Скифские саги

— Нет, свою жизнь. Если дерзкий лучник проиграет, а он наверняка проиграет, потому что колдовству противостоять невозможно, ему отрубят голову.

Скиф задумчиво хмыкнул. Его не прельщала перспектива близкого знакомства с плахой. Он был готов к встрече с опасностью, даже смертью, но не с такой.

— Что, испугался? — поинтересовался Дорнум, внимательно наблюдавший за Скиллом. — Это тебе не палить из лука в трех недотеп, вознамерившихся ощипать толстого фазана.

Разбойник пожал плечами:

— Никто не видел его. Но я слышал, что это огромный алмаз, испускающий во время колдовских манипуляций яркий зеленый свет.

— Алмаз не может быть зеленым, — возразил скиф, повидавший в своей жизни немало дорогих камней и научившийся разбираться в них.

— Простой — да, но ведь это колдовской алмаз. Он может все!

Дорнум был пьян, язык его заплетался. Скилл чувствовал себя примерно так же. Увлекшись разговором, он не заметил, как порядком надрался. А ведь завтра ему предстояло участвовать в состязании. В таких случаях Скилл всегда был благоразумен. А потому он решил, что пришла пора попрощаться.

— Все, — сказал скиф и, пошатываясь, поднялся из-за стола. — Нам пора.

— Да, — согласился новый дружок Скилла. — Ты прав.

Дорнум попытался привстать, но ноги плохо держали его, и Скиллу пришлось подставить разбойнику плечо. Скиф расплатился за обед, приятно поразив хозяина харчевни своей щедростью. Приятели вышли на улицу, где и расстались.

Ни Дорнум, ни Скилл не приметили невзрачного сухонького старичка, сидевшего за соседним столом и внимательно прислушивавшегося к их разговору. Проводив приятелей взглядом, старичок плеснул в кубок отменного, хранимого для лучших клиентов вина и задумался. Дело в том, что старичок знал Скилла, а Скилл знал его и, будь повнимательней, непременно припомнил бы — ведь ситуация, в которой они встретились, была не самой приятной в жизни скифа.

Глава 3 СОСТЯЗАНИЕ

Сказать, что у Скилла утром не болела голова, означало бы солгать. Голова болела, да еще как. Слишком давно Скилл не пил в таких количествах вкусное красное вино, и вот теперь он вынужден был расплачиваться за вынужденное воздержание. Известно, однако, что клин клином выбивают. Потому, встав рано поутру, Скилл первым делом позаботился о том, чтобы поправить здоровье. Пара стаканчиков хмельного пития способствовала исчезновению головной боли и вернула скифу хорошее настроение. Потом он с аппетитом съел присланный Бомерсом завтрак — наконец-то толстяк соизволил вспомнить о своем госте! — проверил лук и сходил проведать Черного Ветра. Все было в порядке: тетива свежа, стрелы тщательно осмотрены и отшлифованы, конь вычищен и накормлен.

Состязание началось довольно поздно, когда солнце близилось к зениту и свет его не мог помешать стрелкам целить в мишень. У дворца наместника собралось примерно две сотни лучников, жаждавших завоевать главный приз или хотя бы удостоиться милостивого внимания повелителя Бактры. Большинство из них оказались бактрийцами — охотниками или воинами на службе наместника, но присутствовали и иноземцы, среди которых Скилл признал парсов, мидян, согдийцев и массагетов. Еще была парочка причудливо одетых индусов, невесть как оказавшийся в этих краях грек и скиф, постоянно косившийся на Скилла, но так и не отважившийся заговорить с ним. Компания подобралась весьма пестрая, но тон в ней задавали парсы — по праву повелителей империи, а также воины наместника. Среди последних должен был находиться и знаменитый Лучший стрелок, но он покуда ничем не выделялся из общей массы.

Учитывая количество участников и разнообразие стилей стрельбы, ими проповедуемое, представление обещало быть интересным. Верно, так каждый год и случалось, потому что толпа, пришедшая поглазеть на состязание, непрерывно росла, пока не заполонила все пространство по сторонам от размеченной и приготовленной для стрельбы лужайки. Тут преобладал простой народ, но встречались и люди богатые и даже знатные, каким по той или иной причине не досталось места на трибуне, возведенной для наместника, вельмож и наиболее важных гостей. Привилегированные зрители неторопливо занимали отведенные им места, перебрасываясь громкими шуточками в адрес стрелков. Особенно позабавил их грек, смотревшийся белой вороной среди участников состязания. Получили свою долю издевательских выкриков и индийцы, оставшиеся, впрочем, совершенно невозмутимыми. Не был обойден вниманием и Скилл — все высказывали недоумение, как такому оборванцу мог достаться столь великолепный конь. Распалясь от устремленных на него завистливых взглядов, Черный Ветер нервно плясал, словно ему тоже не терпелось броситься в бой.

Наконец появился тот, чьего прихода с таким нетерпением ожидали и участники, и зрители. Наместник оказался красивым холеным мужчиной, и похоже, был значительно лучше знаком с кубком для вина, нежели с каким-либо оружием. Глядя на него, Скилл начал сомневаться в словах Дорнума. Этот человек был слишком изнежен, чтобы как следует владеть луком. Ответив кивком на приветствия приближенных, наместник устроился в установленном в центре трибуны кресле и, сделав небольшую паузу, махнул рукой, разрешая начать соревнование.

Первый этап был прост. Здесь отсеивались недотепы, возомнившие, что умеют обращаться с луком. Каждый из участников должен был трижды попасть стрелой в укрепленный на шесте деревянный кругляк размером с боевой щит. Скилл, стрелявший в числе первых, сделал это, едва целясь, причем с такой быстротой, что остальные не успели достать из колчана по второй стреле, а скиф уже уступил место следующему участнику. Хороших стрелков оказалось не так уж много. Большинство нещадно мазали, доставляя удовольствие зрителям, громко потешавшимся над неудачниками. Поле заполнили рев и хохот, совершенно заглушавшие посвист стрел.

Первое испытание преодолели примерно шесть десятков участников, все остальные под улюлюканье толпы с позором покинули поляну.

— Им бы надо побольше тренироваться, — заметил оказавшийся рядом со Скиллом грек. К удивлению большинства зрителей, этот сын Эллады стрелял очень неплохо, положив все три стрелы почти в центр кругляка.

Скилл кивнул.

Второй этап состязания оказался сложнее. Теперь участники должны были не просто поразить три мишени, но постараться попасть в изображенное посреди каждой из них яблоко. В следующий круг выходили те, кто поразит хотя бы два из трех яблок. Стреляли на этот раз группами по пять человек. Скилл оказался в третьей группе, в которую, кроме него, вошли индиец, грек и два бактрийца. Грек не попал ни разу и покинул состязание. Индиец оказался немногим более удачлив. Он первой же стрелой поразил яблоко на среднем щите, но два последующих выстрела были не столь метки: стрелы легли рядом с яблоком, что не давало права индийцу продолжать борьбу за награду. Результаты двух бактрийцев были диаметрально противоположны. Один из них, невысокий и коренастый, поразил все три яблока и ушел, приветствуемый восторженным ревом толпы, другой не попал ни в одно и, более того, даже ухитрился промазать мимо шита. Судя по доспехам, он был воином наместника, и Скилл невольно подумал, что неумелого лучника ждут большие неприятности. Сам он отстрелялся как и в первый раз — быстро и точно. Все три стрелы легли точно в центр мишени, и зрители обратили внимание на Скилла, отмечая каждый его успех громкими криками.

В третий тур прошли лишь пятнадцать наиболее умелых лучников. Теперь каждый из соревнующихся должен был попасть в подвешенный на жесте медный диск, не более чем в ладонь размером, что с пятидесяти шагов сделать не так-то легко. Первым стрелял парс. Толпа откровенно болела против него и встретила промах одобрительным ревом. Вторым взялся за лук скиф. Скилл в глубине души переживал за соплеменника и был рад, когда его выстрел оказался удачен. Пятеро последующих участников промазали, их проводили свистом и улюлюканьем. Далее настал черед Скилла. На этот раз он чуть помедлил с выстрелом, заставив себя действовать поаккуратней. В прежние времена Скилл поразил бы сверкающий на солнце диск навскидку, почти не целясь, но сейчас он еще не был уверен до конца, что прежняя меткость вернулась к нему. Потому Скилл поднимал лук медленно, чувствуя, что толпа следит за его действиями затаив дыхание. И вот он разжал пальцы. Стрела ударилась в диск с такой силой, что не срикошетила от него, как это было при выстреле его земляка, а пробила мишень насквозь. Зрители оценили выстрел скифа дружным ревом.

После Скилла стреляли еще семь человек, четверо из которых промахнулись, а трое, двое бактрийцев и парс, были удачливы.

И тут на сцене появился еще один участник, проигнорировавший два первых этапа. По тому шуму, каким встретили его появление зрители, Скилл догадался, что это и есть тот самый знаменитый Лучший стрелок, о котором рассказывал разбойник Дорнум. Что ж, этот малый и впрямь был рожден лучником. Сухое крепкое тело, длинные жилистые руки, прищур, свидетельствующий о зорком зрении, — именно такими качествами должен обладать настоящий стрелок. Вынув из колчана две стрелы, Лучший стрелок внимательно осмотрел их, после чего воткнул одну в землю перед собой, а вторую приладил к тетиве громадного, клеенного из нескольких слоев дерева лука. Целился он совсем недолго, и выстрел был точен. Не дожидаясь, пока умолкнут приветствующие его успех вопли, Лучший стрелок выдернул из земли вторую стрелу и, скользящим движением отерев о рукав халата ее острие, прицелился вновь. И вторая стрела угодила в диск, хотя, как успел заметить зоркий глаз Скилла, зацепила самый край его. Но для зрителей это не имело никакого значения, и они вновь кричали, восторженно славя своего любимца.