Сказки PRO…

— Прости, — сказал я, понимая, что уже поздно оправдываться.

— Да, конечно, у всех мужиков воняют носки, это закономерность…

— Это исключение из правил, Лида, — я даже немного испугался того, что она разъярится и выгонит меня. — У меня такого никогда не было.

— Не перебивай. У всех воняют, но умные всегда что-то предпринимают по этому поводу. Мог и сказать, чтобы я не бегала и не искала, откуда несет таким… Иди в комнату, там я тебе диван разложила.

— А ты?

— Обо мне беспокоишься? Я тоже в ванную хочу, — Лида взмахнула носками в воздухе и поморщилась. — Ужас какой! Все, иди в комнату.

В комнате было чисто и уютно. Небольшая, со шкафом-купе и письменным столом в углу, с высоким шкафом с зеркалом у самой двери, ковром на полу и диваном. Я не успел ничего толком рассмотреть. Во-первых, было уже довольно темно. А, во-вторых, я прилег на диван, укрылся каким-то довольно жестким покрывалом, опустил голову на подушку, думая, что полежу немного, а потом мы с Лидой немного поболтаем и, кто знает…

Я лежал, а она все не шла и не шла. Я даже позвал ее: «Лида, ты там?». Она показалась из-за двери. Но это была не она. Точнее, она, Лидия, Лидия Клемент, такая, какой я ее видел с черно-белой фотографии с экрана монитора. Я отвернулся, потому что мне хотелось заплакать. И тут я сообразил, что сплю и это сон.

— Саша, а ты на работу не опоздаешь? — я открыл глаза, было светло и пахло чем-то очень вкусным. — Или куда там тебе нужно? На учебу?

Лида чем-то гремела на кухне и напевала себе под нос: «Та-та-тата-та-та».

— На учебу, — лениво ответил я, стараясь восстановить в памяти события вчерашнего дня и понять, как и почему я оказался там, где оказался. — Ко второй паре, часам к одиннадцати.

— Давай, подъем, уже девять. Как раз хватит времени, чтобы нормально позавтракать, поболтать и собраться. Еще и дорога.

На спинке дивана аккуратно висели мои носки, выстиранные, высушенные на батарее — это было видно по следу, образовавшемуся примерно посередине.

«Как меня угораздило отключиться так не вовремя? Интересно, а Лида была здесь, со мной? Или еще где-то? Хотя где можно быть в этой квартире, если тут всего один диван».

Я привстал и осматривал с любопытством комнату. Мне показалось, что она слишком аккуратная, слишком чистая. Не было ни книг на покосившихся полках, ни каких-то личных вещей, фотографий, картинок. Даже за шторами были плотные жалюзи, приоткрытые явно утром и рукой Лиды — шторы были при этом аккуратно отдернуты к стенам. Я старался ничем не нарушить этот порядок. Посмотрев в сторону зеркала, я увидел стоявшее там кресло, которое явно раскладывалось, так как на ковре примерно в метре были два ровных следа от ножек.

— Прости, Лида, что заставил тебя спать на кресле, — крикнул я. — Лучше бы меня туда положила.

— Когда я тебе хотела это предложить, ты уже спал, — ответила она из кухни.

— И вообще здесь командую парадом я. Надеюсь, ты не думал воспользоваться ситуацией? Даже если и думал, тебе бы этого никто и не позволил бы.

— Ага, — протянул я и зевнул.

— Кстати, твою футболку я погладила, но она была слегка влажная, поэтому снимешь в ванной с батареи сам, а то у меня блинчики подгорят.

Для меня никто никогда не готовил с утра блинчики. Я читал про эту буржуйскую роскошь, видевшуюся мне каким-то экзотическим излишеством. Когда я увидел Лиду со спины, как она колдует у плиты и что-то напевает, ко мне закрались странные сомнения. Просто не могло быть так, что все это она делает ради меня. Было еще что-то. Уже одеваясь и приводя себя в порядок, я неожиданно для себя понял возможную причину всех этих приключений, ее расположения и, как ни странно, блинчиков тоже. В комнате не было никаких личных вещей. Шкаф, конечно, я раскрывать постеснялся — и один, и второй. А в прихожей у двери появилась большая сумка, которой не было накануне.

— Ты куда-то уезжаешь? — спросил я за завтраком. — Ты молодец, спасибо, блинчики действительно вкусные, никогда не представлял, что кто-то для меня их будет готовить.

— Не обольщайся, Саша. Я просто извела все продукты, чтобы не пропадали.

— Ты уезжаешь? — повторил я свой вопрос, уже предчувствуя ответ Лиды.

Она старалась не смотреть мне в глаза. Это было не чувство вины, винить себя ей было совершенно не за что, скорее мне было стыдно за некоторые моменты.

— Уезжаю.

— Отдыхать?

— Домой возвращаюсь, — она улыбнулась и, напрягая пальцы, сломала пополам деревянную зубочистку. — Здесь я все дела закончила, все уладила. Два месяца пробыла и хватит. Я люблю Петербург, но не настолько, чтобы оставаться надолго. Дома все-таки лучше. Привычная обстановка, работа, друзья. Здесь я чужая.

— Для меня уже не чужая.

— Хорошо, для тебя не чужая, но это не меняет ничего. Мне нужно возвращаться…

— А откуда ты? — согласен, спросить такое было верхом бестактности после того, как Лида на блюдечке выложила передо мной всю подноготную своего семейства. — Я почему-то считал, что ты из Питера.

— Не скажу, откуда я, — она напряглась. — У нас, по-моему, был негласный уговор друг друга ни о чем не расспрашивать. Мы и так узнали друг о друге слишком много из того, чего знать не следовало. Скоро приедет хозяйка, мне нужно сдать ключи и заплатить, я здесь прожила лишнюю неделю.

— Подожди! А это не квартира твоего дедушки разве?

— Нет, она здесь недалеко, там теперь живут наши родственники, — Лида гладила рукой по обоям. — А эту квартиру я снимала на то время, пока выяснялось все с документами. Ты же понимаешь, пока получишь все эти бумажки, отстоишь в очередях — с ума можно сойти.

— А когда уезжаешь?

— Тоже вопрос, на который я не могу тебе ответить, — Лида снова заулыбалась, но это выглядело как-то жалко, неестественно. — Просто мы больше не увидимся. И не потому, что ты плохой или я какая-то не такая. Просто не увидимся и все. Я не верю в случайности, в случайные встречи и все, что из них потом получается. На примере деда я многому научилась и его ошибки, ошибки нашей семьи я копировать не хочу.

Мне было бесполезно что-то говорить. Хотелось помолчать, насмотреться на нее как следует, чтобы запомнить каждую черту лица, каждую небрежно лежащую прядь волос, то, как она смотрит, как держится. Снова я заметил в ней что-то от Лидии Клемент с той фотографии: открытый взгляд, который никуда не спрячешь, слегка опущенный подбородок. Я слышал однажды о том, что все, что происходит с нами в жизни, отпечатывается в нас. Информация накапливается и начинает влиять, ежедневно и ежечасно на то, что происходит с нами, на наше поведение. Кажется, это называли памятью поля, но шут ногу сломит в этих туманных околонаучных теориях. Не было ли с Лидой так? Не передается ли это от поколения к поколению? Я даже не про внешность, а про манеры, интересы, приоритеты, потребности.

Благодаря Лиде я впервые задумался о том, что мои знания однобоки, что я совсем не ориентируюсь в музыке, в театре. Конечно, от меня трудно ждать, что я тут же сделаюсь заядлым театралом или не буду вылезать из филармонии, накупив абонементов. Но уже одни мои сомнения и пошатнувшееся эго стоили дорого.

— Хочешь, я подарю тебе ту книгу, твоего дедушки, в которую были вложены письма? — неожиданно предложил я.

— Спасибо, ни к чему это, — ее улыбка была все более и более вымученной. — Она тебе пригодится больше. Я же говорила тебе, мы распродавали и пристраивали дедушкины вещи и книги. Ты вернул мне письма, это уже очень много, поверь. По-моему, тебе пора.