Скипетр всевластья

— Отец ничего не знает! Я пришла без его ведома.

— Зачем?

— Я подслушала половину разговора. Вы ему угрожали!

— Не спросили, почему? Он пытался меня убить. Подослал наёмников, но просчитался. Надо было больше людей купить.

— Вы лжёте! — щёки молодой Астери покраснели, — отец никогда не делал ничего плохого! Он всегда всем помогал!

— Да, всего-навсего восемьдесят лет назад сжёг моё имение и убил всю семью. По-вашему, это «ничего плохого»?

— Неправда! У вас нет доказательств!

— Нет. Но я добуду, и ваш отец ответит по заслугам!

— Не делайте этого! Вы разрушите мою семью!

— Вашу? — Астрих чувствовал, как внутри бурлит гнев, — у меня была сестра вашего возраста, талантливая артефактница-хохотунья. Брат готовился поступать в отдел дипломатии на попечение дяде, родители задумывались о четвёртом наследнике, пока ваш отец не посчитал, что они слишком много знают! Ради собственной безопасности герцог сжёг всех, меня одного богиня спасла. Так почему я должен оставлять столько смертей неотмщёнными?

Ариадна опустилась на колени.

— Я вас прошу, — заливалась слезами девушка, — поэтому пришла. Я готова на всё, лишь бы вы не трогали отца и остальных.

На ковре проступали тёмные пятна.

— Пожалуйста.

Астрих видел, как содрогаются плечи Ариадны. Не подумал бы, что у безумно жадного до власти герцога могла родиться самоотверженная дочь. Унижается перед едва знакомым человеком, только бы спасти тех, кого любит. На всё готова ради семьи. Как это похоже на его мать! Керра Алета шла на любой поступок, даже самый глупый, если детям угрожала опасность. Именно хозяйка имения не побоялась диких сашер, когда те прыгнули на маленького Астриха. Звери разодрали ей руку, но ребёнок был спасён.

В праздник Весенья она пожалела кухарёнка, сейчас до смерти боится за родных. Не притворяется, женскую ложь первый помощник чувствовал сразу. Не должен прекрасный цветок завянуть в суровом климате Акмеллы.

— Я согласен передумать. Но при одном условии.

Ариадна резко посмотрела на мужчину.

— Что угодно.

Астрих опустился на колено и коснулся щеки герцогини тыльной стороной ладони.

— Вы станете моей женой. Больше мести я хочу одного: восстановить род Хедлундов.

Глава 9 Рыжая плакса

Тикали часы. Стрелка звонко отсчитывала секунды, а может, это чикали ножницы? Незримая человеческим глазом судьба-озорница под сенью могучего дуба вырезала бумажную игрушку. Красавица с драконьими крыльями улыбалась и клацала лезвиями. Раз, у куколки появляется рука, два — вторая, три, четыре, пять — девочка готова идти в мир. Топать по дорожке, не зная, что каждый шаг предопределён хозяйкой. Чик! Путь обрывается, игрушка, словно сухой осенний лист, летит в пропасть.

Нина открыла глаза. Сон о бездне был столь ярким, что девушка вскрикнула и попыталась встать, но запуталась в покрывале и упала. Колени ударились о пол, запястье хрустнуло. Ракитина прикусила губу. Не хватало расхныкаться из-за пустяков, как сверзившейся с велосипеда малышне. Синяки, царапинки — чушь по сравнению с… Нет, не думать. Сглотнуть ком в горле, встать и заставить себя расслабиться.

Первые два пункта инспектор выполнила, третий не получилось. Да и кто бы не чувствовал напряжения после общения с полицейскими? Пересилив страх, Нина вместе с нарядом вошла в квартиру и едва слышно разрыдалась. На комнаты будто обрушился смерч: разбитая мебель (даже у гардероба отломали дверцы и стенку) лежала, как кости домино, посередине высилась гора одежды и разорванных занавесок, сверху поблёскивали осколки зеркал и доставшегося от бабушки хрусталя. Довершали картину дымящийся телевизор с динамиками на проводках и ленты новеньких обоев, оторванных, словно кора от гнилого дерева. На кухню, усыпанную посудными черепками, и в туалет пройти без обуви с толстой подошвой никто не рискнул. Воры даже крышку сливного бачка унитаза расколотили, а смеситель выдрали с креплением!

В полубессознательном состоянии девушка наблюдала, как полицейские ходят по комнатам, пудрят поверхности, клеят липучки и сдирают. И смеются. Точнее, «сочувствуют» тому, кто будет всё это разбирать. Спрашивают Олега, ведь Нина не в состоянии назвать собственное имя. Молви она слово, и остатки самообладания рухнут, будто карточный домик, хлынут потоком слёзы.

Откуда-то появились соседи по лестничной клетке. Охали, ахали, причитали, ругались, клялись поставить себе новые двери, но Ракитиной было всё равно. Сидя в коридоре и прижимая к груди потрёпанный букет роз, она медленно погружалась в дрёму. Кто-то всунул в руки стакан и заставил выпить горький настой. Лекарство отрезвило девушку, и Олег заставил её умыться и съесть бутерброд с маслом и колбасой.

Глубоко за полночь инспектора и журналиста забрали в участок. Нина плохо помнила, что и как отвечала людям в форме, но в память въелась фраза следователя: «подобные дела редко раскрываются, я бы не надеялся. Лучше наймите строителей, выбросьте мусор и сделайте ремонт. Жизнь продолжается».

Более-менее в чувства Ракитину привёл Олег. Привёз к себе в квартиру и напоил настоем валерианы, затем уложил спать на диван, а сам ушёл в другую комнату. Слушая тиканье часов, Нина пыталась задремать, но в голову лезли унылые мысли. Что делать дальше? Попросить о помощи брата? Константин вспоминал о сестре в дни рождения, когда присылал поздравления на телефон, разрешение переночевать во время ремонта девушка восприняла, как редкую улыбку судьбы. Сейчас гордость семьи готовится к защите кандидатской диссертации, даже годовщину свадьбы решил не отмечать, что ему возиться с «рыжей плаксой»? Да, десять лет миновало, а детское прозвище по-прежнему уместно.

Родители? Отец упрёт руки в бока и скажет: «Я же говорил, что это бредовая идея! Жить отдельно — деньги на воздух бросать! Чем мы плохи?» Мать, как обычно, устроит истерику и прикажет супругу поменять замки. Не дай бог, после Нины воры заберутся к старшему поколению Ракитиных.

— Всё нормально? — одетый в тёмно-серые брюки Олег приоткрыл дверь. Он держал полотенце, с волос капала вода, — я слышал шум.

— Ничего страшного. Запуталась. Упала, — голос девушки хрипел, будто она подхватила воспаление лёгких.

— Ты поспала хоть полчаса?

— Кошмар видела, — инспектор натянула покрывало до шеи, — женщину-дракона. Она кукол бумажных вырезала.

— Впечатляет, — он криво улыбнулся, — что ещё интересного тебе снится?

— Лес иногда вижу. Не редкий и загаженный людьми, а величественный, мрачный. Постоянно меняется погода. Пахнет листвой и грибами. Блещет солнце, переливается роса, но вдруг дует ветер, и дубы окутывает дымка. Ещё там прячутся драконы, а на ветвях дремлют совы, — обнимая колени, девушка грезила наяву. Казалось, она слышала уханье и чувствовала, как трава щекочет ноги, — там чудесно и страшно… Прости, я увлеклась. Рассвет скоро. Через два часа на работу идти.

— Так, это уже слишком, — недовольно выдохнул Виноградов, — какая, к лешему, работа?!

— Что я должна делать? — Нина чувствовала, как голова раскалывается от боли, — забиться в угол и реветь до посинения? Да уже завтра с ума сойду!

— Не хочешь послушать совет следователя?

— Не сегодня.

— Почему?

— Одна я не вернусь, даже близко к улице не подойду! Понятия не имею, что искали, но… вдруг не нашли? Вдруг поджидают? Ещё огреют и помирать бросят.

— На работе, значит, нестрашно.