Скиталец

— Он разозлится.

— Это избавит его от необходимости иметь дело со мной, — он ухмыльнулся. — Ему было наплевать на мое пренебрежение правилами или мою непочтительность.

Возможно, Ронин был прав, но она не могла избавиться от страха, поселившегося у нее в животе.

— Почему боты не могут содержать людей?

— Потому что Военачальник ненавидит людей.

— Да, я знаю. Еще до того, как ты рассказал мне о дневнике. Кстати, я бы хотела, чтобы ты сделал это раньше.

— Что хорошего это дало бы, Лара?

Ничего. От осознания этого, страха могло быть только больше. Как она могла стоять у окна и смотреть на тот парк, не думая о том, что там умирают люди, если бы он сказал ей? Она достаточно боялась, что железноголовые обнаружат ее, не зная, что они убили людей, которые раньше жили в этих домах. Она перевела взгляд на угасающий костер и принялась жевать свою еду.

— Почему он так сильно нас ненавидит? — спросила она через некоторое время.

— Я не знаю, Лара, — Ронин покачал головой, сжав губы. — Я не знаю. Сильные эмоции для меня в новинку. Я еще никого не ненавидел.

— Это отвратительное чувство, — хотя аппетит у нее пропал, она откусила еще кусочек. Ей нужны были силы для этого путешествия. — Он разрешает каждому выращивать только горсть урожая и заставляет всех этих людей пользоваться одним насосом для подачи воды. Парам не разрешается иметь больше одного ребенка. Иногда я удивляюсь, почему он просто не убил нас всех… но ему это нравится, не так ли? Пытки. Наш ужас. Я не знаю, нравится ли ему это. Он… почти пустой. По нему мало что видно. Но он должен что– то чувствовать. Иначе зачем бы ему все это делать?

— Может быть, это потому, что он ничего не чувствует, и он это знает.

— Он чувствует, — настаивала она, вспоминая его отвращение после того, как он изнасиловал ее. — Ты чувствуешь. Почему он не может?

— Теперь он позади, — Ронин скользнул рядом с ней и обнял ее за плечи, привлекая к себе. — Что бы он ни сделал, мы должны оставить это в прошлом и смотреть в наше будущее.

Лара кивнула и положила голову ему на плечо. А как насчет Гэри и Кейт, у которых скоро родится второй ребенок? Они не могли просто оставить это в прошлом. Лара ничего не могла сделать ни для них, ни для кого-либо там, позади. Все, что она могла, — это смотреть вперед, на жизнь, которая у нее будет с Ронином. На свое собственное счастье.

Она поцеловала его.

— Спасибо, что подарил мне будущее, которого я жду с нетерпением.

— Нет ничего такого, чего бы ты мне уже не дала, Лара Брукс.

Съев еще немного мяса и осушив флягу, она заставила себя подняться на ноги. Ее тело грозило рухнуть от напряжения, но она не сдавалась. Она не могла. Им нужно было продолжать двигаться. Она снова наполнила флягу водой из одной большой емкости и прицепила ее к поясу, снимая тяжелое пальто.

Ронин собрал их вещи, пока Лара обматывала голову шарфом. Вместе они вышли на изнуряющую жару. Пот катился по ее коже, стекая между грудей и по спине. Как можно каждый день справляться с такими дикими перепадами температуры без постоянного укрытия?

По пути они проходили мимо искаженных, напоминающих скелеты, остатки деревьев. После того, как она увидела зелень в районе Ботов, она почти могла представить, как могла бы выглядеть эта местность, какой красотой, должно быть, когда-то обладала эта земля.

Пересеченная местность вскоре положила конец подобным размышлениям. Почва опускалась и поднималась с возрастающей тяжестью, и большие разбросанные камни встречались все чаще. Несколько раз ее нога зацеплялась за неровную землю, заставляя ее спотыкаться. Время от времени она останавливалась, чтобы перевести дыхание и сделать глоток, часто по настоянию Ронина. Она была так сосредоточена на движении, что не могла даже думать.

По мере продвижения грязь уступала место редким участкам зеленой травы. Было странно видеть это за пределами Шайенна. Часть ее не верила, что такое может существовать где-то еще.

Она замерла на вершине высокого холма, широко распахнув глаза. Внизу, в узкой долине, тек ручей, а по его берегам росли густые заросли деревьев и кустарников.

— Раньше все выглядело так, не так ли? — спросила она, отводя шарф ото рта.

— Я думаю, так оно и было, во многих местах.

— Хотела бы я это увидеть. Разве остальной мир чем-то похож на это место?

— К северу растительности гораздо больше, — ответил он, — но пыль разносится далеко-далеко. Около тысячи миль в любом направлении.

Тысяча миль? Почему она думала, что сможет это сделать? Она была готова упасть замертво после одной единственной ночи.

Он наблюдал за ней, как бы разгадывая ее мысли.

— Мы сейчас в северо-западном углу этого места. Нам еще предстоит пройти долгий путь, но не почти тысячу миль.

— Я не могу ходить днем и ночью, Ронин.

— Тебе и не нужно.

— Тогда нам нужно составить какой-то график отдыха. Я не смогу продолжать в том же духе. Несмотря на то, что я поела, я все еще не готова к подобному путешествию.

— Рада, что я не взял тебя с собой в поход за мусором?

— Нет. Мы могли бы не торопиться. Нет причин спешить. Но это… мы бежим от чего-то, даже если думаем, что это уже давно позади.

— Пока лучше относиться к этому именно так. Зная, что мы оставили позади…

— Я просто знаю, что не смогу поддерживать такой темп, Ронин. Мы должны либо отдыхать ночью, а днем идти пешком, либо наоборот. Ты не можешь ожидать, что я буду делать и то, и другое.

— Я и не жду этого от тебя, Лара. Ты измотана, и я увел тебя из единственного места, которое ты когда-либо знала. Неопределенность царит как перед нами, так и позади нас. Я не собираюсь загонять тебя до смерти, когда единственная причина, по которой мы ушли, — это то, что я забочусь о тебе.

Она отвернулась, на глаза навернулись слезы. Это не было «Я люблю тебя», но это было чертовски близко.

Секунду спустя Ронин оказался перед ней, подняв руку, чтобы нежно вытереть слезы с ее щек.

— Мне в глаза попал песок, — прохрипела она.

— Конечно, попал, — ответил он, улыбаясь. — Я действительно не понимаю, что ты испытываешь. Не могу. Но я вижу, и слышу, и обоняю, и прикасаюсь, и я знаю, как то, что ты чувствуешь, влияет на тебя, даже если я не совсем понимаю, что это такое.

Лара одарила его ответной улыбкой, прежде чем снова натянуть шарф.

— Нам лучше идти. Еще многое предстоит сделать.

Он кивнул, осматривая местность.

— Мы начнем сворачивать на север, подальше от главной дороги. Идти будет тяжело, но так безопаснее.