Скорость. Назад в СССР 3

Слава был снова в своей стихии, его глаза горели будто адским пламенем.

Я так и прозвал его: адский механик.

Ради его выражения лица можно было бы и потерпеть неприятное общение с Гариком.

Моя неприязнь никуда не делась после заключения сделки

Я понял, что именно мне в нем не нравилось. Не вот эта вот деловитая нахальная уверенность, что все в мире покупается за деньги. Нет.

Меня дико бесило то, как он смотрел на Сашу. И как она иногда смотрела в ответ.

Все же это так самая крыса-ревность. Странно ревновать человека, который тебе просто очень нравится.

Ты точно знаешь, что не будешь с ней строить семью, и даже не станешь приударять и ухаживать за ней.

Но все равно, ревнуешь, будто имеешь на нее какие-то особые права.

Наше сотрудничество в автоспорте закончилось. Теперь это уже совершенно ясно. Машины нас больше не связывают.

Есть ли что-то, что связывает нас с Сашей кроме машин?

Как ни бредово звучит — это Давид Махараадзе.

Дай Бог, чтобы расследование его смерти поскорее закончилось и никак не задело Сашу Дзюбу.

* * *

Дни теперь летели быстро, мы напряженно занимались машиной, пригнанной Гариком.

Нам действительно привозили все необходимые запчасти в день заказа.

Неприятные ощущения оттого, что я согласился на выполнение заказа, несколько притупились. Но все же чувство опасности время от времени подступало и сосало под ложечкой.

Его компенсировало то, что вместе с заказами на Шестерку нам привозили необходимые детали на нашу Волгу. На третий день я набрался наглости и включил в список, надиктованный Славой наши потребности.

Вечером того же дня я позвонил Гарику и сообщил, что нам привезли запчасти в том числе и для нас, но курьер отказался принимать деньги.

— Да не проблема, потом разберемся при окончательном расчёте. Я надеюсь, вы там двигатель от ГАЗ 24 в сборе не собираетесь заказывать?

— Да нет, пока все больше по мелочи.

— Тогда просто записывай, что пошло на вашу Волгу, а что на Жигули. Я предупрежу ребят, что у тебя открыт кредит.

Ни фига себе! Вот это сервис. Вот это я понимаю. Может, за границей такие поставки были обычным делом.

У нас в стране это было настоящей фантастикой. Я должен был признать, что тот, кто сумел организовать такую систему, обладает настоящим организаторским если не гением, то однозначно талантом.

Две недели стремительно пролетели.

На пятнадцатый день машина была готова. Оставалось лишь вручить ключи Гарику.

Я позвонил и пригласил его на приемку.

Мы многое полностью заменили в машине.

Например, лёгкий каркас безопасности из титановых дуг. Он связывал силовые элементы между собой, повышая жесткость кузова и позволяя удалить кое-что из серийного «железа».

Машина смотрелась как нечто совершенное. Ради применения широких колёс с шинами тринадцатого радиуса нам пришлось вырезать штатные арки и покрывать их снаружи стеклопластиковыми накладками крыльев.

Эти накладки смотрелись так, будто наш автомобиль прибыл прямиком из будущего.

Мы заново покрасили кузов импортной краской и отполировали. Шестерка обрела настоящий гоночный лоск.

Две широкие синие полосы на уникальном белом цвете с перламутровым отливом оставляли такое яркое впечатление, что казалось, будто автомобиль прибыл к нам из космоса или другого мира.

Глеб полировал поверхность да дня, и теперь хищные очертания сверкали, как дорогой бриллиант.

Четырёхфарную систему головного света мы оснастили импортными отражателями и оптикой с галогеновыми лампами.

Отражатели стояли итальянские, а линзы чешские. Такие ставили на первые машины, пока не построили наш завод в Коврове.

Как всегда, в советском автопроме наша продукция делалась, как точная копия, но итоговая продукция получалась чуть хуже оригинальных деталей.

Этому не было объяснения. Все наши инженеры понимали разницу в качестве, вздыхали, говорили, что обеспечить качество не так-то просто. Иногда вообще невозможно.

Или переводили разговор на другую тему, убеждая, что в других вопросах мы опережаем буржуев и по качеству, и по количеству.

На фары была наклеена черная пластиковая защитная сетка в квадратик. Над бампером на решетке радиатора расположили четыре дополнительные фары, укрытые чехлами.

Это были дефицитные французские «Маршалы» с логотипом кошки и клетчатым гоночным флагом. Мощнейшие раллийные прожектора. Два из них с желтые.

Желтый цвет фар происходил из-за сульфида кадмия, который фирма «Маршал» использовала в производстве. Оставшиеся две светили ярко-белым. Все четыре были способны пробить самую густую тьму.

Без них раллийная машина — просто слепой циклоп.

При движении по грунтовым дорогам видимость намного хуже, чем на обычных трассах.

Только хороший дальний свет позволяет заблаговременно обнаружить препятствия, повороты, холмы, трамплины и достаточно быстро среагировать.

Задача дополнительного света — не только «пробивать» дорогу далеко вперед, но и осветить как можно больше покрытия перед машиной без «темных пятен», то есть залить светом как можно больше пространства впереди по ходу движения.

Причин множество. Одна из них — на пустынных лесных дорогах гонщики очень часто встречают оленей, лосей и кабанов.

Встреча раллийной тачки с этими животными на большой скорости опасна, а иногда и смертельна для экипажа.

Бывали случаи, когда после столкновения машины с сохатым, дикое животное целиком оказалось в салоне машины.

Животные выбегали перед автомобилем на проселочную дорогу. Удар на скорости бывает настолько сильным, что лось проламывает лобовое стекло, как лист бумаги, и может оторвать крышу.

Вот почему раллийные фонари отличаются высокой мощностью и ярким дальним светом.

Зачастую участники ралли зажигали свой суперсвет не только на ночных этапах или во время тумана, но и на особенно пыльных участках.

С этими фарами у раллистов два большие проблемы.

Первая — правильное крепление. Дело в том, что на кочках фара постоянно вибрировала и норовила сместиться от сильных ударов шасси о выбоинах и ямы. Фары были эффективны только, если направление светового потока луча было правильно настроено.