Сказки о сотворении мира

Натан Валерьянович заподозрил, что явился точно по адресу. Он ткнул пальцем в звонок, подергал за ручку. Стук сменился вопросительной паузой. Натан ждал. Тот, кто находился за дверью, ждал тоже. Натан постучал по дермантиновым лохмотьям кулаком.

— Оскар! — крикнул он. — Ты здесь? Открой сейчас же!

Реакции не последовало. Ситуация сильно озадачила Натана. Если в квартире не Оскар, почему боится открыть? Если Оскар, тем более, почему боится? Учитель не поверил, что ученик станет держать его на пороге. Еще меньше Натану Валерьяновичу верилось, что ученик решает проблему адаптера и приемника с помощью ударного инструмента, но предчувствие Натана не отпускало. Он более настойчиво постучал по драной обивке.

— Оскар! Я знаю, что ты там. Прошу тебя, открой дверь.

Осторожные шаги приблизилась к двери.

— Натан Валерьянович, это вы? — раздался незнакомый голос.

— Да, это я! Открывайте немедленно! Кто там?

— Не могу! Оскар уехал и запер меня за ключ.

— Кто вы?

— Я Арик Кушнир. Вы можете взять лестницу на детской площадке и приставить к балкону…

Натан Валерьянович спустился вниз и оценил обстановку. С балкона свесилась чумазая физиономия Арика. Его руки были испачканы сажей, на шее висел клеенчатый фартук…

— Вон там, — указал Арик в тень дворовых деревьев, — спрятана лестница. Если не сперли.

Натан Валерьянович встал на выступ фундамента, схватился за декоративный элемент, подпирающий снизу балкон, и уперся ботинком в подоконник первого этажа.

— Куда прешь, обезьяна! — зашипела хозяйка квартиры. — Я полицию позову!

— Не бойтесь, Натан Валерьянович, — шептал сверху Арик, — Оскар полиции уже заплатил. Залезайте скорее.

Оба ботинка достигли подоконника, но поскользнулись, и профессор физики некоторое время раскачивался на элементе декора, стараясь зацепиться ногой за опору. Арик свесился с перил и схватил профессора за рукав.

— Давайте, Натан Валерьянович… — торопил Арик, — соседи проснутся вас растерзают!

С помощью Арика Боровский дотянулся до решетки балкона, перевалился через перилла и вполз в квартиру. Дверь была молниеносно заперта на ключ.

— Где Оскар?

В комнате стояла одинокая раскладушка, матрас валялся в углу. На матрасе стоял компьютер Оскара. Вокруг были раскиданы бумаги и чертежи.

— Поехал за золотом, — объяснил Арик. — Проходите, пожалуйста, на кухню, здесь света нет. Оскар в припадке разбил последнюю лампу. Мы скоро закончим, Натан Валерьянович, не волнуйтесь. Будет золото — быстро закончим. Он думал, что получит «реальное» золото из «реального» серебра с помощью «реального» кристалла, а оно реально не получилось. Теперь он уехал за «нереальным» золотом, чтобы делать из него «реальное», а я думаю, опять ерунда получится. Вот, жду. Свою работу я почти сделал. Осталось только проволоку раскатать и наложить по схеме.

На кухне горела лампа. Газовые баллоны стояли в углу, шланг от них простирался по полу. На столе лежал обрезок блюда, подаренного Саре Исааковне таинственным Сотником. Из хлама возвышалась полированная серебряная чаша с дырками по окружности, украшенная бороздами, похожими на орнамент.

Боровский вынул из кармана золотые часы, подаренные бабушкой Сарой, и положил на стол ювелира. Натан понятия не имел, какое золото использовалось для их изготовления, но интуиция подсказала: если есть на свете золото «реального мира», то оно лежит у него в кармане. Лежит без малого четверть века. Много раз Натан закладывал часы в голодные годы, много раз терял, забывал, даже сдавал в химчистку с пиджаками. И каждый раз часы возвращались к нему. Об этом Натан Валерьянович подумал только теперь. Подумал и понял, что подарок Сары Исааковны ждал нужного часа.

— Не жалко? — удивился Арик, рассматривая часы под лупой. — Вещь-то ценная…

— Используй ее, — сказал Натан. — Постарайся закончить работу как можно скорее.

— Ну, я не знаю. Оскар сначала должен проверить металл.

— Не надо проверять. Металл подойдет.

— В чертежах его опять же надо разобраться.

— Я разберусь в чертежах, — пообещал Натан. — Поторопимся, дружочек. Время не терпит.

Физиков в лагере заждались все, кроме Миры. Графиня никому не велела беспокоиться насчет пропащих: чем дольше физики сидят в мастерской, тем вернее получится инструмент. Валерий Петрович прощался с погонами, но терпел. Федор сочувствовал шефу, но в отпуск не ехал. Чтобы разрядить обстановку Мира развлекала их сплетнями светской жизни:

— Я смотрю на турнирную сетку, — рассказывала она, — и начинаю вычеркивать игроков круг за кругом. Кто из них для кого неудобный противник… у кого травмы… кто гриппом переболел, кто путался с топ-моделями… Я наблюдаю их не первый год. Я же знаю, кто выходит на корт трусами трясти, а кто стоит насмерть. Я знаю про них даже то, чего они сами не знают. Валера, это сложная наука! Я никого не обманываю. Десять лет назад, на спор, я называла четвертьфинальную восьмерку. С той же вероятностью называю сейчас. Не веришь — спроси американских коллег. Дело не в том, что я пользуюсь запрещенными источниками. Дело в том, что я знаю теннис, в отличие от букмекеров. Они боялись меня тогда — боятся сейчас.

— Речь не о букмекерах, — заметил Валерий Петрович, — а о твоей безопасности. Чем меньше мои коллеги собирают информацию о гражданине, тем спокойнее гражданину. Ты провоцируешь своим поведением.

— Общество дураков всегда будет относиться к умному человеку, как к провокации.

— Тем не менее, — Валерий Петрович обратил внимание на часы, — в обществе дураков надо вести себя на порядок разумнее, чем в обществе равных. Мне неприятно отвечать на вопросы о людях, к которым испытываю личную симпатию. А что поделать? Наши физики до сих пор не вернулись, а завтра утром надо отчитаться перед начальством. Что мне делать в обществе отчетов и директив?

— Смени работу, Валера!

— Придется. Предупреди наших физиков, что через неделю они буду иметь дело с другим куратором, а я отправлюсь в отставку.

— Тогда снимай оцепление, — порекомендовала графиня, — и делай вид, что работа идет по плану. Физики приедут — все равно заставят убрать народ. Местных вы уже запугали. Они не сунуться в лес до следующего лета, а солдатикам вашим, чего доброго, перепасть может.

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда… — ответила Мира. — Вот эта уверенность именно оттуда, откуда ты думаешь.

— Ты разбираешься не только в теннисе?

— Я разбираюсь в том, что говорю, и не говорю того, в чем не разбираюсь.

— Оцепление надо снять только с северной стороны, — предложил Федор. — Новый генератор они направят так же, как старый. Главное, чтобы медведи не проснулись на северном полюсе.

— От этого генератора на всех полюсах льдины треснут, — пообещала графиня. — Мое дело предупредить — вам отвечать за последствия. Подумаешь, угробите солдатиков — призовете новых. Только жалко мальчишек. Живые все-таки.

У капитана Карася вспотела спина, он пошел курить на дорогу, Федор остался с графиней.

— Все-таки я не пойму, — жаловался он, — что за люди эти физики? С моделями не путаются, гриппом не болеют, а что у них в голове — совсем понять невозможно. Как вы считаете, они отличаются мозгами от простых людей?

— Я не знаю, что такое «простые люди», — ответила Мира. — Никогда не встречала. Покажи мне хоть одного.

— Тогда скажите: сколько будет, если к трем прибавить один, потом еще раз один, потом пять, а потом одиннадцать.