Сказки для сильной женщины
Шрифт:
Ядвига вздохнула и покачала головой:
– Так и знала, что в глубине души ты так и не смирилась, что не твое это дело – родительскими отношениями рулить.
– Да не рулю я! – с досадой отмахнулась я. – Вроде как живут во мне и властность материнская, и слабость отцовская, и все время друг с другом борются, а мне от этого больно, хоть волком вой. Не могла я в детстве этого принять, потому и виноватой себя чувствую. Вот и пытаюсь с помощью украшений расставить все на свои места. Отцу – перстень и корону, как главе семьи, чтобы мог сказать: «Я по праву могу занять свое место, руководить, решать и дать отпор, если надо». А матери – перстенек и браслет, чтобы ощутила себя женщиной, красивой
– И что ж родители, рады? – спросила Ядвига.
– Мать смотрит так, будто подарок с подвохом получила. Вроде ожерелье красивое и браслет тоже, и нравятся ей, но надеть не решается. А отец плачет, смотрит на корону и перстень и плачет – вроде как по несбывшемуся. Но вот что-то происходит! Мать смягчается при виде слез отца, надевает украшения, берет его за руку, а отец распрямляет плечи и будто бы выше матери становится.
– Это и есть конец? – забрасывает следующий вопрос «психолог Ядвига».
– Погоди, еще ничего не кончилось. Вот на перстне отца и мамином браслете проявляются узоры одинаковые. Они держатся за руки, браслет и перстень выглядят будто одно целое. Это их совместная жизнь, совместная судьба, она теперь в их руках.
– А ты что чувствуешь?
– Облегчение… и хочется плакать от радости. Ягуленька, я теперь поняла, почему я на них такая злая бываю. Я на себя непосильную ношу взяла – сделать своих родителей счастливыми. А еще – не быть похожей на них. Слишком много было всего, слишком тяжелый груз на плечах лежал. А теперь понимаю – моя судьба в моих руках, а в родительские судьбы мне и лезть не стоит. Они из другого теста сделаны, а я свое заведу и свой каравай испеку.
– Ладно, на сегодня все, – вдруг решила Яга. – Спасибо за чаек-конфетки.
– Как все? – испугалась я. – Я только во вкус вошла, что-то хоть понимать стала…
– Вот и хорошо, – кивнула Яга. – Но торопиться не будем, а то ты опять перегрузишься и своих гонять начнешь. Давай-ка так сделаем: я пойду, а ты отношения с семьей восстанавливай. Они, небось, тоже чаю хотят. А завтра я снова приду, и продолжим. И не провожай меня, я сама.
С этими словами Яга растаяла, как и не было ее, и только чашка с недопитым чаем да брошенное на краешке стола зеркало в пластмассовой оправе говорила о том, что мне все это не причудилось.
Сказка четвертая
Серебряная волчица
«Самомнение, самолюбие, завышенная самооценка – вот частая причина обидчивости и гнева. Другая причина гнева – зависть к чужому добру или достижениям».
Прочитав, я закрыла еще одну страничку в интернете. Опять не то! Я ощутила, как где-то в глубине души шевельнулась Ярость. Пока еще слабая, но уже прислушивающаяся-принюхивающаяся – что там происходит, не ли повода подняться. А когда Ярость поднимается – это, знаете ли, чревато… А уж когда Ярость буйствует, я сама себя боюсь, потому что ситуацией не владею. Да-да, вы правильно поняли: Ярость сильнее меня. Не я ею управляю, а она мной. А хотелось бы наоборот, вот поэтому я и вникаю в эту тему со всем прилежанием. И, если честно – я ее боюсь. Боюсь, что однажды она меня захватит, поглотит и растворит.
Но тут меня посетила мысль: я сказочница или где? Если я то и дело разговариваю с разными
сказочными персонажами и собственными субличностями, почему бы мне не поговорить и с Яростью? В конце концов, это ж не я в ней живу, а она во мне! Значит, могу ее вызвать – если не на дуэль, так хоть на разборки. Только как ее вызвать? Наверное, надо вспомнить что-нибудь такое, что выводит из себя.Закрыв глаза, я попыталась вызвать в себе чувство ярости и злости. Например, когда дочь пачкает вареньем пятую за день футболку. Но не тут то было: если вот так, со стороны смотреть, то мне только жалко свое чадо, что не получается у нее пока аккуратно. Ладненько, представлю другую ситуацию. Как будто сижу за компом, пытаюсь открыть какой-то файл, а он тормозит. А открывшись, не распечатывается. А проект сдавать надо, время поджимает. А еще существо я ответственное, срыв сроков повлечет за собой нервный срыв, тут и к доктору не ходи… Ага, уже потихоньку начинаю закипать. Ну же, Ярость, выходи, проявляйся!
И тут – оп-па! – перед внутренним взором возникла Серебряная Волчица. Стоит, скалит клыки, глаза горят холодным зеленым пламенем.
– Не ожидала тебя увидеть, – изумленно смотрю на нее я. – Я вообще-то Ярость звала, а тут ты.
Волчица сморщила нос и чихнула. Надо сказать, с Серебряной Волчицей мы знакомы давно: она тоже представляет часть моей личности и является моим мудрым помощником. Однажды явившись, она стала регулярно приходить на мой призыв, когда мне нужно разобраться в чем-то слишком для меня сложном. Но обычно она мудра, спокойна и иронична, а тут такой хищный оскал…
– Тебя кто-то разозлил? – осторожно спрашиваю я.
– Ты, – рычит она. – Ты вызывала Ярость, и я пришла.
– Нет, это не то, – с облегчением расслабилась я. – Когда Ярость – она страшная, убийственная и безжалостная, а ты как будто защищаешься от чего-то. Или меня защищаешь.
– Лучшая защита – нападение, – морщит нос Волчица. – Я любого, кто покусится, в клочья разорву!
– На что покусится?
– А хоть на что! – вызывающе скалится она. – Ты с помощью ярости обычно от чего защищаешься?
– От чего я могу защищаться? – удивилась я. – Разве что от переутомления, да только глупо как-то выходит. Я набираю дел как собака блох, потом не справляюсь, устаю и злюсь на других. Хотя… может быть, и это тоже одна из причин.
– А мне кажется, что ты делами себя загружаешь, чтобы от главного отвлечься.
– И что же ты считаешь для меня главным?
– Что и все, – склоняет голову Серебряная Волчица. – Внутреннюю свободу, ясный разум, любящее сердце и душевное спокойствие.
– Ты права. Этого я хочу, но пока вот не получается.
– А у других получается? Не одна же ты такого желаешь.
– Не знаю, – вздыхаю я. – Сейчас вот искала в интернете информацию по этой теме, так еще больше запуталась.
– И что говорят?
– Подозревают меня в самомнении, самолюбии и завышенной самооценке. А еще в зависти к чужому добру или достижениям. Говорят, от этого гнев и происходит. Вообще бред, на мой взгляд. Не думаю, что моя самооценка завышена – скорее, чаще занижена. Да и о зависти не может быть речи – у меня все есть, жизнь налажена, кому мне завидовать? И в чем?
– Почему нет? Может быть, ты детям завидуешь? Им-то ведь делать ничего не надо?
– Детям? Ну уж нет. Разве они сами своей жизнью руководят? Живут по разумению взрослых и по их указке. «Туда не ходи, это нельзя, а вот то – надо, и точка». Чему тут завидовать?
– Ну, нет так нет. А вот насчет «самомнения, самолюбия и завышенной самооценки» я тебе скажу, что эти пороки тебе точно присущи.
– Мне? – я удивлена, растеряна и обижена одновременно. – Знаешь, уж от кого-кого, от тебя не ожидала!