Сказка в дом стучится

— Никиту запросто можно считать общим, она его нянчила, — отрезал Валера, а я сильнее сжала под столом его холодные пальцы. — Чего тебе надо, Волков?

— Совет дать. Хороший такой совет. Ты там лучше не тяни со свадьбой, а то вдруг невеста поймёт, что не в деньгах счастье.

Я хотела открыть рот, но Валера снова опередил:

— Ещё раз спрашиваю: что тебе надо?

— Мне ничего не надо. Ну, может, на свадьбе сыграть… А тебе нужно обзавестись хорошим чувством юмора, старик. Ну правда, Терёхин, я же тебе добра желаю. Сам же знаешь, что ты наискучнейший человек на Земле. Я не вру. Гляди, твоя спутница уже зевает… А ты не зевай!

— Проблемы?

Это на мой стул опустилась рука Тишки.

— Ася дура, что посадила вас вместе, а я не проследил. Но кто ж знал про Алю… Наш Валерка партизан!

Терёхин получил в плечо, и Тишка сел между ним и Волковым.

— Может, ещё какой сюрприз имеется? А?

Тишка снова толкнул приятеля в плечо. Явно хотел развеселить, но в Терёхинском взгляде веселья не намечалось.

— Вот я и пытаюсь выяснить, — заулыбался Волков во весь рот. — Не ест, не пьет… Ну, Алюш, удивишь нас всех?

— Если ты сейчас не заткнешься!

Терёхин вырвал у меня руку, но не плечо у Тишки.

— Слушайте, ну может уже хватит? — возмутился вскочивший со стула Влад. — Это вообще-то мой день! Хотите драться, идите на улицу.

— Не хотим, — ответил Валера. — Нам нужно уходить. У Александры завтра спектакль, а мы на даче сейчас живем.

— А сладкое? С собой? Так, сейчас слово скажешь? — Это Тишка повернулся к Волкову. — И глаза, и зубы пересчитаю! Ну хватит уже… Столько лет прошло… Бабы той уже нет, а вы не угомонитесь все!

— Так мы уже из-за другой бабы! — вякнул Волков. — Традиция, мать ее!

И Терёхина не удержали даже обе Тишкины руки. Там был ещё стул и стол по пути к Волкову. Я драку не заказывала. Я вообще сюда не напрашивалась. Сумку я с себя не сняла. Схватить шиншиллу и гитару у меня получилось за секунду. Паву из себя строить на сей раз не стала. Там два петуха у меня за спиной хвосты распушили, попридержу-ка свой закрытым.

— Ты куда?

Я не планировала это, но сработало. Терёхин не дошёл до Волкова, бросился за мной.

— Домой! Убери руки!

Мои-то обе были заняты. Ещё шаг. Дверь. Толкнула ее ногой — на коленке точно теперь будет синяк.

— Сашка, прекрати!

— А я ничего не начинала!

И шла дальше вперёд. Подальше от него. Да не совсем — рука Терёхина оказалась длиннее моего шага. Он придержал для меня входную дверь. Хлопнул ей уже за своей спиной.

— Саша, я повел себя, как дурак! Прости!

Я не обернулась.

— Саша, это не то, что ты подумала. Это наоборот… Саша, остановись уже!

Я остановилась. Гитара гирей оттягивала руку.

— Ты не захочешь этого всего знать. Про меня и Волкова…

— Говори, раз уже начал.

— Короче, он скинул мне Наташку, — полетело мне в спину Терёхинское признание. — Не просто скинул, а разыграл меня. Я Наташку пожалел. Типа, дура малолетняя попалась на крючок этого козла… Сама знаешь, наверное, как у некоторых бывает… Любовь до гроба и прочее. Да ему и говорить ничего такого не надо. Не знаю, что вы, бабы, в нем находите… А, может, я слишком хорошо про Наташу думаю. Может, она с трезвой головой планировала с ним зацепиться, но не рассчитала силенок. У него и покраше девки были. Но он сыграл в благородного — подсказал, кого ей легко обмануть, чтобы осесть в Питере… И приволок в нашу компанию. Спектакль был устроен хороший, с якобы пьяными оскорблениями и даже рукоприкладством. Я, дурак, заступился за девушку… Впрочем, я не рыцарь. У меня, как ты знаешь, мысли в отношении Наташки были тогда не самые лучшие, но я хотя бы лапшу ей на уши не вешал. Волков потом меня и напоил. Я виноват, знаю… Мог не пить… Не должен был, зная его черную душонку. Пить можно только с проверенными друзьями. Что ж, за дурь я наказан сполна. Но если хочешь добавить, добавляй… Добей! Мне уже не больно.

Я обернулась. Лицо каменное. Ох, Терёхин, Терёхин, лопух ты, оказывается…

— Я не спала с Волковым, — произнесла я тихо, не совсем все же уверенная, что именно эта информация необходима сейчас Валере, чтобы успокоиться. — Не вру, честно. Он был у моего Кости учителем гитары. Тесен мир, верно? — продолжала я так же тихо. — Я, наверное, не в Аркашкином вкусе. Он ко мне никогда не лез, хотя случаев было хоть отбавляй. Я пару раз даже оставалась у него с ночевкой, чтобы не тащиться в дождь через весь город. Может, в нем все же есть немного порядочности, а? Или музыка ему важнее очередной телки. Не знаю… Сейчас, по всей видимости, танец был исключительно для тебя. Но тебе разве не пофиг, нет? Не мог быть выше всего этого? Тишка же попросил не портить ему праздник. А ты взял и завёлся на ровном месте!

Терёхин опустил глаза. Я тоже: руки у него в карманах явно сжаты в кулаки.

— Не мог. Видишь же, что не смог. Если бы не Волков, Никиту родила б мне ты.

— О, как?! — голос мой непроизвольно прыгнул вверх. — Самоуверенный вы человек, Валерий Витальевич! Ох, самоуверенный…

— А вот уверен, что так бы оно и было. На все сто.

Зазвонил телефон — как вовремя! А то примирение обернулось бы для Терёхина поражением. Неминуемым!

— Я не проверяла еще файлы! Я не дома. Лёша, ну блин… Все будет хорошо. Иди дочке лучше сказку расскажи! И вообще… — ко мне неожиданно пришла спасительная мысль. — Не жди Катю, приезжай с Евой. У меня для неё два кавалера есть — четырёх лет и тринадцати. Она которого предпочитает? Ну, так и рыжий имеется. Даже два. Нет, я серьезно. Пусть Катя выспится. Куда ей ребёнок после ночной смены? Ну и что? Где двое, там и трое. Присмотрит. И у тебя не дочь, у тебя ангел. Ну, хотя бы в девять? Леша, я тебя умоляю… Иначе я загублю вам спектакль. Мы должны с тобой отрепетировать. Пожалуйста! В половине десятого? Замётано. Еву для моих Адамов не забудь. Давай, до завтра!

Терёхин тоже говорил по телефону. Судя по репликам, с Тишкой.

— Передам… Брось, это мы должны извиняться. Оставь его в покое. Горбатого могила исправит. Он, кроме гитары, никого не любит. Ему не понять… Давай. Созвонимся. Замётано.

Валера раскинул руки. Я могла в них только войти. Шуба висела на локте. Телефон я боялась убирать: сумочка уехала за спину. Валера прижал меня к себе совсем на чуть-чуть и забрал гитару.

— Хоть какой-то толк пусть от меня будет. Грузчик, носильщик, кладовщик… Не зря ж меня отец во двор гулять не выпускал…

Мы двинулись к машине.

— Скажи, кто отец Арсения?

Валера мотнул головой, даже хихикнул чуть слышно.

— Не Волков, не бойся. Он не такой дурак, как я. Да и Наташа уже стара для него была.

Валера открыл заднюю дверь и положил гитару между сиденьями. Я убрала телефон и оделась. В машине, может, и тепло, но у меня в душе холодно. Очень.

— Почему ты не поговорил с отцом Арсения? — спросила я, уже сидя в машине.

Валера не отвёл глаз от дороги.

— А какой смысл? Он ее бросил. Думаешь, ему ребёнок был бы нужен без бабы? Зачем ты вообще вопросы задаёшь, если не хочешь ничего знать про Наташу?

У Терёхина закончилось терпение, и он начал огрызаться.

— А что, без Наташи и сказать нечего?

— Есть. И вообще про Наташу я тебе слова плохого не сказал. Ну дура она была, да вас таких половина… Большая, — добавил со смехом. Пронзительно горьким. — Она изо всех сил пыталась быть мне хорошей женой, но я любил тебя и ничего не мог с собой поделать. Пытался скрывать, но получилось скрыть это только от тебя.

— Мы говорим про Арсения! — перебила я зло.

— А что про него? Я уже сказал тебе, что не хотел забирать чужого ребенка!