Скользящие по грани

Почему мы направляемся туда? Да потому что в большом городе куда легче укрыться, чем где-то в провинции. Прятаться следует там, где постоянно толкотня, шум, мелькание лиц, и особо никто никого не знает и не замечает, так что столица подходит для этого как нельзя лучше.

А еще незадолго до того, как появились пригороды столицы, мы с Крисом вновь остановились в укромном месте, и достали парики, которые перед расставанием сумели выпросить у артистов все того же бродячего театра. Надо сказать, что парикам, судя по их внешнему виду, уже не один десяток лет, да и в свое время пользовались ими немало – проще говоря, вид у этих париков был весьма жалкий, а иначе господа артисты вряд ли согласились бы расстаться со своим добром. Однако тот, кто в свое время изготовил эти парики – он был настоящим мастером своего дела, и даже сейчас, в своем нынешнем более чем потрепанном состоянии, парики так хорошо сидели на голове, что вряд ли кто поймет с первого взгляда, будто это не наши настоящие волосы.

Я даже не ожидала, что эти старые парики сумеют настолько изменить нашу внешность. Сейчас вместо густой русой шевелюры на голове Криса были жидкие прядки даже не волос, а волосенок тусклого серо-мышиного цвета, причем эти тощие грязноватые пряди неаккуратно свешивались на его лицо, и постороннему человеку инстинктивно не хотелось задерживать взгляд на столь неопрятном человеке. Вдобавок ко всему столь неряшливая прическа прибавляла парню, как минимум, с десяток лет. Замечательно!

Впрочем, и я выглядела немногим лучше, если не сказать, куда хуже. Неизвестно, кому принадлежали волосы, из которых был сделан второй парик, но наверняка это была женщина далеко не первой молодости, да и сам парик смотрелся убого: седоватые волосы (вернее сказать, патлы), кое-как скрученные сзади, а впереди было нечто вроде неровной ободранной челки. Трудно сказать, для каких целей был изготовлен такой парик, но явно не для того, чтоб изображать на сцене положительных персонажей. С этим париком на голове я выглядела как грязноватая баба, которая не очень-то заботится о своей внешности. К тому же, подобно Крису, сейчас я смотрелась куда старше своих лет, так что вряд ли сейчас на меня будет засматриваться хоть кто-то из мужчин. Не могу сказать, что в настоящее время подобное меня хоть немного расстраивает.

– Теперь нас с тобой никак не назовешь неотразимыми людьми... – подвел итог Крис, глядя в маленькое зеркальце, которое я купила в одной из придорожных лавочек. – Что-то я себе в таком виде не очень нравлюсь.

– Переживем... – махнула я рукой, забирая зеркальце. – Любоваться собой будешь потом, если все хорошо закончится. Пока же главное – чтоб нас с тобой стража не опознала.

– Куда важнее, чтоб я не попал на глаза кому-то из своих старых знакомых... – подосадовал Крис. – Вот тогда точно нам придется плохо.

– Тогда мне остается радоваться тому, что в столице меня никто не знает... – хмыкнула я. – Хотя...

– Что такое?

– Очень многие из тех, кто знает мою родную семью, да и наши соседи – они иногда приезжают в столицу... В общем, у меня тоже есть шанс нарваться на кого-то из числа тех, кто знал меня, как ты говоришь, в прошлой жизни...

В столицу мы, и верно, прибыли только к вечеру, и мне оставалось только с любопытством смотреть по сторонам. До замужества я вообще не выезжала из своей губернии, хотя в столице все же мечтала побывать, и вот моя давняя мечта сбылась. Увы, но мой приезд сюда был не совсем таким, как бы мне того хотелось. Когда у тебя на хвосте висит погоня, и ты думаешь только о том, каким образом остаться незамеченным, то тут уж не до того, чтоб без дела глазеть по сторонам.

В пригородах столицы и на ее окраинах я не увидела ничего необычного – здесь было едва ли не все то же самое, что мы уже встречали на пути сюда: небольшие дома, постоялые дворы, сады-огороды – обычный пригород любого города... Однако чем дальше мы продвигались по городу, тем улицы становились шире, нарядней, появлялось все больше храмов, особняков и богатых домов. Ох, если у меня появится такая возможность, то хорошо бы походить по здешним улицам, тем более что посмотреть тут есть на что.

Однако сейчас нам прежде всего надо было снять комнату, но в этот раз мы решили и близко не подходить к постоялым дворам, потому как в первую очередь нас станут искать именно там, а потому было решено идти туда, где нас будут разыскивать в последнюю очередь. Где именно? На улицах, прилегающих к Судебной площади. Как мне пояснил Крис, именно на этой самой площади располагалось здание суда, Главное управление стражей, и еще кое-какие не менее солидные и грозные службы. Еще к этой площади шло несколько улочек, на которых находилось множество контор стряпчих, готовых помочь клиентам выиграть дело в суде. Вполне естественно, что на этих улицах хватало и тех домовладельцев, кто сдавал свободные комнаты людям, приезжающим из провинции для судебных тяжб – как это ни печально, но многие предпочитают не договариваться полюбовно, а решать свои проблемы в суде. Вполне естественно предположить, что кое-кто из приезжих предпочитал останавливаться не на постоялых дворах, а в более комфортных условиях – в маленьких уютных комнатках, сдаваемых любезными хозяевами неподалеку от здания суда. К тому же каждому хочется, чтоб стряпчий, который занимается твоим делом, всегда был рядом – мало ли какие могут возникнуть вопросы!.. Разумеется, такие комнаты стоили недешево, но, тем не менее, всегда находились желающие снять комнатку на недолгий срок. Правда, бывало и такое, что недолгий срок растягивался на довольно-таки длительное время... К чему я это говорю? А к тому, что Крис решил рискнуть, и снять одну из тех комнаток.

Скажете, что это глупо – сидеть под носом у стражи? Ну, это еще как сказать. Например, останавливаться в пригороде куда более опасно: там, на тихих улочках, знают в мельчайших подробностях все, что происходит у соседей, и уж тем более не забудут обсудить появление двух незнакомцев, снявших комнатенку у кого-либо из местных обитателей. Ну, а то, что знает вся улица, в самое ближайшее время становится известно и страже. Нет уж, куда вернее и надежней можно укрыться в шумном городе, там, где полно народа, мельтешение лиц, и где до тебя частенько никому нет никакого дела, и вряд ли хоть какому-то здравомыслящему человеку придет в голову искать нас возле Судебной площади. К тому же, разыскивая нас, стража (да и того самого ловца тоже не следовало скидывать со счетов) наверняка проверит все постоялые дворы, а потом и пригороды, посчитав, что беглые предпочтут затаиться в тихом и малолюдном местечке. Ну-ну...

Для начала мы оставили наших лошадей на одном из постоялых дворов: вести их с собой не стоит, потому как далеко не в каждом частном доме есть конюшня, и к тому же мы должны были изображать из себя провинциалов, которые прибыли в столицу с дорожной каретой. Ну, а после того, как лошади были пристроены, Крис направился к Судебной площади, мне же только и оставалось, что идти рядом, целиком положившись на него.

Я знала столицу лишь по рассказам отца и мачехи, но Крис, в отличие от меня, прекрасно ориентировался в переплетениях здешних улиц. Вечерело, погода была замечательная, народу на улицах хватало, и никто не обращал внимания на двух небогато одетых провинциалов – приезжих тут все одно полным-полно. К тому же Крис шел не по главным улицам, а переулками и проходными дворами, там, где обычно ходят работяги. Надо сказать, что идти нам пришлось довольно долго – все верно, это же столица, большой город, а не поселок, который за четверть часа можно преодолеть прогулочным шагом.

Уже темнело, и мне вдруг непонятно отчего вспомнилось, как я ночью убегала из тюрьмы в Тароне, сбиваясь с пути, и не зная, куда идти дальше... Тьфу ты, пока что все воспоминания о той ночной прогулке лучше выбросить из головы!

К счастью, до нужного нам места мы добрались до наступления полной темноты. Отчего Крис решил пойти именно в этот дом? Как сказал мой спутник, еще в то время, когда он жил в столице, наслаждаясь беззаботным и безбедным существованием, родственники одного из его приятелей останавливались в доме на одной из тех улочек, что ведут на Судебную площадь. По словам тех людей, хозяйку интересовало только одно – чтоб постояльцы точно и в срок платили за проживание, а остальным она заботилась постольку – поскольку, и в чужие дела особо не лезла. Сам Крис в том доме никогда не был, но видел издали, как туда заходил приятель, чтоб навестить родню. Те давние воспоминания со временем почти забылись, однако в нужный момент всплыли в памяти как нельзя кстати.

На стук в дверь хозяйка – дама преклонных лет, вышла не сразу, и нам пришлось долго и бестолково объяснять ей, что, мол, мы приехали в столицу хлопотать по своим делам, только вот в таком большом городе оказались впервые, долго плутали по улицам, а потом выяснилось, что уже поздно и в присутственных местах все закрыто, служащие разошлись по домам... Теперь на постоялый двор идти опасаемся, да и не знаем, где он находится, а завтра с утра хотелось бы сразу же пойти по делам, так что сейчас ищем место, где можно переночевать. К тому же, если рассмотрение нашего дела затянется, то придется задержаться в столице не на один день, так что хотелось бы не беспокоиться хотя бы насчет проживания...

Хозяйке быстро надоели наши слезные причитания, которых за свою жизнь она наверняка наслушалась немало, и потому без долгих разговоров женщина заявила: есть свободная комната, но плата высокая – в день по две серебряных монеты с человека, то есть с вас четыре, потому как вас двое. Учтите, что завтра с утра вы должны будете уплатить еще четыре монеты, потому как плата идет за каждый день отдельно, а ежели вас мои цены не устраивают, то поищите где подешевле, благо комнаты сдают многие...

Вообще-то расценки у хозяйки были немалые, а по меркам провинции просто-таки грабительские, но нам выбирать не приходилось, тем более что денег у нас хватало. Повздыхав для видимости, мы согласились, и женщина неохотно впустила нас в дом.