Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Варю вновь разрывало от совершенно противоречивых ощущений.
С одной стороны, ей было досадно за свою несдержанность — она ведь ясно видела, что Илья обиделся.
С другой — она не имела в виду ничего плохого, так почему ей должно быть досадно?
С третьей — с чего это она вдруг беспокоится о переживаниях Берестова? Он её вообще изнасиловал!
С четвёртой… а, так можно до бесконечности перечислять, столько всего смешалось в голове у Вари. Ей хотелось одновременно и извиниться, и запульнуть чем-нибудь в Илью. А потом расплакаться.
Варе
Но на работе нельзя ни плакать, ни швыряться. Поэтому Варя просто весь день молчала и дулась. Корпела над проектами, но при этом постоянно слышала, как Илья копошится за баррикадой. И слушала, как он разговаривает с клиентами. Берестов вообще всегда был жёстким в подобных разговорах, хоть и вежливым, но в этот день по уровню жёсткости превзошёл сам себя. По краю ходил, ещё бы чуть-чуть — и уехал в откровенные угрозы.
Разозлила она его, да.
Вот же блин… неженка какая. Прям слова ему ни скажи. Что она такого сказала-то? Да ничего особенного!
Но сама тоже дура. Не надо вообще Берестову напоминать про его ногу. У него, кажется, с ней большие комплексы связаны.
Хотя с чего Варя вдруг должна щадить его чувства?
Нет, ну нельзя же так…
Да почему нельзя-то?! Что она его, била? Насиловала? Не захотела просто, чтобы за мороженым шёл! Тоже мне, преступление! А он вообще насильник!
Но он же не специально…
Ага. Шикарное оправдание. Так любой косяк можно оправдать. А уж для йггдгз изнасилования подобное оправдание — просто великолепно!
Вот именно! Да! Илья её за шлюху принял, а она ещё должна тут плясать перед ним, что ли?! Нет уж, дудки!
… Так весь день и продолжалось. Варя мысленно ругалась сама с собой, то злясь, то расстраиваясь. И не представляла, как поедет с Берестовым в одной машине.
Но когда в конце рабочего дня он спросил, вставая с места: «Поедешь на метро?» — Варя закусила губу и замотала головой. Илья посмотрел на неё недовольно, вздохнул, но ничего больше не сказал — молча направился к выходу. А она, как обычно, посеменила за ним.
Они всегда так ходили — Илья спереди, Варя сзади. Система в обратном порядке работала со сбоями.
В машине она впервые пристегнулась без напоминания, не иначе, со злости. Хотя обычно ремни и Берестов в её сознании сочетались очень плохо.
Илья завёл автомобиль, начал выруливать со стоянки. Врубил аудиосистему, и на Варю опять загрохотало и забумкало нечто, совсем с её точки зрения не похожее на музыку. Она поморщилась, и Берестов вновь включил обычный инструментал.
— Кошмар, — буркнула Варя. — Как ты вообще это слушаешь.
— Обыкновенно, — процедил Илья, набирая скорость. — Как все люди. Ушами.
Варя надулась.
— А я в тебе в принципе многого не понимаю. Шлюхи тебе зачем? Ты красивый, бери любую, и так все стелятся. Зачем шлюх заказывать?
Она не смотрела в этот момент на Берестова, но чувствовала, как он напрягся.
— Тебе реально хочется это знать?
— Да, хочется. Мне хочется знать, что во мне похоже на б***. Где ты разглядел во мне шлюху?! А то, может, мне отрезать чего-нибудь нужно? Лишнее у меня что-то? Так ты скажи,
я пойду, пластическую операцию себе сделаю! Или…Варя не договорила — Илья вдруг резко затормозил, остановившись совершенно на неположенном месте. Выдохнула только возмущённо и почти сразу испуганно задрыгалась, когда Берестов навис над ней злой и очень грозный — но только навис, руками не трогал.
— Прекрати истерику, — сказал он пугающе ледяным тоном. — Если тебе так не нравится сидеть рядом со мной, выходи, я тебя не держу. Ты думаешь, мне очень приятно осознавать, что ты терпишь моё присутствие, мои прикосновения? Думаешь, приятно ощущать себя насильником? Ошибаешься. Я презираю себя настолько, как тебе и не снилось. Я очень стараюсь сделать так, чтобы ты меня не боялась, Варя. Но я не могу прыгнуть выше головы.
Поначалу она честно старалась слушать Берестова, но отключилась на слове «насильник».
Паника накрыла Варю, захлестнула целиком, и к концу его монолога она просто затряслась и, толкнув Илью в грудь обеими ладонями, разрыдалась, уткнувшись лбом себе в колени.
Страх скрутил её в узел, заставив сжаться, страх завладел её сознанием почти полностью. Но всё-таки Варя смогла услышать, как громко чертыхнулся Илья.
— Дебил, какой же я дебил…
И после этих его слов, сказанных с огромной горечью, страх схлынул, оставив только странную опустошённость.
Но плакать хотелось по-прежнему. И Варя плакала, заливая слезами свои руки и юбку…
— Варя. Ну пожалуйста. Что мне сделать? Скажи. Я всё для тебя сделаю, только не плачь. Хочешь, я из машины выйду? Мороженого тебе куплю? Хочешь, уволюсь завтра, и не увидишь меня никогда больше?
Варя всхлипнула и, подняв заплаканное лицо, провыла:
— «Хочешь сладких апельсинов… Хочешь вслух рассказов длинных»…
— Варь, это не смешно, — сказал Илья сурово, нахмурившись.
— Угу. Ни капли.
Она вытерла слёзы и выпрямилась.
— Ладно, поехали. А то тебя сейчас оштрафуют, стоишь посреди дороги, всем мешаешь.
Берестов несколько секунд молчал, но потом всё же вернулся к вождению машины. А Варя, вздохнув пару раз поглубже и хорошенько высморкавшись в бумажный платок, заговорила.
— Давай начистоту. Мне не неприятно находиться рядом с тобой. Это первое. И ничего я не терплю. Это второе. Меня только иногда накрывает непроизвольным страхом, но я очень хочу от него избавиться. Это третье. Я понимаю, что тебе неприятно ощущать себя насильником со всеми вытекающими последствиями для постоянных душевных терзаний. Именно поэтому я и предложила… то, что предложила. Это четвёртое. Так, что ещё… А. Извини за сегодняшнее. Я не хотела тебя обидеть.
С каждым Вариным словом Илья чуть расслаблялся, да и ей самой становилось легче.
— Теперь твоя очередь.
— Моя?
— Угу. Винись давай.
Берестов усмехнулся.
— Я и так только и делаю, что винюсь… Ладно, Варь. С чего начать, подскажи.
Она вздохнула.
— Со шлюх.
— Как хочешь. С определённого момента меня начало жутко бесить то, как ко мне относятся женщины. Ты ведь и сама знаешь, наверняка на работе обсуждают, какой я бедненький-несчастненький. И я вижу это в их глазах. А шлюх это не колышет.