Сказки о сотворении мира

Ночь накануне Оскар просматривал видеозаписи игр аргентинца. Всю ночь размышлял, что он забыл сказать своему подопечному? Какой совет не дал, от чего не предостерег. Пройдет час, пройдет два, и толпа, поедающая мороженое, будет гоготать во все горло над провалом юного графа.

Толпа продолжала топтаться у бара. Оскару стало хуже. Он охладил ладони о банку пива, вынутую барменом из холодильника, влил в себя, сколько смог, и зрители перестали быть похожими на армию неприятеля. Мир вокруг постепенно утратил враждебность. Западная трибуна, нависшая над парком, уже не напоминала вознесенный топор, а раскаленный асфальт — предбанник ада.

— Вот ты где! — Юля выросла перед ним внезапно, словно джин из холодной банки. — Я хотела сказать, что приехал Натан Валерьянович и Савку привез. Нам можно сесть с тобой рядом? Или лучше подальше?.. Понятно, — девушка забрала у Оскара банку. — Тогда встретимся после игры. Ты не будешь?.. Я допью, хорошо? — Она сделала пару глотков и достала из кармана визитку. — Подходил ко мне снова тот мэн белобрысый. Помнишь его? Сашу Шишкина помнишь? Говорил, если графу нужен спарринг… или консалтинг… или…

— После игры, — сказал Оскар. — Раньше соображать не начну.

— Оскар, начни! Подумай, почему он называет Эрнеста «графом»? Разве мы где-нибудь указывали титул? Этот Саша хорошо играл в юниорах, а сейчас работает детским тренером. Может, они раньше пересекались?

— Спроси у Шишкина.

— Он ничего не помнит, но уверен, что Эрни надо было с детства работать левой рукой, а не правой. Откуда он может об этом знать?

— Юлька, отстань.

— Возьми визитку и позвони ему, — сказала девушка. — Этот Шишкин сказал, что умеет делать массаж. Хвалит себя. Говорит, что на этом турнире уже заработал на видеокамеру. Мало того, купил и носится с ней, как с писаной торбой. Сказал, если нужно работать с графом, то он согласен в любом качестве.

— После игры…

Юля исчезла. Оскар не помнил, как дошел до трибуны, не помнил, как занял место. Не заметил, как кончилась разминка и началась игра. Он совершенно не соображал, что творится на корте, с замиранием сердца поднимал глаза на табло. Длинная фамилия «Виноградофф» не поместилась в строку, поэтому была урезала посередине. Цифры на часах начали отсчет времени перед концом света.

Весь первый сет Оскар смотрел на пивную банку, на дне которой плескалось немного жидкости. Реакция публики оглушала и сбивала с толку. Оскару мерещились позорные ноли, Солнце слепило глаза, жара размягчала рассудок. «Вовремя я напился», — пришло в голову Оскару. Мысль о том, что он сидит здесь тупой и немощный в тот момент, когда надо что-нибудь предпринять, разозлила его, заставила достать из сумки Греаль.

Оскар выплеснул в прибор остатки пива и свет померк. Солнце перестало слепить глаза. Его просто не стало видно на низком небе, укрытом ровными облаками. Сквозь туман, растворенный в воздухе, светились рунические символы на табло. Публика замолчала. Оскар глянул на корт. Трое «помощников», вооруженных теннисными ракетками, не стесняясь, стояли на задней линии, трое у сетки. Один бессовестно шатался по корту, уворачиваясь от мяча, и совершал устрашающие пассы руками. В каждом углу стадиона стояло по высокой фигуре. У судейской вышки их было несколько штук. Двое спорили в проходе прямо во время розыгрыша. Люди с трибун исчезли. А кто не исчез, превратились в зомби. Мало кто из них, жизнерадостных и веселых, производил впечатление болельщиков, понимающих, что творится вокруг. Среди них Оскар узнал мужчину по имени Саша Шишкин, который за прошедшую неделю порядком его утомил. Этого персонажа Юля наняла в качестве консультанта, но тот решил всерьез пристроиться к компании и не стеснялся рекламировать свои достоинства.

Саше было на вид лет сорок. Саша не имел серьезной работы и был толстоват для спарринга. Оскару не было бы до Саши дела, если б тот не сидел на трибуне и не болел за графа так живо, словно видел, что творится вокруг.

Оскар спустился к корту, перелез через рекламный щит и встал рядом с высокой фигурой, охраняющей заднюю линию за спиною Эрнеста. Фигура спрятала ракетку в складках широкой одежды.

— Я сказал, что не собираюсь терпеть это свинство? — спросил он, и высокое существо потупило взгляд. — Я сказал, что ваше место в зрительном зале? Предупредил же, что буду принимать меры. Предупредил или нет? Мне остановить игру, собрать пресс-конференцию и показать на ней ваши рожи? Будем делать сенсацию или разойдемся с миром?

Существо еще пуще потупило взор и отступило от задней линии.

— Вон отсюда! — настаивал Оскар. Он дождался, когда Гид залезет на трибуну, и подошел к его товарищу.

— Что мы здесь делаем? — обратился Оскар к очередному «помощнику». Гид не взглянул в его сторону. — Значит так, друзья мои, или вы сейчас всей бригадой идете домой отдыхать или я снимаю на камеру вашу деятельность.

— Хм… — ответил Гид. — Не возьмет твоя камера!

— Спорим, возьмет? На что поспорим?

— И где она?

— У надежного человека.

— Покажи.

— Сейчас… разбежался. Зачем тебе на нее смотреть?

— Может, куплю.

— Так я и продал. Может, мне самому пригодится. А тебе… — Оскар почувствовал резкую боль в груди, словно сердце внезапно сжалось, задрожало и замерло. Дыхание остановилось, подогнулись колени. Оскар упал на корт и слушал удары мяча, пока не лишился сознания.

Шум трибун разорвал ему уши, когда первый сет подходил к концу. Небо опять ослепило Солнце. Оскар лежал на бетонном полу между рядами кресел. Чья-то заботливая рука поливала его водой из бутылки.

— Пришли в себя?.. — Оскар узнал шевелюру Шишкина, торчащую ежиком на макушке. — Массажист помог ему сесть. — Ничего фатального. Ангельская Стрела. Прямо в сердце. Я не успел понять, откуда она прилетела, может, вы видели? Ничего, пройдет… Если здоровье хорошее — ничего не случится. У вас хорошее сердце? — Он вылил на Оскара остатки воды и достал полотенце. — Посидите спокойно.

— Проиграл? — спросил Оскар.

— Первый сет заканчивает. Ведет с брейком. Сейчас на подаче.

— Кто?

— Граф. Парень неплохо держится. Ей-богу, неплохо. Нет, первый сет он возьмет, но потом, вероятнее всего, возьмутся за него. Видите, сколько их здесь? Аргентинца явно ведут. Граф не справится. Они все силы сюда подтянули. А что вы хотели? Решающий матч. Если аргентинец сдаст — большой вопрос, будут ли его патронировать дальше. Нет, не сдаст, — пришел к выводу Саша. — Помогут. Они не бросают своих ведомых. Ведь это хорошие очки. Через год он будет играть в первой сотне. Через два в десятку войдет. Аргентинец должен брать турнир. Тут ничего не поделать.

Шишкин помог Оскару вытереться и достал из сумки вторую бутылку.

— Неужели с брейком ведет? И ничего нельзя сделать?

— Их много, — напомнил Шишкин. — Первый раз вижу столько. Хотя, конечно, шанс всегда есть. Если бы их как-то отвлечь. Если сможете сделать так, чтобы они ушли и долго не возвращались… граф успеет. Как ловко вы загнали на трибуну линейного! — восхитился массажист. — Нет, по одиночке их гонять бесполезно. У графа появится шанс, если смоются все.

— Как это сделать?