Сколько ты стоишь?

– Ты к чему?
– хмурится муж.

– Нет-нет, я просто так, - улыбаюсь и льну к его плечу.

– Стоп, ребятки, - взмахивает руками Соня.
– Твой дядя - тот самый Дулатов? Ансар Дулатов?

– Ну да.

– Офигеть!
– она хлопает себя по лбу.
– У него же денег хоть жопой жуй. Ой простите, - Софья прикрывает рот и краснеет.

– Моя мама была близкой подругой его покойной жены, а я общаюсь с их дочками. О, они идут сюда. Сейчас я вас познакомлю. Дядя Ансар! Спасибо, что пришли!

Приобнимаю его, а он целует меня щеку.

– Так ты на меня такую ответственность возложила - как не прийти?
– улыбается он. На самом деле да, сегодня именно он будет разрезать путы Тиме, потому что это должен делать уважаемый человек. А так как я очень обязана дяде Ансару, то выбор пал именно на него. Познакомив всех, обращаюсь к Данелии:

– Дана, кстати, спасибо тебе большое за педиатра. Она нам так понравилась. Ничего лишнего не назначила, но после нее Тим быстро поправился. И так удобно, что она сама приезжает домой.

– А я говорила, что Меруерт Асхатовна классная. Я буквально молюсь на нее. Кстати, папа тоже ее видел в прошлом году. Да, пап?

– Да. Видел.
– кивает он, усмехнувшись. А я совершенно случайно заметила, как загорелись его голубые глаза, когда Дана упомянула нашего врача. Чтобы это значило? А может, показалось?

– А что за доктор? Мне бы тоже телефончик?
– просит Софья.

– Ой, и мне дай, - подключается Зара.

– Ну началось, - вздыхает Ансар Идрисович.
– А это не новый генконсул Германии случайно?

– Да, он, - кивает Роберт.

– Вот пойду лучше с ним поздороваюсь.

Мужчины уходят, а мы с девочками обсуждаем самые актуальные темы: детей, питание, сопли и вирусы. Когда все наши немногочисленные гости собираются за круглыми столами, мы начинаем торжество. Тимочка смотрит на все с интересом, вылупив свои очаровательные серые глазки. Он - центр нашей Вселенной, наше большое счастье, плод нашей такой непростой, но красивой любви.

Когда приходит время для обряда, мама расстилает на траве белую ткань, символизирующую “ак жол” – светлую дорогу, на которую ступает наш маленький человека. Наши предки верили, что если не провести обряд разрезания пут, то в будущем ребенка ждут несчастья и он часто будет спотыкаться на своем жизненном пути. В последние годы на другом краю “ак жола” кладут несколько предметов: яблоко, книгу, деньги и домбру. Что ребенок выберет, такой и будет его дальнейшая судьба. Если яблоко, то он будет всегда сытым, книгу – умным и любознательным,деньги – богатым, домбру – творческим.

Мы с Робертом держим Тима за руки с обеих сторон. Он уже делает первые шаги, но говорят, что после обряда, он пойдет уже уверенно. Дядя Ансар подходит к нам и забирает у мамы бело-зеленую веревку и ножницы. Затем, сев на одно колено и наклонившись к малышу и положив ножницы на землю, он связывает ножки Тимура восьмеркой - символом бесконечности.

Тим удивленно хлопает глазками и смотрит вопросительно то на меня, то на папу. Тот ему весело подмигивает, мол: потерпи сынок. Пожелав Тимуру счастья и светлой дороги, дядя Ансар разрезает ножницами нити и перехватывает у нас малыша. Теперь он ведет его за обе ручки по белой дорожке и показывает ему вещи, которые он должен выбрать.

Мы все умиляемся тому, как Тим, видимо, устав стоять, садится и тянется к деньгам. Все одобрительно смеются и аплодируют, а Тимур, поняв, что к нему обращено все внимание тоже хохочет и хлопает в ладоши.

Смотря на своего сына, на то, как Роберт поднимает его на руки и прижимает его к своей щеке, я снова ловлю уже любимое мной ощущение абсолютного счастья. Его нельзя потрогать, погладить, спрятать в шкатулку и закрыть на ключ. Им нужно наслаждаться здесь и сейчас, но помнить, что оно очень хрупкое, а значит его надо беречь, как и любовь. Никогда не поздно это понять. Ни в двадцать, ни в тридцать четыре, ни в сорок, а может и позже.