Сказка в дом стучится

— Обычно к рождению детей родители объедаются друг другом… Обычно, — теперь смеялись и губы, и зубы, и даже язык.

Он показывал мне язык — нахал!

— А у нас как в Бульваре Капуцинов, верно же? Джонни, сделай монтаж. Поцелуй и тут же беби. Даже два.

— Только чтобы не три… Договорились?

— Обычно договариваются о детях, а не наоборот… Но я постараюсь ничего не пролить.

— И не забыть выбросить не в общее ведро.

Я подтянула себя наверх. Села. С радостью ощутила прохладу кожаной спинки дивана.

— Ты меня голым на улицу гонишь?

Он улыбался, демонстративно завязывая на узелок воздушный шарик.

— Ты можешь одеться и прогуляться с собакой, пока я поднимусь наверх.

— Саша, все спят. Да даже если не спят… Мы взрослые люди в конце-то концов. Не делай из мухи слона!

— Вот я и прошу, не сделай из меня слониху, ладно?

Он рассмеялся, глухо, и потянулся за брюками.

— Нечего являться полуголой на кухню. Я вообще мог ничего при себе не иметь.

— Не мог. Ты все спланировал. Даже в гараж ходил.

— Но ты не особо-то и удивилась, увидев меня на кухне…

— Я старалась не выдать нас Баронессе.

— Я отдам ей завтрак, как обещал, а то мне что-то ремень стал жать рядом с тобой.

Валера поднялся с дивана и застегнул его. Потом взялся за рубашку.

— Пойдем, чудовище… Карета в полночь превращается в тыкву. А добрые феи в злых бабок Йожек и гонят спящих собак гулять. Вставай, кляча! Она обещала тебя голодом заморить… И меня тоже… Так что давай дружить против нее.

— Валера, — позвала я его с дивана, когда он насильно стащил бедную Баронессу за ошейник с кресла. — Почему ты не общаешься с Арсением, как с собакой? У тебя бы очень хорошо получилось. Твой отец прекрасно нянчился с внуком.

Валера выпрямился, отпустив собаку.

— Ну, до внуков может и я созрею, но не сейчас. Сейчас я научу Никиту пользоваться резинкой. И незыблемому правилу, что ее можно снимать только после свадьбы с правильной женщиной. А лучше сразу правильную найти, но так единицам везет. Главное, вообще хоть к концу жизни с ней встретиться. Пусть не берет с меня пример.

И отвернулся к собаке.

— Двигайся, кляча! Мы так до утра до подушки с тобой не доберемся. А я не горю особым желанием встречаться с подушками безопасности.

Он чуть ли не пинками вытолкал собаку за дверь. За одну и потом за вторую, уже на поводке. Я заправила шелк обратно под кушак. Вернула мокрые кружева на чуть подсохшее место. Включила свет — все чисто. Выключила. Забрала со столика чашки. Огляделась еще раз, поняв, что научилась видеть в темноте. И пошла через спящий дом на кухню. Ополоснула в полутьме белых ночей чашки, но не успела поставить их сушиться.

— Почему не спишь? — услышала я за спиной голос тети Тани.

К счастью, чашки не выпали из рук.

— Повторяла текст к спектаклю, — обернулась я к ней и поправила с опозданием чертов халат.

— Второй час уже.

— Я знаю. А вы что не спите?

— Не спится как-то. Кто на улицу пошел?

— Валера с собакой. Она просилась, — врала я, не краснея.

Или краснея — уже ничего не имело никакого значения.

— А он чего не спит?

— Нервничает. Перед театром. Репетировал со мной роль папы. Читал со мной сценарий по ролям, — уже не знала я, что и соврать. — Я пойду спать. А то не встану утром.

— Что будешь на завтрак?

— Скорее всего, ничего. Это как в сессию. Перед экзаменом. Я пойду, ладно?

Хлопнула дверь. Баронесса радостно почапала в гостиную. Я поспешила в прихожую. Показала ему многозначительно в сторону кухни. Зря.

— Татьяна Васильевна! — Валера даже не стал пытаться понизить голос до ночного шепота. — Шпионить изволите?

Тетя Таня тут же показалась в дверях.

— Я на шум вышла.

— А мы не шумели. Я последний раз напоминаю, что это мой дом. И я уже вышел из того возраста, когда за мной надо следить. Да еще по ночам.

Он не заправил рубашку под ремень. И даже если ширинка у него до сих пор расстегнута, этого не видно.

— Валера, я ничего не видела, — шептала тетя Таня взволнованно.

Валера уперся в стену кулаком.

— А что вы хотели увидеть?

Она молчала.

— Пришли бы, постучались. Мы бы вас в зрительный зал впустили, хотя после третьего звонка и нельзя как бы.

— Валера, хватит!

Он ткнул пальцем в воздух — нет, в нас.

— Ты ей скажи, что хватит! Иначе я скажу достаточно грубо.

— Валера, — тетя Таня прижала руки к груди. Так искренне и несчастно. — Я никому ничего не скажу.

— Да хоть бы и сказали! Я может и рад бы был, если бы обо мне с Алькой можно было б что-то сказать! А, Скворцова, что молчишь?

Я поймала взгляд, но не поняла его значения.

— Валера, этого в сценарии не было. Уймись. Я иду спать. И ты иди спать. И вы, тетя Таня, тоже идите спать.

Я прошла. Шаг. Два или два с половиной. Валера почти вжался в стену. Но я тронула его за предплечье и, чуть поднявшись на носочки, поцеловала в щеку.

— Спасибо за помощь. Спокойной ночи!

И пошла к лестнице. Пусть теперь думают, что хотят. Оба. Ход мыслей у большинства людей все равно не понять. А у старых бездетных баб — и подавно. Надо обязательно повоспитывать чужих, даже взрослых, детей.

Глава 53 "Завтрак отдай врагу"

Заявилась я к завтраку последней. И не столько из-за душа, сколько из-за того, что после ночи моя душа осталась не на месте: увидеть всю семью в сборе — попасть под обстрел сразу четырех пар глаз, а так кто-нибудь да успеет поесть и уйдет заканчивать утренний марафет. В первую очередь мне не хотелось встречаться с Марианной. Увы, копуше не повезло: все четверо за столом. Нет, слона я не приметила, потому что рыжий слон отсутствовал.

После дежурного приветствия я села на свой стул и тут же получила на колени слюнявую морду — это была такая маленькая Бусина месть за испорченную ночь и внеплановую прогулку. Я знала, что так будет, поэтому поверх чужой одежды, напялила ставший вчера полностью моим халатик, узел на пояске которого пришлось развязывать зубами.

— У Валерки важный телефонный разговор по работе, — выдала Марианна, хотя я никого не спросила про оставленную ее братом тарелку с половиной яичницы.

Возможно, она спешила сообщить мне, что не поругалась с ним. Что успела сообщить ей Татьяна Васильевна, я знать не хотела. Плевать! Я давно так хорошо не спала. Терёхин оказался прав, черт возьми. Мне был нужен коньяк и мужик. Может, такое двойное снотворное станет для меня еще и витаминным коктейльчиком? Съесть я все равно ничего не смогу. Желудок, как в сессию, размером с горошину. Даже меньше той, в которую он превращается подле Валерки.