Скорость. Назад в СССР 2

Увидев собственную кровь, тот отпустит руку Татки и немедленно ретировался, обозвав меня настоящим психом, рассыпая проклятия и ругательства. Он проживал в соседнем подъезде.

Я думал, что мне, как минимум предстоят разбор полетов с родителями этого чувака, его папаша был какой-то важной шишкой и за ним приезжал персональный водитель на Волге.

А как максимум, придется драться и получать тумаков от его друзей. Но к моему удивлению ничего не произошло.

После недельного ожидания, я случайно встретил его на улице, он нахмурился, отвернулся и прошел мимо, ничего не сказав.

Он полностью проиграл тот «бой». И вряд ли в будущем станет хватать девушек за руки без их желания или позволения.

Случай весело обсуждался в школе, в старших классах. Кто-то наблюдал эту картину и растрезвонил среди Таткиных сверстников.

Хоть мой оппонент был физически сильнее и крепче, я осознал, что внутренний стержень и уверенность в своей правоте играют не последнюю роль в мужских конфликтах.

Ведь я видел, как этот семиклассник отдубасил одного из своих ровесников.

Именно тогда я понял, что мне необходима, какая-то система самообороны и записался в секцию бокса.

Среди старшеклассников за мной на некоторое время закрепилась слава «психа», с которым вовсе не стоит связываться.

А на меня с Таткой, идущих вместе в школу, многие поглядывали с уважением.

Со стороны могло показаться, что я вообще никого не подпускаю к сестре, лишаю право на выбор среди парней и патриархально диктую ей свою волю.

Но на самом деле это не так. У нас с ней не было секретов даже в сердечных делах. Я точно знал, в кого из парней она была тайно влюблена.

Как обычно бывает в таких случаях, моя сестренка безответно втюрилась в девятиклассника, который, увы, уже встречался с другой.

Татка по девичьи переживала, иногда тосковала и говорила, что в жизни нет счастья и настоящей любви.

Я ее успокаивал, говорил, что он не стоит даже мизинца моей прекрасной сестры, что он еще очень пожалеет, когда сестренка встретит своего мужчину.

Она обнимала меня и говорила, что никто в жизни ее не понимает лучше меня. Ну разве, что Настя.

Я тоже обсуждал своих девчонок с Таткой совершенно без опасений быть осмеянным.

Если у меня возникало желание поделиться, я честно рассказывал про свои симпатии и детские влюбленности, я знал, что тайны моего сердца не будут преданы огласке.

Единственное о чем я не мог поведать сестренке — это, то как будоражит мою кровь ее лучшая подруга Настя.

* * *

Когда мы шли здороваться с Трубецким, она заговорщицки спросила тихим голосом:

— Ну-ка выкладывай, кем тебе приходится эта симпатичная особа?

Глава 20

Если у меня возникало желание поделиться, я честно рассказывал про свои симпатии и детские влюбленности, я знал, что тайны моего сердца не будут преданы огласке.

Единственное о чем я не мог поведать сестренке — это, то как будоражит мою кровь ее лучшая подруга Настя.

Когда мы шли здороваться с Трубецким, она заговорщицки спросила тихим голосом:

— Ну-ка выкладывай, кем тебе приходится эта симпатичная особа?

* * *

— Да мне тоже очень интересно, это твоя новая девушка? — посмеиваясь спросила Настя.

— Это моя коллега, она тоже гонщик, — ответил я спокойным голосом, исключающим двоякое толкование мооих слов.

Я не стал упоминать факт, что мы тренируемся и будем выступать на машине, которая принадлежит Саше.

— И кто же из вас круче?

— Много будете знать, скоро состаритесь. Игорь Николаевич, позвольте вам представить мою сестру Наталью, — я обернулся в сторону сестры, — и нашу общую подругу Анастасию.

Трубецкой уже вылез из-за руля. Он направился к нам и вежливо поклонился, совсем немного склоняясь и сохраняя аристократическую осанку.

Он поочередно взял правые кисти рук и поднес к своим губам, но не коснулся, а лишь сымитировал поцелуй.

— Девушки позвольте представить вам нашего руководителя команды, победителя гонки Ля Тарга Флёрио в Италии, победителя гонки Серки де Ромпа, призера Гран-при Монако, князя Трубецкого Игоря Николаевича.

— Боже, сударыни я пленен вашей красотой, — Трубецкой улыбался, — кажется, небеса разверзлись и оттуда спустились два нежных ангела.

Девушки засмущались, они опустили глаза и изредка смотрели на него так будто впервые пришли на бал в царские палаты.

А князь умеет делать комплименты.

Я уловил за спиной какое-то движение. Обернувшись я увидел, как Саша, надев черный шлем, облаченная в желтый облегающий фигуру гоночный комбинезон, садится за руль нашего «Сокола».

Девушка была хороша. Она явно слышала комплименты князя и психовала.

Не спросив ни у кого разрешения, она завела машину выехала на стартовую позицию.

— Подожди, нужно же подготовиться… — обратился я к ней

— Мне не нужно!

Она врубила передачу и под удивленные взгляды Славы и Артура рванула с места. Я посмотрел на солнце.

Оно здорово припекало. В августе в Москве или дожди или жара, третьего не дано.

Я посмотрел на Трубецкого. Князь неодобрительно покачал головой, но тут же провожая взглядом машину, добавил:

— Управление собственными эмоциями и гневом тоже часть тренировочного процесса. Пусть привыкает. Ведет себя, как пацанка. Но я это исправлю, никогда не поздно учиться хорошим манерам. Будем надеяться, что она не натворит глупостей.

Я посмотрел вслед стремительно удаляющимся желтым Жигулям.

— Что это с ней такое? — спросила Татка.

Ко мне с двух сторон подступили Настя и Татка. Наверно в профиль мы смотрелись, как комсомолец и две комсомолки с плакатов, тревожно вглядывающихся вдаль или в светлое будущее.

— Наша принцесса в гневе, — отшутился подошедший Артур, — пойдемте пить кофе, она вернется только минут через шесть.

— Принцесса? Почему не королева? Классно звучит — королева автогонок, — спросила Настя обернувшись к Артуру.