Сказки, рассказанные в октябре. Кельтские легенды – опыт традиционного нарратива
Шрифт:
В ходе развития сказки, там, где впервые появляется песня голубой травы, в нарратив были вставлены фрагменты собственной песни Н. А. О’Шей «Голубая трава», написанной незадолго до школы по мотивам данного сюжета. Главной практической сложностью было, не нарушая плавного течения речи, взять в руки арфу и перейти к пению, а потом так же, без ощутимого шва в повествовании и общем перформансе, снова перейти к прозе, но можно сказать, что эффект, произведенный на аудиторию, превзошел все ожидания. Как только в сторителлинг начали включаться музыкальные фрагменты, уровень внимания всех детей резко возрос – естественный для их возраста кратковременный фокус сменился долговременным пристальным вниманием, и вплоть до самого конца повествования они слушали, затаив дыхание.
Необходимо отметить, что при всей локальной специфике колорита сказки
Курс по книжной иллюстрации мы проводили в школе тестово первый раз, поэтому он был непродолжительным, все три занятия были посвящены разбору принципов и мотивов иллюстрации как раз на примере сказки «Король-Ворон». Основной идеей курса являлось знакомство детей дошкольного и младшего школьного возраста на основе текста адаптированной легенды с типами подходов к иллюстрированию книги, композиционного размещения иллюстраций. Текст легенды в данном подходе выступал как независимый от авторства нарративный источник, который дети воспринимают в качестве нового для осмысления материала, пытаясь изобразить важные узловые моменты сообразно своему восприятию, не отягощенному объемом знаний изобразительных традиций, созданных на основе переработки кельтского творчества художниками и учеными. Анализируя их творческое ощущение древнего текста, мы получаем осмысленный ими изобразительный ряд узловых моментов легенды без антуража и «дизайна» более поздних времен, оставивших нам свою изобразительную традицию. Дети являются проводниками сути архетипов, представленных как в легенде, так и в волшебной сказке [Пропп, 2000].
Так как на первом занятии каждый ребенок выдал свое первое и самое яркое впечатление от произведения, вместе с педагогом по курсу иллюстрации к. и. н. И. Рукавишниковой дети пошли по пути обсуждения многочисленных характерных образов и способов их изображения, по возможности без принятых клише. Лукия (6 лет) обратилась к первой ключевой композиции: Зеленый человек, три его дочери, дом семьи Зеленого человека. Девочка постаралась изобразить основные характеристики героя и трех красавиц, непременным атрибутом которых являются длинные волосы, длинные платья и пухлые губы.
Вика (9 лет) и Глеб (7 лет) занялись созданием сложных композиций сцены плена главного героя, изображением важных семантических деталей композиции, ведущей к кульминации произведения. Они тщательно продумали «симметрию» в изображении горы, дня-ночи, стражей – черных и белых волков, Ворона на цепи и злого колдуна. В каждом образе проявлялось их отношение к изображаемому.
Илья (8 лет) решил оформить обложку книги и вынес на нее главного героя – летящего Ворона. Его видение персонажа (в птичьем виде) сказалось и на последующих иллюстрациях других детей. Лукия так же изобразила главную героиню – жену Ворона в сцене поиска синей травы – основного ключа к кульминационной развязке легенды.
Пока дети создавали свои работы, они активно обсуждали изображаемое, совместно придумывали детали. Они создавали пространство сцены, в том числе пытаясь изобразить время, движение: улетающий колдун, спящий и бодрствующий волки, луна и солнце на одной композиции. Элемент поющей синей травы с нотками и ртами был придуман детьми совместно в процессе обсуждения. Дети пытались подписывать фразы или названия к своим иллюстрациям, чтобы усилить понимание того, что они пытаются переосмыслить и изобразить.
Созданием образа Зеленого человека занялся Глеб. Взяв за основу главные характеристики: один глаз и цвет, он изобразил зеленого циклопа рядом с бревенчатым домом. Дети восприняли эти характеристики достаточно буквально.
Илья на том же листе, на котором нарисовал обложку, без композиционной привязки начал создавать отдельные образы основных героев – Зеленого человека, Ворона, дома, замка, и вспомогательных образов: дерева, железных башмаков, в том числе и разбитых.
Вика к концу курса решила создать модель книжки-комикса, где иллюстрациями рассказывала основную фабулу. Не прорисовывая старательно образы, она изобретала способ изобразить действие по изменению героя: ворон с человеческой
головой иллюстрировал снятие оперения на ночь главного героя. Обложку она использовала из разработки Ильи.Таким образом, дети в качестве художников-иллюстраторов становились соавторами произведения. В нашем случае они были соавторами древней легенды (концепцию курса «Книжная иллюстрация» см. в приложении).
Столь развернутая работа по иллюстрированию была проведена только в отношении сказки про Короля-Ворона. Большинство иллюстраций к другим сюжетам книги – это работы, созданные детьми на курсах У. Г. Юрьевой по живописи и рисунку (концепции курсов «Живопись» и «Рисунок» см. в приложении). Мы старались показать участникам школы разные жанры и стили изобразительного искусства. В иллюстративном материале к данной книге много пейзажей, архитектурных рисунков. Детям указанной возрастной категории, как показала практика, сначала очень сложно рисовать с натуры, но, включившись в такой формат, они начинают вырабатывать свой стиль в рисунке, по-своему переосмысливать предложенную для работы натуру. Иллюстрации непосредственно сюжета дают больший процент шаблонированности в работах детей, они сильно стилизованы и стандартизированы. Дети пользуются своими, выработанными архетипами на основе переосмысления уже полученных знаний и влияния масс-медиа. Но этот багаж по сравнению с подобным запасом взрослого человека пока незначителен. Именно в силу этого данное издание включает в себя не столько работы по курсу иллюстрации, сколько то, что было создано детьми на курсах живописи и рисунка с ориентированием на другие ключевые темы и объекты. Эти работы лучше прожиты детьми, они в итоге более точно передают и восприятие сюжетов.
По мере того как неделя сторителлинга близилась к завершению, способность аудитории воспринимать все более сложные коллизии увеличивалась, и нами был выбран еще один известный сюжет из древнеирландского эпоса. Как и рассмотренные ранее легенды о Святом Патрике и змее и о Финне и лососе, эта легенда пользуется большой популярностью среди ирландских учителей начальной школы. Мы сочли уместным включить этот рассказ в наш курс по двум основным причинам. Во-первых, нельзя было упомянуть Финна, великого героя юга Ирландии, и при этом не рассказать о герое севера Кухулине; два рассказа, описывающие инициацию героев в юности, образовали красивую параллель. Во-вторых, было необходимо предложить слушателям сюжет без счастливого финала, заставить их сопереживать печальным событиям.
С этой целью было принято решение сместить фокус повествования с главного героя – мальчика Кухулина – на кузнеца Кулана и его пса. Дети, имеющие домашних питомцев, немедленно стали проецировать ситуацию на себя, и момент утраты собаки вызвал обильные слезы у доброй половины слушателей. Надо отметить, однако, что эти переживания не помешали детям живо заинтересоваться самим феноменом инициации, потенциальной оборотнической сущностью Кухулина и аспектом волшебных собак в кельтской эпической традиции.
С целью разъяснения мифологемы воина-пса, которая является локальным отражением индоевропейского культа волка у древних кельтов, в нарративе пришлось сделать небольшую девиацию и пересказать детям сагу «Смерть Кельтхара, сына Утехара», тоже являющуюся частью Ульстерского (северного) эпического цикла.
Еще одно отступление было сделано для того, чтобы описать детям суть древнеирландской игры в мяч, которая более всего напоминала современный хоккей на траве, а также проиллюстрировать описание фотографиями археологических находок – обвязанных веревками кожаных мячей.
В конце школы в рамках курса по этнографии преподаватели и родители с детьми ходили в гости к семье местных фермеров, где две их огромные собаки некоторыми из детей были идентифицированы как волшебные псы.
Последняя сказка, рассказанная в ходе школы, стала наиболее свободной и в плане изложения, и в сюжетном плане. Поскольку изначально была задумана осознанная контаминация валлийской и ирландской версий этой фабулы, задачи максимального соответствия какому-либо из оригиналов в принципе не ставилось. Таким образом, нужно отметить, что «Цветочная Дева» является не пересказом «Четвертой Ветви Мабиноги» или саги «Смерть Курои», но современной авторской сказкой, созданной по мотивам этих эпических текстов.
Конец ознакомительного фрагмента.