Сказки долгой зимы

К тебе припрутся гости с сумкой,

достанут из неё бутыль,

нальют стакан с волшебной водкой

и превратят тебя в говно…

А теперь я поставлю вам музыку из конверта номер семь. Она похожа на то, что мог бы сыграть бродящий взад-вперёд по клавишам органа котик. Надеюсь, вам такое нравится, потому что зачем-то же кто-то это записал на виниле?'

Из динамика полилась мрачная, полная неожиданных диссонансов музыка.

— Странно слушать себя в записи, — скривился Ингвар. — Какой-то голос неприятный…

— Голос как голос, — пожал плечами Даган. — Самый известный в пустошах. Когда радиостанция одна, она обречена на популярность. Но музыка и правда не очень.

Он протянул руку и щёлкнул выключателем.

— Чайник сейчас вскипит, а пока по коньячку?

— Ты ещё спрашиваешь! Эй, молодой, ты как к коньяку?

— Дерзаю, короновал, — пожал плечами Деян.

— Скорее всего, он непьющий, — пояснил Драган. — До Катастрофы люди почти не пили, а после тем более. Было как-то непринято. Пиво — да, вино — для праздников, а крепкие — редко, почти никто.

— Странно, я лично в вашем баре водку пил!

— Ну да, в барах крепкое было. Уже потом я узнал, что это один из маркеров ментальной резистентности: если человек регулярно заказывает крепкие напитки, то это потенциальный изолянт. Одного этого факта мало, но уже повод к нему присмотреться. Излучение как-то кодирует от алкоголя, значит, если человек его пьёт, то на него не подействовало.

— Вот оно, значит, как… — задумчиво понюхал разлитый в простые стеклянные стаканы коньяк Ингвар. — Интересное кино. А что там ещё кодируется, кроме агрессии и алкоголя?

— Много всего. Из того, что я слышал: стремление к деторождению, супружеская верность, тяга к труду… Что-то такое. Весь набор, наверное, не знает никто. Ещё один признак резистентности — скука. Остальные не понимали, что такое «скучать». Есть труд. Есть отдых. Каждый получает возможность трудиться и отдыхать. «Скучать? Это как?» Выпьем?

— Давай. За что?

— В смысле?

— Ах, ну да. Культуре тостов у вас взяться неоткуда. У нас принято, выпивая, произносить вслух некое пожелание. Тогда приём алкоголя превращается в своего рода мистерию с жертвенными возлияниями… Впрочем, неважно. За встречу!

— И как на это реагировать?

— Коснуться своим стаканом моего и повторить предложенный тост.

— За встречу!

Глава 7

Честность — лучшая политика

— М-да, — хмыкнул Ингвар, опуская стакан на стол, — коньяк, буду честным, весьма посредственный. Что и неудивительно в почти непьющем обществе. А ещё его не глушат стаканами, а наливают по чуть-чуть в специальные… А, неважно. Я всё равно рад выпивке. Тут даже самогонку гнать не из чего, разве что из каши. Твоё здоровье!

— Это тоже тост? — уточнил Драган.

— Да, он самый.

Выпили под осуждающим взглядом Деяна.

— Что ты смотришь, как обкакавшийся пёсик?

— Гав!

— Да не ты! Я тебя, парень, спрашиваю!

— Роже мочу охлопывать!

— Плесни ему, Драган. Оно, конечно, перевод продукта, но не налить просящему у нас считается не по-людски. Не знаю даже, за что выпить… Ну, допустим, за сбычу мечт.

Все аккуратно соприкоснулись стаканами, и Деян отважно влил в себя сразу половину, после чего выпучил глаза и застыл, мучительно дыша ртом и смаргивая слёзы.

— Вот что значит «нет опыта», — прокомментировал насмешливо Ингвар. — Я-то с детства на бабкином самогоне тренировался. Дыши, дыши, болезный, сейчас отпустит, потом догонит… В общем, увидишь. Надеюсь, у тебя не одна бутылка, Драган?

— Не одна, — подтвердил тот.

— Вот и отлично. Но, пока мы не нарезались, хочу кое-что уточнить. Пару буквально моментов.

— Спрашивай, — кивнул Драган, разливая.

— Ты сказал, что пытался скрыть свою резистентность, но неудачно, и тебя сцапали, так?

— Ага. Если попал на карандаш, то уже не сорвёшься.

— Получается, ты был в курсе про излучатели? Я недолго, но весьма активно пообщался с главным контролёром коррекционного центра, и даже он, находясь на не самой малой должности в системе, толком не знал, как она работает. Неман, будучи главным инженером, узнал об этом случайно, уже после Катастрофы. Одна моя знакомая работала в закрытом архиве госаппарата, и то накопала какие-то крохи, выглядящие к тому же не слишком связно и достоверно. А ты, значит, не просто знал, но и разбирался в деталях: что кодируется, как контролируется… При этом заливаешь, что просто обслуживал кабели?

— Разные кабели требуют разного обслуживания, — уклончиво ответил Драган.

— А ещё ты с первого взгляда опознал огнестрельное оружие, знаешь о множественности миров и межсрезовой торговле, вычислил во мне чужака…

— Это было несложно. Ты даже не пытался притворяться местным.

— Тем не менее, кроме тебя это никому в голову не пришло. Кроме того, ты намекал, что связан с контрабандой оружия…

— Я знал о ней, всего лишь.

— Всего лишь? Ты как-то дофига всего знаешь. И мне начинает казаться, что наша встреча не была такой уж случайной. Ну, за откровенность и честность!

Они чокнулись и выпили, причём Деян упрямо затребовал и опрокинул в рот свою долю. Второй раз у него пошло уже легче: глаза заблестели, лицо зарумянилось, плечи расправились. Он пару раз попытался что-то сказать, но сбился на невнятное бормотание и смущённо замолк.

— Так себе из тебя собутыльник, парень, — сочувственно сказал Ингвар. — Даже анекдот не расскажешь, не говоря уж за жизнь перетереть. Только продукту перевод. Впрочем, не жалко, пей. Каждый мужик должен хоть раз в жизни получить этот опыт.

— Да, — признал Драган, выпив, — я и правда искал тебя, а не случайно наткнулся. Но я не скрываю, что ты мне нужен, и не скрываю, зачем. Когда я понял, что ты чужак, то сразу решил, что это шанс. Я хочу свалить отсюда. Внутрь меня ваши параноики не пустили, оставалось дождаться, когда ты вылезешь сам. Давай лучше выпьем! За… ну, например, за взаимопонимание!

— С первым собственным тостом тебя, — они чокнулись стаканами, захватив и Деяна, который выглядит уже заметно опьяневшим и сидит на стуле нетвёрдо. — Но для взаимопонимания требуется именно взаимность. А ты явно понимаешь в происходящим больше меня.