил её под руку и вытянул на улицу. Быстрым шагом они пошли вдоль дороги.
– Как он там – Вадька? Скучаю по нему, не могу…
– Он тоже… сердце мне разрывает!
– А зачем ты была в интернате? – вспомнил он вдруг. – Это что-то насчёт него?
– Ага… обратно решила сдать, – усмехнулась Соня. – Ты – меня, я – его…
– Соня!
– Я устраиваюсь туда на работу.
– Правда? Кем?
– Нянечкой.
– То есть уборщицей? – в его голосе послышался ужас.
– Спасибо скажи, что берут.
– Сонь… ты об этом тоже дома не говори… Вообще ничего про себя не говори! Предупреди Аньку…
– Твоя мама, видать, мечтает, чтобы я сдохла от голода вместе с ребёнком? Большой души человек…
– Молчи… – с болью произнёс он. – Я знаю, чего она добивается – выжить тебя из города. Но если мы сами уедем, вместе…
– Митя! Ты понимаешь, что говоришь? Что предлагаешь? Представь, ну представь! Ты живёшь в квартире отца, а мы снимаем жильё – на его, как ты правильно сказал, кровавые… И вместе дурим Калюжных, водим за нос твою… так называемую жену… тратим её деньги… А ты – ездишь ко мне тайком на подаренном папой джипе! Словно я – твоя любовница, будем скрываться, прятаться по углам! Это противно, мерзко, лживо, как ты не видишь! Это я –
твоя жена, Митя! Я, а не она!– Но что… что же делать, Соня?
Она резко остановилась, повернулась к нему лицом.
– Хорошо, – неожиданно сказала она. – Хорошо, я согласна. Оформлю усыновление, и уедем, спрячемся. Но – не в Москву… куда-нибудь за Урал, на другой конец страны, хоть в деревню какую, где нас не найдут… Будем жить, как подсказывает совесть. И будь что будет.
– Нет, Соня, нет… Так нельзя… это самоубийство. Без денег мы ничего не сможем. И я не смогу ждать, пока ты оформишь Вадьку, отец с меня не слезет, ему нужны Наткины бабки! Он ни перед чем не остановится.
– Тогда… заплатим отцу Вадика… чтобы считалось, что мальчик с ним. И уедем – без оформления… – Соня схватилась за голову. – Нет, нет, что я несу? Нельзя рисковать ребёнком – вдруг его отберут?
– Вот именно! Нельзя рисковать! Даже если мы спрячемся вместе… Калюжный – он ведь на краю света найдёт!
– Всесилен он, что ли? Да за пределами города его никто знать не знает!
– Найдёт, Сонь!
– Паранойя… А может… может… ты не его боишься? Ты… хочешь жить на обе ноги – и машину свою с квартирами иметь… и меня. Только, Мить… это невозможно! Несовместимо! Я никогда не буду с тобой, пока ты живёшь в том мире! Я не стану участвовать в обмане. Или ты остаёшься со мной, или – всё, стена.
– Так… так ты обо мне думаешь? – задохнулся от возмущения Митя. – Думаешь, я могу дышать с Калюжным одним воздухом? Зная о нём всё? Ради тачки и бабок? Как ты могла, Соня?! Ты и правда считаешь, что я на это способен?
– Не знаю… – она зажмурилась, страдая от собственных обвинений. – Правда, Мить, ничего не пойму… Прости, по-моему, ты и сам не знаешь… Боже мой, сколько сейчас времени?
Соня с тревогой глянула на часы – десять минут седьмого, а надо ещё доехать. Душа её раздваивалась – она не могла, не хотела расставаться с Митей, ей надо было видеть его, дотрагиваться до него. Она не знала, как это возможно – оторваться от него сейчас и уйти. Но в садике ждал Вадик.
Они вышли на шоссе. Соня подняла руку, пытаясь поймать такси. Она делала, наконец, так, как надо. Точнее, кто-то делал всё за неё.
– Нет, подожди… – не успокаивался он. – Как ты можешь – даже думать, что я…
– А что мне думать? Ты живёшь с отцом, в его доме, да?
– Да, но…
– Ты мог поехать в квартиру матери! Её сейчас нет там! Но ты…
– Соня, да потому что! Я должен знать, что они делают! Предлагаешь сидеть в другом районе и трястись за тебя?!
– Ну да! Рядом с Наташкиной спальней трястись покомфортней! Только не говори, что она к тебе не лезет! Невеста… Блин, Митя! Как ты можешь…
– Соня, я молчу… сижу и молчу! Видеть их никого не могу, отвечаю – да или нет. А от Наташки вообще тошнит теперь. Я ей сказал – дохлый номер. А ей по фигу!
– Мало ли! Она всё равно надеется! Ей тебя продали – и она тебя заполучит!
– Это её проблемы! Ничего она не получит, кроме печати в паспорте! Пожалуйста, пойми – ничего не изменилось… Я люблю тебя…
Около них уже остановилось такси.
– Митя, иди… мне надо ехать, – быстро проговорила Соня и заглянула к водителю, называя адрес.