Скиталец среди миров

— Тогда подруг предупреди, чтобы не проболтались, — я кивнул на комнату, где отлеживались прибывшие вчера аристократки. Мы как-то незаметно перешли с княжнами на ты.

— Уже предупредила. Ты знаешь, — она тяжело села за стол, — Мы же из одного круга. Наши родители принадлежат к одной партии Великого Князя. С детства знакомы. Можно сказать вместе росли. Учились вместе.­ Я офицерский чин получила, а они на второй курс перешли. Гоняла их, — она грустно улыбнулась, — В армии так положено, — я кивнул, усаживаясь рядом. Несколько минут у меня есть, а девочке надо выговориться. Она же считает здесь себя самой старшей. Есть еще Гуннар, но он ранен, болен и номинально у нее в подчинении. На нее просто давит груз ответственности и неопределенности. — А сейчас мы не знаем, что стало с нашими родами, родителями, друзьями. И встретились в Заброшенных землях. Как будто Норны[i] нас ведут одними ими ведомыми извилистыми путями, — она сделала паузу, о чем-то размышляя и спустя минуту продолжила, — Я всегда считала себя сильной, тренировалась как безумная, училась. Лучшая на курсе! — ее глаза сверкнули гордостью и тут же погасли, ­– А при первых же трудностях бежала, бросив своих людей. И теперь отсиживаюсь тут, под защитой то ли вольного охотника, то ли графа. Прости, не хотела тебя обидеть, — она коснулась пальцами моей руки, — Просто ты сплошное непонятное темное пятно. А вокруг нас сейчас и так сплошная неопределенность.

А ведь она боится. Что я их сдам эллинам. В принципе, правильно. С точки зрения выгоды идеальный вариант. Может быть, я бы так и сделал. Но у меня с имперцами полная идеологическая несовместимость. А среди новгородцев деловой партнер и знакомые, близкие к правителю. Пусть Великий Князь сейчас в бегах, но он легитимный монарх. Да и ресурсы у него есть. А вот насчет Сигурдовича я не уверен. Этот хитрый жук может так же вести дела с эллинами, как до этого с княжеством. Пока в Кочки не попаду, не узнаю.

— Я не обиделся, — стараюсь натянуть на лицо ободряющую улыбку. Как давно я не вел с юным поколением душеспасительных бесед. — Свои опасения, — она вскинулась, но тут же обмякла, — Можешь оставить. Пожелай я вас сдать эллинам, сейчас вместо Гуннара с твоими людьми и подругами, здесь были бы они. И ты не бежала, ты спасала свою сестру. А дружина, — я запнулся, интересно, а почему в родах гвардия а не дружина, хотя во всем остальном преобладают скандинаво-славянские корни? — Гвардия, для того и существует, чтобы умирать за своих хозяев. И ты, и барон сделали то, что должны были сделать. И время только подтвердило правильность принятых вами решений. А сейчас, извини, мне пора. Пока меня не будет, занимайте мою комнату. Но учтите, вернусь, выгоню, ­– я взглянул на бродящую призраком между лежащими людьми Зоряну, — Сестру спать гони, и сама ложись. Ничего с ними не сделается, — я показал на раненых, — Умирающих среди них нет. А от того, что вы загоните себя, легче никому не будет. Одна такая вон скоро третьи сутки, как без памяти лежит.

— Ты про Дашу? — я кивнул, — Она ночью в себя приходила. Сейчас просто спит.

— Вот и хорошо. Все. Спать! — скомандовал я, — Зоряна, — я окликнул младшую княжну, поднявшую на меня мутный взор, — Быстро в кровать! Иначе сам уложу! Обеих! — я перевел взгляд на Рогнеду.

— Уложи! — попыталась вызывающе усмехнулась она, но получилось как-то тоскливо что ли. Я лишь покачал головой. Девушка поднялась и ухватив сестру под локоть, потащила ее к моей спальне.

— Рогнеда, — окликнул я ее уже на пороге, она обернулась, — Для меня было бы честью служить с таким офицером, ­– не то чтобы я так думал, но ей сейчас надо было услышать именно это. Не дожидаясь ответа, выхожу в холл, пора выдвигаться. И так затянул.

Старшая княжна Бежецкая еще несколько минут задумчиво смотрела вслед покинувшему, непонятно откуда взявшиеся в Заброшенных землях, хоромы парню. А потом, тряхнув короткой платиновой челкой, пробормотала:

— Откуда же ты такой взялся, граф? Вольных охотник он. Простолюдин. Как же, — и бормоча что-то еще, не очень приличное, зашла в комнату, ведя за собой идущую, словно сомнамбула сестру.

Все подходы к Кочкам оказались перекрыты блокпостами захватчиков, в основном эллинов, вперемешку с гвардейцами переметнувшихся к ним родов. Один такой пост пришлось вырезать. Слишком неудобно для меня они расположились, обходить бы пришлось далеко и не факт, что там тоже не был бы перекрыт путь. Вглубь Заброшенных земель захватчики не совались, но по окраинам шастали густо. Вот и решил повоевать чуть-чуть. Надо было сбросить раздражение на то, что пошел на поводу у своего глупого гуманизма и притащил в дом толпу людей. Заодно язык врага изучил, да попытался выяснить, что происходит в городе. Но с этим не задалось. Слишком мало знали обычные воины, а командира я случайно прибил в самом начале боя.

В город опять заходил, сделав крюк. Только теперь дорога контролировалась патрулями. Но они были из пришлых, а я фактический местный. Обошел. Не сказать, что легко, но и особых проблем не возникло. Правда, настроения все эти маневры мне не добавили, и я был очень зол. Спать завалился в чьем-то сарае на окраинах. К пакгаузу, на крыше которого ночевал в прошлый раз, даже соваться не стал. Военного народа у железки терлось просто невероятно много. Срисуют на раз. А зачем мне лишнее внимание?

Ночь выдалась прохладной, дело шло к осени. Это еще хорошо, что погода балует теплыми погожими деньками. Но скоро все изменится. Зарядят затяжные промозглые дожди с холодным ветром. Земля превратится в черное жирное непролазное болото. А обитатели тайги, в стремлении перед зимой добрать запасы жира, станут агрессивней и подвижней. До сих пор вспоминаю прошлогоднюю осень с дрожью. Это сейчас я прижился, освоился. А тогда помимо осенней мерзости еще давила неопределенность, непонимание, что меня ждет в новом и не очень гостеприимном мире.

Рано утром, когда во дворе завозились хозяева, пришлось уходить. И опять огородами, только теперь помимо патрулей, опасаясь еще и хозяев. Как же изменился еще недавно милый и уютный городок, за эти пару недель. Спрятался, затаился, поблескивая из-за закрытых ставней яростными, ненавидящими взглядами на бродящих по улицам захватчиков. Чувствуется, эллинам с их шавками здесь не рады.

Дом, где мы встречались с Сигурдовичем, носил следы боя, а во дворе хозяйничали интервенты. Неожиданно и очень неприятно. А я рассчитывал на старого Ворона. Прозвище у него такое среди своих. Ну да, есть что-то общее, хотя, думаю, дано оно не за внешнее сходство. Но это я отвлекся, а вот что мне теперь делать — ума не приложу. Придется к Тихому идти. Надеюсь хоть с ним все в порядке. Свою нору он мне любезно показал, когда квартиру мне подыскивали. Передавил я тогда господ бандитов ментально с непривычки-то.

— Кто там? — в ответ на мой стук из-за обшарпанной двери раздался знакомый голос, полный страха на грани паники.

— Свои, Тихий. Федор это. Ты меня с Вороном познакомил.

— Чем докажешь?

Трудно вести дела с недалекими идиотами. Но иногда приходится.

— Зуб даю! — почему-то меня потянуло поерничать. К моему удивлению раздался щелчок открываемого замка, и сквозь приоткрытую щелку мелькнуло красное, опухшее лицо бандита. А в нос, едва не сбив меня с ног, ударил запах перегара и немытых тел. Я даже отступил на шаг, чтобы продышаться и привыкнуть к вони. В глазах Тихого мелькнуло узнавание.

— А, это ты, — он шире открыл дверь, а взгляд его заметался по подъезду, — Заходи быстрей.

Пересилив себя, шагнул в квартиру.

— Стасик, кто там? — раздался слабый старушечий голосок.

Стасик?! С трудом сдерживаясь, чтобы не заржать, посмотрел на неожиданно смутившегося бандита.

— Мама моя, — просипел он, — Она больная. Лежит, ­– и повысив голос крикнул, — Это ко мне, мам!

— Опять твои варнаки приперлись! — запричитала старушка, — Гони их, сынок! Пропадешь ты с ними.

— Ну, мама! — обиженно взвыл бандит краснея и шагнув на кухню махнул мне рукой, — Заходи. Только у меня тут это. Не прибрано.

А то я не вижу. Я даже разуваться не стал. Все равно на полу какие-то подозрительные липкие лужи, по коридору катаются пустые бутылки. Под обеденным столом с бесстыже задранным подолом, поджав под себя длинные стройные ноги, валялась в дребезги пьяная баба. Наверное, когда-то симпатичная была девка, но сейчас настолько опухшая, что трудно рассмотреть черты лица.