Скорость. Назад в СССР 3
Шрифт:
— Диктуйте, — строго пробурчал старший сержант Рыбаков.
Когда милиционер все записал и убрал блокнот обратно в планшет, Слава спросил:
— А можно мне с вами в отделение?
— Нет, если ваши показания понадобятся, то вас дополнительно вызовут повесткой.
— Собирайтесь, гражданин Каменев.
— Хорошо, только куртку надену.
Рыбаков быстро окинул взглядом внутренние помещения. Видимо, проверял, есть ли еще выходы, через которые я могу ускользнуть.
— Да не сбегу я. Мне от вас скрывать нечего.
Милиционер ничего не ответил. Я незаметно извлек
Перед тем как выйти из бокса, я тихо сказал Славе.
— Там книжка, найди Марго, скажи ей, где я.
Слава медленной моргнул двумя веками сразу, дав тем самым понять, что все расслышал.
— Фамилия, имя, отчество.
Я сидел боком на неудобном стуле, приставленном к казённому письменному столу в одном из помещений в отделении милиции напротив Рыбакова.
В помещении было сильно накурено. Света в нем было мало оттого, что оно имело единственное небольшое окно, зарешеченное металлическими прутьями.
Старший сержант держал в руках ручку и исподлобья хмуро ожидал моего ответа.
Глава 21
— Фамилия, имя, отчество.
Я сидел боком на неудобном стуле, приставленном к казённому письменному столу в одном из помещений в отделении милиции напротив Рыбакова.
В помещении было сильно накурено. Света в нем было мало оттого, что комната имела единственное небольшое окно, зарешеченное металлическими прутьями.
Старший сержант держал в руках ручку и исподлобья хмуро ожидал моего ответа.
— Так, мы же недавно говорили в гараже на автобазе. Вы же знаете, как меня зовут, товарищ старший сержант.
— Порядок есть порядок. Отвечайте на поставленный вопрос.
Рыбаков был раздражён моим замечанием.
Я назвал себя, потом год и место рождения. Адрес по прописке. Образование, род занятий.
— Что вы делали весь день вчера? Опишите день с утра до вечера.
Врать ему про машину не стоило, но всей правды говорить не стоит.
— Вчера с самого утра я приехал на работу на автобазу и занимался своими прямыми обязанностями.
— В чем они заключаются?
— Ну вообще в ремонте и обслуживании автомобилей.
— Дальше. Какие автомобили вы обслуживали.
— Я автогонщик, член команды автобазы Академии Наук СССР. Нам выделили списанную Волгу для участия в соревнованиях. Машину нужно подготовить, я занимался установкой каркаса безопасности.
— А другие автомобили были? Вои вы только одной Волгой занимались?
— Да, была еще одна машина.
— Какая?
— ВАЗ 2106.
— Она тоже вашей команде принадлежит?
— Товарищ старший сержант, в мире автогонок принято помогать друг другу. В одной команде есть, допустим, хороший спец по ходовке, в другой моторист, в третьей электрик.
Двое других милиционеров, сидящих за другими столами, отложили свою работу и заинтересованно посмотрели в нашу сторону, а я тем временем продолжил.
— Гонщики — это обычные советские люди. В жизни за пределами трека не делимся на своих и чужих, помогаем Дург другу. Мы только
на соревнованиях соперники, понимаете?— Вы мне зубы не заговаривайте, чья машина?
— Машина не наша.
— Если не ваша, что тогда она у вас делала?
— Я и пытаюсь объяснить. Мы помогали коллегам подготовить машину.
— Ну то есть ремонтировали?
— Не совсем.
— То есть так это не совсем. Двигатель готовили?
— Можно и так сказать.
— Что значит и «так сказать»? Движок снимали?
— Да
— Для чего?
— Ну чтобы сделать так, чтобы машина ездила быстрее.
— Значит, до того, как снимать она ехала медленнее?
— Да
— Потом быстрее?
— Да
— Значит, вы ее отремонтировали, так? Вы знаете, что оказание ремонтных услуг гражданами в нашей запрещено. То вам не Соединенные Штаты Америки.
— Нет. Не так, товарищ старший сержант, — каналья не пойму, он это специально или действительно тупой, — мы форсировали двигатель, то есть увеличивали его мощность.
— Нужно запросить в ГАИ законно ли это.
— На спортивных машинах законно. Можете обратиться в федерацию автоспорта или в ДОСААФ.
— Кому принадлежит ВАЗ 2106.
— Я, если честно, не знаю.
— То есть как не знаете, гражданин, Каменев?
— Надо спросить у того, кто привозил к нам эту машину.
— А кто привозил?
Глупо скрывать что-то про Гарика.
— Его зовут Гарик Щербаков. Отчества не знаю
— Гарик или Игорь?
— Я не настолько хорошо с ним знаком.
— Из какой он команды?
— Точно не помню, по-моему, из московского ДОСААФ, но могу ошибаться.
Дальше мильтон подробно расспрашивал про то, когда и как к нам пришла машина. Про запчасти. Я ответил, что все запчасти относятся к Гарику.
Потом он стал расспрашивать про Глеба. Из содержания вопросов Рыбина стало понятно, что именно Глеб рассказал ментам про наш бокс и работу над Шестеркой.
Видимо, они успели его допросить до того, как поместили в реанимацию.
Это хорошо, значит, его состояние не такое уж и тяжелое. Каверзных вопросов про Щербакова он почти не задал.
Единственный вопрос, который поставил меня в затруднительное положение, был про оплату услуг за наши работы.
Я не знал, что рассказал милиции Глеб. Но даже если он сболтнул лишнего, то это всегда можно было бы списать на последствия аварии и сотрясения мозга.
Что же касается Гарика, то я надеялся, что у него хватит мозгов молчать про оплату. Ведь он не мог не понимать, что подведет под монастырь, если заикнется о денежных отношениях.
— Мне ничего про оплату за услуги неизвестно. Мы помогали с машиной по дружбе.
— Прекрасно, а как вы познакомились с Щербаковым?
Понимаю, куда ты клонишь, товарищ милиционер. Расставляешь сети, в которую потом будешь ловить явные несостыковки, ложь и неприятные детали.
— На тренировке на Дмитровском полигоне выезжаем туда время от времени. Это было примерно месяц-полтора назад. Там он дал мне и Глебу проехаться на его машине. Мы как бы посоревновались немного. Это обычное дело, можете поверить, там было много народа.