Сказки о сотворении мира

— Куда ты ведешь меня, кукла?

— Переночуешь у меня, а утром вместе свалим отсюда, — пообещала Тати. — В мастерской больше появляться не надо. С тех пор, как ты потерялся, тебя спрашивали только Эрнест и Натан. Но они искали не тебя, а друг друга. Сначала ходили по очереди тебя спрашивать, потом один другому попался.

— Неужели попался?

— Натан поймал Эрнеста на лестнице. Сначала ругал его. Потом увел с собой. С тех пор тебя не ищет никто. И вещей твоих в мастерской больше нет. Только Даниель передает приветы через знакомых. Он сказал, что Артур снова пропал в лесу. А доктор, который живет в Сибири, хочет, чтобы девочки к нему вернулись. Оска-ар! Ты не представляешь, какая интрига! Если девочки не вернутся, Сима съест доктора.

— Значит девицы у Даниеля.

— Только я тебе это не говорила. Пообещай, что не уедешь в Сибирь.

— Никаких обещаний, Тати, я женатый мужчина. И никаких ночевок у тебя на квартире. Если хочешь помочь, одолжи машину.

— Бери насовсем. Только я поеду с тобой. Хорошо?

— Нехорошо. Я поеду, а ты останешься.

— Тогда я не открою тебе другой секрет. Фреду звонила Джулия из Флориды и кое-что просила тебе передать.

— Говори.

— Не скажу.

— Тогда катись к черту, — Оскар подтолкнул девчонку к машине, но Тати не обиделась.

— Джулии из Флориды, — сказала она шепотом, — звонила Алиса из Тель-Авива. Она в панике, Оска-ар! Там интрига еще больше. Джулия ничего не может понять и требует у тебя объяснений. Алиса узнала, на какие средства живет семья, и все рассказала. Оказывается, жена Натана берет деньги со счета, о котором раньше никто не знал. А знаешь, кто открыл этот счет и переводит на него деньги?

— Догадываюсь, — ответил Оскар.

— Женщина с длинным русским именем.

— Никогда не произноси это имя! — психанул молодой человек. — Поняла меня, кукла? Если хочешь сохранить со мной добрые отношения, даже не пытайся произнести это имя!

Наступившей осенью жизнь у Оскара Шутова не заладилась. «Дело алхимика» получило огласку в прессе, и он не выходил на улицу без прибора, позаимствованного с ракетки Эрнеста. Маленькая «таблетка», отводящая взгляд противника, всегда лежала в кармане. Только из-за нее Оскара перестали замечать заправщики и продавцы, официанты кафе и случайные прохожие, у которых надо было спросить дорогу. Однажды мальчишка, разносивший рекламу, врезался прямо в него, набил шишку и даже не обратил внимания. Оскар перестал ощущать себя человеком среди людей и решил, что самое время доработать прибор и оставаться незаметным только для тех, кто чрезмерно интересуется его личностью. В этот список первым номером попала Тати. Вторым — представительный господин, который пришел проверить, не прячется ли алхимик на своем чердаке, и Оскар любезно проводил его на чердак. «Пора отсюда валить», — решил он и свалил, не прихватив телефона, чтобы не искушать себя соблазном звонить. Люди, которые могли интересоваться его судьбой, давно прослушивались полицией. В ту зиму он потерял не только себя, но и возможность контакта с окружающим миром. А приобрел только машину и покровительство рыжей девчонки, в котором меньше всего нуждался. Деться Оскару было некуда, опереться не на кого, не с кем даже душевно поговорить. Дорога привела его в Сен-Тропе, город, ненавидимый с тех пор, как он познакомился с Мирославой.

— Пойми бестолковой своей головой, что девиц придется вернуть, — внушал он Даниелю. — Сейчас у них есть возможность уйти. Нам, людям, с Земли деться некуда, а у них поселения по всей Галактике.

— Но они не хотят, — возражал Даниель. — Разве я кого-то держу?

— Общение с Ниной опасно для человечества.

— Чем я хуже тетушки Серафимы? — искренне не понимал Даниель. — Почему со мной человечество будет в опасности, а с ней — нет?

— Потому что она тупая, слепая, необразованная старуха. Она только стряпает и стирает. Она не имеет манеры налить себе виски, закинуть ногу на ногу и пялиться в глаза гуманоида. Ты не знаешь, какая информация идет через эти глаза. Не заметишь, как превратишься в зомби. Собственно, уже превратился.

— Ничего подобного, — возражал Даниель, — я после таких ночей сплю как младенец и вижу цветные сны. После общения с Ниной я снова рисовать начал, хотя уже десять лет не стоял за мольбертом. Если б ты видел, какие картины я написал…

— Короче, девок надо вернуть. Женька приедет — отдашь обеих.

— Я уже сказал Жене, а Женя передал Симе, что девочки в Сибирь не хотят. Не выгоню же я их?

— Я выгоню.

— Они вернутся.

— Господи, твоя воля! Когда же мне удастся найти контакт с человечеством?

— Когда перестанешь усложнять ему жизнь.

— Я у тебя поживу?

— Живи, — разрешил Даниель. — Только если полиция явится, не говори по-английски. У тебя страшный русский акцент. Лучше прикинься немым. Будешь прятаться — прячься с девками в шкафу. Увидят пришельца — про тебя и думать забудут. Хотя… Ты у нас личность теперь знаменитая.

— Моих портретов в полиции нет.

— Ни скажи! Фред маслом написал твою рожу, а глянцевые издания растиражировали ее. Получилось очень похоже. Полицейские просмотрели записи с уличных камер, в местах, где ты любил появляться. Особенно там, где продают серебряные сервизы. Сейчас в полиции столько твоих портретов… можно открыть галерею. Фреду скажи спасибо.

— Фред мне очень помог и рисковал не меньше. Я сам поставил его в дурацкое положение.

— Он тебя подставил, а не ты его. Фред не мальчишка. Он и травкой приторговывал, и с кокаином у себя в Базеле попадался не раз — все сошло с рук. Перебрался в Монако, женился на местной, думал, так будет легче делишки проворачивать. Думаешь, он святой? Жена его выгнала раньше, чем закончился медовый месяц. На него в полиции досье с бородой. Если б не его прошлое, не прижали бы вас. По крайней мере, не так скоро. Ладно… все бывает. Но зачем же портреты писать? Меня тоже о тебе спрашивали, но я же не предлагал полиции услуг портретиста?

— Отстань от него. Парень отмывает свою репутацию.

— Придут — я не знаю, как ты забрался ко мне в подвал.

— Не придут, — уверил Даниеля физик. — Пока я здесь, к тебе даже покупатели заходить не станут.

— Они и так не заходят, — расстроился Даниель. — Живи. Я уже разорился, мне все равно. Но тебе все-таки стоит изменить внешность. Постричь тебя что ли на лысо еще раз? Сыграешь под дурака. Ты же у нас прирожденный артист. Слушай… — осенило хозяина магазина, — а можешь устроить так, чтобы наоборот, покупатель ко мне повалил и смел коллекцию, не глядя на ценники.

— Вот! — согласился физик. — Это уже предмет для конкретного разговора. Над этой темой в принципе можно работать. Будет, чем на досуге заняться.

Осень прошла дождем мимо окошек подвала, утопленных в тротуаре. Вместе с потоком воды за мутным стеклом маршировали сапожки. Целый день, нескончаемой вереницей. С утра до обеда обувь перемещалась справа налево, с обеда до ужина — слева направо. Это явление Оскар наблюдал всякий раз, когда глаза уставали от монитора. Он снимал очки и откидывал занавеску.

— Странно как… — поделился физик с Элизабет, которая тихо дремала в кресле, — такое впечатление, что город идет обедать в одну столовку.

— Банкира хоронят, — ответила девушка. — Утром идут на кладбище, вечером с кладбища.

— Каждый день?

— Теперь каждый день.

— Одного и того же банкира?

— Конечно. Сначала хоронили раз в месяц. Он воскресал и акции банка росли в цене. Теперь они несильно растут, поэтому каждый день приходится умирать. Я знаю, мне Даниель рассказал. Он тоже брал акции. Даниель сказал, что если похороны прекратятся, разорится весь город.