Сказки о сотворении мира

Чем дальше от дороги, тем больше хлама находила Мира в конюшнях. Свежая куча лошадиного навоза наполнила воздух ароматами форта. Сломанные колеса стояли вдоль стены, словно на базарном прилавке. Кто-то бросил в «гараже» канистру с бензином, кто-то тряпкой укрыл от зноя мешочек с порохом и набор фитилей. К разгару дня перемещаться под открытым небом можно было только короткими перебежками, от клетки к клетке. Артефакты, найденные графиней, становились крупнее и интереснее. Она нашла повозку, украшенную золотою фольгой. Транспортное средство было в прекрасном техническом состоянии. Крупные перья валялись вокруг вперемежку с конским дерьмом, из чего графиня сделала вывод, что в повозку запрягали пегаса. А поскольку дерьмо и перья уже вросли в расщелины между плитами, можно было сказать, что запрягали довольно долго. «Уже теплее», — решила она. «Иди-иди», — подгонял ее внутренний голос. В соседней клетке валялся сломанный дельтаплан с красными звездами на крыльях. Преодолев приличное расстояние, графиня споткнулась о хвост химеры, простертый поперек дороги. Химера спала, облепив свое голое тело перепонками крыльев. Тяжело дышала во сне. Графиня подобрала череп дракона, видимо, сдохшего от смертельного солнцепека, и череп рассыпался в руках, как песок. В одном из гаражей были сложены друг на друга мраморные статуи дев, словно покрышки автомобиля. Графиня сделала привал, чтобы рассмотреть статуи. Не будучи искусствоведом, она предположила, что это античные подлинники. Каждая складка одежды, каждая деталь была выточена с большим прилежанием и анатомической точностью. Зачем Ангелам понадобилось украсть у людей скульптуры, графиня не поняла, поэтому отправилась дальше и вскоре замерла перед четырехколесной машиной, огромной, словно мельница.

Пустое седло висело между гигантских колес. Из багажника торчали трубы, похожие на Стрелы Ангелов, и закопченный ствол гранатомета. Пулеметная лента свисала из ящика. Сзади к колеснице была приторочена пустая тачка, на которой вполне мог разместиться китобойный гарпун. Хозяин отсутствовал. День, раскаливший мозги, клонился к закату. Графиня изнемогала от усталости, но боялась закрыть глаза.

— Эй! — крикнула она в туннель. — Кто-нибудь!..

Графиня простояла, держась за колесо повозки, до сумерек. В сумерках мимо нее проползла полуживая химера, волоча за собой обгоревший хвост. Химера кряхтела, переставляя кривые лапки, слюни свисали с ее зубастого рта и засыхали гирляндами.

— Эй… — обратилась графиня к химере, но та не повернула головы в ее сторону.

Мира решила, что самое время присесть; что ожидание до бесконечности продолжаться не может. Когда-нибудь всему приходит конец. Графиня присела. «Хорошо бы закрыть глаза, пока они не ослепли от пустых ожиданий», — подумала она. «Хорошо бы теперь забыться на пару минут, чтоб не сойти с ума», — сказала себе графиня и забылась, как тут же скрипнуло над головою седло. Натянулась цепь, звякнули педали.

Мира отскочила к стене.

— Это я! — закричала она и с ужасом поняла, что проспала до ночи.

Вокруг была темнота, нарушаемая блеском железных браслетов на запястье огромного существа. Его глаза застыли, излучая звериный свет.

— Это я… — повторила графиня, — пришла за Эккуром. Отдай мне его. Пожалуйста. Я сама займусь его воспитанием. Обещаю, что накажу его лучше тюремщиков. Хочешь, выпорю? Я умею. Честное слово. Пожалуйста, отдай мне Эккура…

Она подала Ангелу мешочек с деньгами. Существо уселось в седло, уперлось ногами в педали. Захрустели, зашуршали подшипники гигантских колес. Содержимое мешочка высыпалось в огромную ладонь и, вероятно, было посчитано со всей скрупулезностью, присущей моменту. Немного поразмыслив, существо спрятало деньги в карман, сняло с шеи блестящую побрякушку и швырнуло к ногам человека. Что-то звонкое, похожее на милостыню, поскакало по каменным плитам.

Колеса сдвинулись с места, медленно проплыли мимо графини и протащили за собой тачку. Сочлененная конструкция с грохотом шлепнулась с каменной дороги в песок и застрекотала в направлении горизонта, который едва угадывался между серым небом и серой пустыней.

Графиня нащупала на полу ключ, больше подходящий к сейфу, чем к тюремной камере. «№ 201», — было написано на брелке.

— Эй! — прокричала она вслед укатившему существу. — А где здесь тюрьма?

Но существо уже скрылось, и звук его стрекочущей машины растворился в дыхании ветра. Не время было гнаться за ним. Время было возвращаться и ждать караван кочевников, который заберет ее на обратной дороге.

Тот же отвратительный симптом настиг Оскара в первом круге турнира. Среди ясного дня, в парке у стадиона, заполненного народом; между пестрых ларьков и нарядно одетых людей, ему до смерти захотелось холодного пива. Он немедленно занял столик под зонтиком, выложил на стул свой рюкзак. На стол положил пакет с бумагами и пропусками, полученными от организаторов. С бумагами следовало ознакомиться. Пропуск следовало повесить себе на шею… Оскара занимала только одна проблема: чтоб никто из прохожих к нему не подсел. Он собирался выпить пиво в одиночестве, и даже объявление о начале игры не могло ему помешать.

— Мосье Виноградов играет первым запуском, — напомнил официант. — Моя супруга очень болеет за этого молодого человека.

— Спасибо, — ответил Оскар и взялся за холодный стакан.

Официант обтер стол тряпкой, поправил салфетку, но уходить не спешил.

— Передайте мосье Эрнесту от нашей семьи пожелание успеха. Мы обязательно будем смотреть трансляцию.

— Спасибо.

— Если не ошибаюсь, у парня блестящие перспективы.

— Надеюсь…

— Простите за любопытство, мосье…

— Слушай, друг… не к тебе ли очередь за пивом стоит?

Отделавшись от официанта, Оскар посмотрел на часы. Бездна времени отделяла его от результата игры. Можно было напиться до бесчувствия и протрезветь ко второму сету.

Оскар сделал глоток и заметил Юлю, которая металась по парку. Припадок дежа-вю случился с молодым человеком. Он опять сидел под зонтиком с пивом, нещадно палило Солнце, Юля бегала мимо, но никак не могла его найти. Тот же черновик, взятый из предыдущей главы романа.

— Вот ты где! — воскликнула девушка. — Хорошо, хорошо! Никто к тебе подходить не будет. Только… я хотела предупредить, если вдруг… Ой! Опоздала, — всплеснула руками Юля. — Короче, тебя заметили. Только не пугайся и не удивляйся ничему, хорошо?

Чья-то рука опустилась на его плечо. Оскар не обернулся. Молодая женщина, коротко постриженная и модно одетая, скинула со стула рюкзак и присела рядом. Ее черты показались Оскару знакомыми. Он отставил бокал, чтобы не путать реальность с галлюцинацией. За спиною молодой женщины стоял длинноволосый юноша с безумными глазами, обращенными к нему, как к лику святому. Юноша не скрывал восторга от встречи. Его лицо напомнило Оскару портрет Иисуса Христа, но к счастью, знакомым не показалось. Похожим взглядом, по его мнению, обладали программисты, которые сутками не отрывались от мониторов, геймеры и, разве что, читатели умных книг, которые вдруг узрели перед собою автора.

— Лео, сядь! — разрешила девушка и предложила молодому человеку стул, позаимствованный у соседнего столика.

Молодой человек присел, но не отвел от Оскара взгляд. Сначала он рассматривал своего визави, потом стал изучать ауру над его головой. Молодая женщина улыбалась, но выглядела немного растерянной.

— Маша… — узнал ее Оскар.

— Мы пришли болеть за Эрнешку. Можно? — спросила Мария Натановна, которой никогда не требовалось разрешения для хулиганства.

— Отец тебя видел?

— Ни в коем случае. Мы — его мгновенный инфаркт.

— Юля! Проследи, чтобы эти персоны не пересеклись с Учителем.

— Уже проследила. Я хотела их тебе показать, чтобы ты не получил инфаркта. Мы будем на западной трибуне. Так высоко, что Натан Валерьянович не увидит даже в бинокль. Посмотри на них еще раз и протащись, какие нахалы. Машка специально приехала на час раньше, чтобы подстричься, согласно эпохе. Ты бы видел, с какой шевелюрой она сюда заявилась.

— Все! Валите отсюда.