Скитание некроманта

– Я?!
– с яростью ткнул себя в грудь Марите.
– Я в своем уме, а вы? Вы, уважаемые магистры, знаете кого пригрели на своей груди? Посмотрите на него внимательнее!

Ни чего не понимающий, король растерянно вертел головой. Он уже совершенно ни чего не понимал. За маленький отрезок времени Мореот Второй испытал столько, сколько иной монарх не увидит и за целую жизнь. Мятеж, предательство друзей, потом бегство сквозь залитые кровью коридоры, кажущееся спасение, и вновь нависшая смертельная опасность.

– Кого же вы видите перед собой?
– тыкая пальцем в короля, возопил лорд-канцлер.
– Думаете, перед вам стоит брошенный и обиженный всеми король?! Да?! Думаете, я, злой и ужасный Беату Марите, связался с мятежниками и решил завладеть престолом ?! Это так?...

Выдержав небольшую паузу, он с еще большим гневом продолжил:

– Да, он еретик!

Толстый палец, словно копье указывал на сгорбившегося короля.

– Вы служили ему верой и правдой! Вы не покладая сил защищали королевство от врагов! Он же занимался проклятым искусством! Он в тайне изучал знание мертвых!

Тишина в зале стояла такая, что было прекрасно слышно, как под радостные крики толпа разносила дворец. Магистры не могли поверить в услышанное. Брошенное обвинение было не просто ужасным, а потрясающим основы всего государства. Если хотя бы даже небольшая часть из сказанного окажется правдой, то Китон, как самостоятельное королевство, может просто не устоять на карте. Соседние правители с огромной радостью направят свои армии на государство, где правит возрожденный некромант.

Первым не выдержал Пелту Дарин, резво вскочивший со своего места. Взгляд его был устремлен туда, где стоял растерянный король.

– Ваше Величество, это правда?
– обвиняющее спросил он.
– Вы, действительно, занимались проклятым искусством?

– Я. Я не понимаю о чем вы говорите, - дрожащим голосом пробормотал Мореот Второй.
– Каким еще проклятым искусством?!

– Вот видите! Видите!
– закричал лорд-канцлер.
– Он морочит вам голову... Смотрите, как дрожат его руки! Это душа, проданная Каину, говорит за него!

Руки у короля, действительно, ходили ходуном. Пытаясь унять дрожь, он неловко спрятал их в широкие разрезы камзола.

– Лорд-канцлер, это очень тяжелое обвинение!
– с сомнением в голосе, заговорил первый магистр.
– И вы нам, так и не предоставили ни одного доказательства виновности короля в данном преступлении. У вас есть, что еще сказать, прежде чем вас выпроводят отсюда?!

Марите с презрением оглядел огромный зал и, заложив руки за спину, произнес:

– Да, мне есть, что показать Верховному Конклиту... Керн, тащи сюда камердинера!

Через мгновение из-за дверей, которые, по-прежнему, охраняли четверо огненных магов, вылетело скрюченное тело.

– Вставай, мешок с дерьмом!
– лорд-канцлер с чувством ударил по телу ногой.
– Вставай, тебя хочет услышать Верховный Конклит! Гордись, ведь еще ни один простолюдин не удостаивался чести обращаться к собранию магов!

Человек стал осторожно вставать с карачек, продолжая боязливо закрывать голову руками. Он с испугом смотрел по сторонам и шарахался от каждого шороха.

– Смотрите, уважаемые магистры!
– показывая на него рукой, закричал Марите.
– Вот мое доказательство! Это камердинер короля! Его самое доверенное лицо на протяжении почти двадцати лет. Он ему полностью доверял и делился с ним своими самыми сокровенными тайнами. Спросите его сами и вы все узнаете!

Магистры вставали с мест, стараясь лучше разглядеть забитого человечка.

– Назови свое имя!
– приблизился к нему Пелту Дарин.

– Я... Маста Кей, - заикаясь, прошептал человек.
– Я камердинер его королевского величества последние двадцать лет.

Первый магистр с ужасом смотрел на него и с трудом узнавал. Прежде холеный придворный, с большим пиететом относящийся к своей внешности, выглядел совершенно разбитым и дряхлым стариком.

Глава пятнадцатая

Тяжелый сапог, густо намазанный дурно пахнущим гуталином, смачно приложился по животу.

– Ну что, дальше будешь тут ваньку валять!
– заорал усатый следователь, наклоняясь к отлетевшему в дальний угол телу.
– Ты свои россказни для лагеря побереги! Если повезет...

– Ха! Эта гнида твой сапог кровью запачкала!
– очнулся, наконец, второй, до этого наблюдавший молча.
– Смотри-ка, нутро, кажись, уже отбили, а все молчит! Упертый, падла. Знаю я таких, до последнего хайло свое не раскроет.

Первый задумчиво оглядел свой сапог и тщательно протер его ветошью.

– Да уж. Молчаливый попался, но это ничего и не такие у нас говорили, - недовольно пробормотал он.
– Это, Павлуша, как грибочки собирать.

– Какие-такие грибочки, Никанор Васильевич?
– удивился второй следователь, выскочившей присказке.
– Что-то я не слышал.

Напарник его, зрелый уже мужик, усмехнулся в усы и говорит:

– Так, слушай. Грибы, они ведь разные бывают. Ну там могут и с червоточинкой попасться, и с треснувшей ножкой или шляпкой. А бывает и красавца белого найдешь! Сам богатырь, без единой трещинки, крепенький такой... Увидишь его и диву даешься, как это он такой вырос в лесу?!

– И, что?
– недоуменно спросил молоденький особист.
– Хорошие грибы, плохие грибы.

– А то!
– покровительственным тоном продолжил Никанор Васильевич, откидываясь на спинку стула.
– Гриб, если уж ты его в корзинку положил, все равно пойдет на щи или в пироги! Понял, Емеля?!

Посмотрев на соседа, он разъяснил:

– Человек тоже, как гриб, бывает и с червоточинкой в душе... Размазня... Тронешь его, а он в слезы или того хуже в штаны... Противно даже! Тьфу! Руки об такого марать не охота! А встречаются и такие вон, как эти... Орешки, хрен расколешь! Но, все они, Паша, все они через нас пройдут! Всех их, мы в бараний рог согнем! Давай-ка, ты его теперь а то я утомился слегка.

– Сейчас, сделаем, - довольно прогудел молодой.
– Все расскажет, как миленький.

В этот момент зашевелился задержанный, до этого лежавший окровавленной кучей. Он с трудом, по стенке, встал и, подняв голову, с ненавистью уставился в следователей.

– Что, сынки, слабоваты оказались?! Силенок маловато-то красного командира расколоть?!
– хрипло рассмеялся бывший комбат бывшей сто семнадцатой стрелковой дивизии.

– Красный командир?
– опешил молодой, медленно заворачивая рукава синий гимнастерки.
– Быдло, ты троцкистское! Бросил свой батальон! Кинул солдатиков-то, а?