Сказочка дедушки Абдулы

Этот порядок прекрасно знал и Вова. И еще он знал что около пятидесяти солдат внутри цитадели сегодня получили тяжелое пищевое отравление, и теперь в стройном порядке смены караула происходили перестановки, которые тоже наверняка сдвинут этот момент еще на некоторое время. Баллон с сонным газом опустошался за семнадцать минут, а это значит, что первые восемь баллонов уже опустели, а под действие двенадцати попало пока слишком мало солдат противника. По его наблюдениям не больше ста пятидесяти и этого явно недостаточно. Даже если предположить что снайперы снимут свои сто восемьдесят мишеней то оставалось еще почти половина часовых, которые вполне могут поднять тревогу. Правда снайперы должны тут же перекинуться на следующую мишень, но здесь будет достаточно всего лишь одного просчета, и операцию придется свернуть. А это означало, что уже в следующий раз охрана будет на стороже, и что самое главное будет готов к нападению сам Эван. Он сможет даже пойти в наступление, и с его возможностями можно быть уверенным — тогда для повстанцев настанут тяжелые дни. А значит рисковать нельзя. Если есть возможность усыпить еще несколько человек, значит надо их усыпить. И даже если кто-то не уснет, а просто вдохнет небольшую порцию газа, то его реакция сильно замедлится и тогда его будет легко снять.

Над цитаделью протянулся громкий звук трубы. Это прозвучал сигнал смены караула. Всего три минуты назад двенадцать баллонов с газом были открыты, и теперь, когда охранники стали медленно перемещаться по часовой стрелке вокруг цитадели под действие газа должно попасть еще несколько десятков человек, а может быть даже и сотня. Часовые не торопясь направились к хорошо очищенной дороге, которая тянулась вокруг крепости. Все хмурые, особенно те, кто уже провел пять часов на морозе, они иногда присасывались к фляжкам, или курили. Вова знал что в том наряде, который полагался часовому у каждого был превосходный обзор и возможность передвижения. Их форма состояла из: шубы, теплых ватных штанов и кальсон под ними, шапки ушанки, шарфа, унтов и теплых шерстяных носков под ними, хлопчатобумажной толстовки, свитера, а так же специальных рукавиц с тремя пальцами, защитных очков, винтовки, пистолета и ножа. В такой одежде можно было передвигаться относительно свободно, вот только никто не ограничивался только ей. Как правило, под шубой была еще одна куртка, под ватными штанами несколько пар других, под рукавицами дополнительные варежки, и на голову натягивался специальный капюшон, который сильно ограничивал угол обзора. Таким образом, все эти бравые часовые были больше похожи на снежных баб, и передвигаться быстро не могли. Если разобраться то не могли они и быстро выстрелить, или подать сигнал по рации, потому что рацию большинство носило не в руках, как полагалось по уставу, а под шубой. А для того чтобы расстегнуть пуговицы надо снять перчатки, и варежки которые были под ними. Это же надо сделать и для того чтобы выстрелить. Рукавицы с тремя пальцами специально так и сделаны, чтобы можно было стрелять, не снимая их. Но никто не соблюдал правила и предписания, и поэтому даже если кто и заметит, что кого-то нет в строю, то пока он достанет рацию Вова успеет подать сигнал к третьей фазе.

Часовые неуклюже шли вокруг замка. Вот они подходят к месту своего очередного поста. Во время перехода несколько человек упало, но на это никто не обратил внимания. Дорога скользкая, так что это в порядке вещей. А то, что они не встают, ну так и что? Вы нацепите на себя столько шмоток и посмотрим на то, как вы будете быстро подниматься. Нет, пока они перевернутся, пока перестанут материть все вокруг, пока потрут ушибленный зад, на это уйдет пару минут. Все должны подумать именно так, и пока еще никто не достал рации. Вова наблюдает за всеми кто находится с западного края цитадели. Каждая сотня плохо видит другую из-за бури, и поэтому никто не заметил, что одна никуда не пошла, а просто лежит на снегу в отключке. Уже скоро. Но сначала они должны пойти на свои посты. Все же снайперам будет легче стрелять в мишень, которая не идет по ровной дороге, хоть и с небольшой скоростью, но находится в движении. Но когда они станут расходиться по постам, к которым ведут узкие протоптанные тропинки, их скорость станет минимальной и тогда можно начинать. И тут главное не переборщить с ожиданием. Если кто-нибудь заметит спящую сотню, то сообщит в цитадель. А этого им не надо.

И вот наконец все пришли к новым местам дежурства и стали расходиться по постам. Вова три раза нажал на кнопку передатчика. У всех его людей в ушах колокольным звоном прозвучали три коротких "бип". И сразу после третьего, сто восемьдесят пальцев нажали на спусковые курки. Но Вова не обращал внимание на них, ему собственно было плохо видно, что творится на восточной части цитадели, а именно туда были направлены дула снайперов. Его гораздо больше интересовало, что сейчас происходит на западной части. И он с улыбкой наблюдал как сто человек уже почти готовые к смене упали на землю. Значит все идет по плану.

Снайперы были разделены на две равные группы по девяносто человек, и расположены примерно в трехстах метрах от цитадели с севера и с юга. Первым залпом им удалось снять всю сотню на востоке. В некоторых солдат попали по две пули, но это было необходимо, потому что без радиосвязи нельзя точно разобрать цели. Нет, каждый снайпер примерно знал тот пост, по которому должен стрелять, но кое-кто из часовых не стоял на местах. Кто-то все же уснул, а кого-то было плохо видно. Так что цели дублировались. Но самый ответственный момент был на втором залпе. Теперь часовых осталось всего двести, а снайперов девяносто на каждую сотню. Как бы это не нравилось Вове, но разместить больше людей вокруг цитадели было невозможно — это могло стать заметно. И поэтому всего должно было быть три выстрела. Первый уничтожает восточную сотню, второй частично северную, и частично южную, и третий добивающий южную и северную. Правда на севере располагались две сотни, потому что там же были бараки с рабами, но в результате атаки газом посты которые должна была занять уснувшая сотня остались пустыми.

Вторым залпом было уничтожено ровно сто восемьдесят человек. У Вовы служили настоящие профессионалы своего дела, и они не делали ошибок. По девяносто человек с севера и с юга упали на снег. И теперь с севера осталось пять, а с юга восемь одиноких фигурок которые пока что даже не заметили того что их так мало. Их осталось не по десять, потому что кое-кто все же вдохнул газ и теперь мирно спал на снегу. И очередные сто восемьдесят пуль разнесли плотно закутанные фигурки в клочья. Винтовки у снайперов были мощные, с разрывными патронами, так что шансов выжить не было.

Первые пятьсот человек были устранены, но это было только начало. Вместо того чтобы дать себе секунду передышки все солдаты сопротивления вскочили со своих мест и теперь уже не таясь побежали осматривать часовых. Надо убедиться, что все мертвы, и присыпать их снегом. По дороге они сдирали с себя маскировочные комбинезоны, и под ними обнаруживались точные копии костюмов солдат Эвана. Теперь их не отличить от мертвых или спящих охранников. А о спящих уже позаботились. Те самые пятьдесят человек, которые поползли в сторону западных постов после первого и второго сигнала вылезли из-под снега и перерезали глотки спящим. Там же с ножами ползали и те, что выпустили газ. Они действовали быстро и в то же время пока не скидывали маскировки. У каждого помимо ножа был и пистолет, и они с опаской поглядывали на ворота, откуда в любую секунду должна выйти очередная партия смертников.

Снайперы добежали до поверженных часовых, но далеко не все стали осматривать убиты ли они. Ровно пятьдесят человек из каждой группы быстро схватили винтовки и побежали по дроге вокруг цитадели. Они должны заменить сотню которая должна смениться. Они бежали сломя голову, потому что если сейчас ворота откроются, и новые часовые увидят их бегущими по дороге то это может вызвать подозрение. Вроде это был серьезный просчет в плане, но только на первый взгляд. Вова учел, что рации часовые должны передать сменщикам, и поэтому пока те не сменились сообщить им будет не по чему. Но так или иначе все обошлось. Снайперы, переодетые часовыми успели прибежать, и даже встали на посты возле присыпанных снегом тел с перерезанными глотками. Ворота цитадели стали открываться.

И вот теперь настал черед действовать и самому Вове. Он был дальше всех от цитадели — примерно в пятистах метрах, и ему надо было преодолеть это расстояние как можно быстрее. Скоро начнется самое интересное. Он повернулся на спину, и ударом ног разбил доски, которые служили потолком. На него посыпался снег, его слегка завалило. Снег попал в нос, и под воротник, но Вова все же смог выкарабкаться и вылез на поверхность. Рядом с ним лежал большой сугроб, под ним был спрятан снегоход на случай экстренного отступления. Вова был очень осторожен, ведь пока он жив, жива и надежда. И он, несмотря на то что теперь на счету была каждая секунда, медленно пополз по снегу почти невидный в маскировочном комбинезоне.

Эван сидел в своей спальне и слушал музыку. Сейчас играл какой-то тяжелый рок, и он ему не слишком нравился, но зато Эмет был от него без ума. Жена Эвана приехал на два дня раньше, чем должен был и вернул Эвану утраченное после разговора с Пепе благоприятное расположение духа. Он приехал всего через пять часов после того как этот необычный парень из Бразилии вышел из спальни Эвана. Эмет не стал будить антихриста, хотя тот и не спал. Той ночью Эван анализировал много чего, и сделал множество выводов. Ему хотелось поделиться ими с Эметом и спросить его мнения, но тот слишком устал и проснулся только к вечеру, и теперь уже Эван не хотел его беспокоить раньше времени. А когда Эмет все же проснулся и пришел в тронный зал для доклада о проделанной работе, то делового разговора не получилось. Вместо того чтобы рассказать друг другу свои переживания или отчитаться о проделанной работе они очень быстро переместились в спальню. И вот только теперь, когда Эмет пошел в душ, предварительно поставив музыку, Эван стал размышлять о том с чего бы начать. Несмотря на то, что они были друзьями и любовниками уже три года, Эван не мог просто взять и вывалить на него все подряд. Эмет был, пожалуй, единственный в мире человек чье мнение он ценил и к кому прислушивался. И, между прочим, не зря если судить по тому что почти все планы, разработанные Эметом приносили нужные результаты.

Эмет вышел из душа и сразу напомнил ему Пепе. Тот выходил точно так же, вытирая волосы полотенцем и не утруждая себя одеждой. Эван осмотрел Эмета с ног до головы и в очередной раз подумал о том, как он изменился. Ведь ему всего двадцать три, а посмотрите на него. Генерал последней армии на Земле. Главный мозг и руководитель того, что построил Эван. И всего двадцать три. Блин, да ему самому только двадцать семь. Или двадцать шесть? Впрочем неважно, чувствовал он себя гораздо старше. Эмет стал прыгать на левой ноге вытряхивая из уха воду и Эван залюбовался, как на его татуированном теле заиграли мышцы. Он серьезно поздоровел, за время их знакомства. Потяжелел на треть, и отнюдь не из-за жира. Да еще и тату были сделаны настолько искусно, что Эмет казался не человеком, а каким-то демоном. Они покрывали все тело, начиная от шеи и тянулись вниз рассыпаясь причудливыми узорами. Тема татуировок была одна и та же — Эван. У него на теле были изображены перечеркнутые кресты, разрушенные города, а недавно на спине появилась луна и летящие с нее метеоры. Но центральное место занимала самая красивая и тщательно сделанная татуировка на груди. Там был изображен Эван почти в натуральную величину, который улыбался самой зловещей улыбкой и протягивал свою правую руку к паху Эмета. Тату занимала всю грудь, потом тянулась по накаченному прессу и плавно оканчивалась на гениталиях. И еще этот пирсинг по всему телу. Не менее тридцати железок торчало из его тела. Эмет теперь не брил голову, но Эван знал что под длинными черными волосами прячется еще одна тату — череп и две перекрещенные кости.